Анастасия Пырченкова - Неисправимый

Слабый ветерок колыхал густую листву деревьев, едва ли даруя желанную прохладу, а вот ледяные брызги фонтана с этим справлялись лучше. Я уже два битых часа сидела на краю его бортика, наслаждаясь тем, как холодные капли скользили по моим неприкрытым плечам, остужая разгорячённую палящим солнцем кожу. Но стоило отойти от воды чуть подальше, и жара, которая в этом году била все рекорды, вновь набрасывалась с удушающими объятиями, поэтому я не спешила покидать облюбованное местечко.

Собственно, идти мне всё равно было особо некуда. Учитывая, что последние сутки я провела в поезде, моим единственным желанием являлось залезть под прохладные струи душа, а потом упасть на кровать и заснуть, но, поскольку это осуществимо пока лишь в моих мечтах, продолжала стойко терпеть все тяготы собственного существования.

Город – незнакомый. Где буду жить – тоже ещё не знала. Точнее, не видела. Порог дома моего родного отца я только сегодня впервые должна переступить. Прежде я жила с матерью. И именно она настояла на том, чтобы я переехала и поступила в престижный университет, свято веря в то, что это даст мне «билет в лучшую жизнь», который папа любезно согласился оплатить, а также настоял на том, чтобы на время обучения я жила именно с ним, в его доме, с его семьёй.

В общем, мне предстояло то ещё «радостное» событие.

Я бы лучше предпочла общежитие. Однако права голоса у меня в этом вопросе не было. Нет, с отцом у меня вполне себе дружеские отношения. Насколько они таковыми могут быть, учитывая, что он бросил мою мать ещё до моего рождения, женившись на другой. Ну да, куда нам простым холопам до высокородных дворян? В смысле, что мачеха у меня с хорошим приданым отдавалась, что для папы оказалось важнее. А я… так… побочный продукт их с мамой связи. До некоторых пор даже неизвестный. Вот и выходило, что теперь мне предстояло жить непонятно где и с кем.

Ах да, у меня ж ещё братишка старший есть! Которого я никогда не видела. И который старше меня лишь номинально, так как разница в возрасте у нас с ним всего в пару месяцев.

Надеюсь, из меня не решат сделать Золушку, иначе всё это плачевно закончится, так как характер у меня далеко не ангельский, несмотря на кажущуюся таковой внешность. Правда, перед отъездом я с дуру пообещала маме быть хорошей девочкой и держать в узде свой дикий, как она выражается, норов. Придётся выполнять. Вот только задержка отца этому мало способствовала.

Наручные часы показывали без пяти три дня, обед давно прошёл, но я так до сих пор ещё и не поела. А ведь папа предлагал подождать его в офисе, но после душного вагона хотелось немного прогуляться.

Прогулялась…

И как только мимо проходящие мамочки с детьми ещё не окуклились на такой жаре? Впрочем, детям, по-моему, всё ни по чём. Вон как резво носились вокруг, поливая друг друга струями воды из игрушечных пистолетов. Пару раз и мне перепало, из-за чего я едва не оказалась лежащей в фонтане. Заманчивое, кстати, желание. Но, учитывая моё короткое одеяние в виде белого сарафана, так рисковать не стоило. К сожалению, светлая ткань хлопка имела свойство при намокании просвечивать, поэтому пришлось всё же оставить облюбованное местечко, отойдя от мелких хулиганов подальше, и заняться поисками более уединённого уголка.

Бродила я по парку ещё около получаса, прежде чем всё-таки сдалась на поруки голода (хорошо, деньги с собой были, хоть и немного), потому решила найти какое-нибудь заведение, перекусить. Правда, сперва всё же позвонила родителю, чтобы предупредить его о смене локации, и только потом направилась на выход из парка.

Попавшийся по пути общепит на поверку оказался двухуровневым караоке-баром, но днём это заведение функционировало, как обычная забегаловка. Нижний этаж был закрыт до шести вечера, судя по записи на табличке. Тогда-то, как я понимаю, здесь и начиналось самое интересное. А пока сюда заходили, чтобы просто перекусить и чуть-чуть передохнуть от жары.

Внутри, и правда, оказалось прохладно. По центру зала находилась круглая барная стойка, за которой принимал заказы молодой человек, а между расположенных вдоль широких окон столиков бегали две официантки, следя за чистотой помещения. Половина мест пустовала. Выбрав для себя молочный коктейль и чизкейк, я в ожидании заказа удобно устроилась поближе к выходу и принялась рассматривать редких прохожих за стеклом.

Вот куда-то спешит молодая девушка с папкой в одной руке и сумкой в другой. Вот усатый мужчина в костюме прогулочным шагом заходит в здание банка напротив. А вот влюблённая парочка о чём-то шепчется и хихикает, отчего я тоже невольно улыбаюсь.

За просмотром, почти не заметила, когда мне принесли мой заказ. Машинально поблагодарила и продолжила изучение местного контингента.

В какой-то момент взгляд зацепился за высокого брюнета. Сунув одну руку в карман светлых джинс, отчего белая футболка на широких плечах заметно натянулась, чётко обрисовывая мускулы, он, уткнувшись в телефон, неспешно шёл вверх по улице. Но не это меня зацепило. Уж слишком он был недоволен. Словно целый лимон съел, отчего постоянно кривил губы. У меня даже возникало желание узнать, что же так могло расстроить этого красавчика. Уверена, ему непривычен этот образ. А ещё захотелось увидеть, как он улыбается.

Словно подслушав мои мысли, парень вдруг остановился, развернулся и вошёл в кафе, где находилась я. Попавшаяся ему навстречу официантка отступила в сторону, а затем и вовсе замерла, взирая на незнакомца преданно восторженными голубыми глазищами.

Смешка я не сдержала. Уж слишком забавно на незнакомца среагировали все присутствующие дамы в количестве четырёх штук, не включая меня. Замерли каменными статуями, не сводя с него жадных взоров. Лично я бы на месте этого красавчика почувствовала раздражение, как минимум. Но тому было абсолютно всё равно. Он в принципе никого не замечал, пока шёл к барной стойке, а после заказывал двойное эспрессо без сахара с собой, продолжая с хмурым видом что-то изучать в своём телефоне в ожидании.

– Ваш эспрессо, – вежливо оторвал его от занятия бариста через пару минут и озвучил стоимость напитка.

Парень едва уловимо кивнул и потянулся к заднему карману своих джинс, но почти сразу негромко выругался, а свободная рука сжалась в кулак с такой силой, что проступили вены. Я отчего-то заулыбалась, глядя на подобное проявление эмоций с его стороны.

– Забыл бумажник, – пояснил он для стоящего поблизости.

По губам бармена скользнула гадливая ухмылочка. Впрочем, об учтиво-вежливом отношении он подзабыл ещё в тот момент, когда официантка-голубоглазка впервые обратила внимание на брюнета. Ревность – страшная вещь!