Дэй Лакки - Девочка

«Вот так-то», – удовлетворённо подумала я.

И после этого уже спокойно уснула.

Утро началось с неприятного сюрприза: моя одежда пропала.

Вся. В том числе и выстиранный лифчик. Осталась нетронутой лишь резинка для волос.

Зато почти сразу же я обнаружила пакеты с обновками. Впрочем, пакетов было немного и обновок тоже: комплект белья, джинсы и майка. Причём, судя по этикеткам, всё было куплено далеко не в дорогом магазине.

Это что ж получается, а? Кто-то незаметно проник в комнату, пока я спала, украл мои вещи, а взамен подсунул какое-то барахло? Не особо заботясь, понравится оно мне или нет?!

Такое самоуправство меня искренне возмутило.

Я им что, марионетка?

Вот не стану надевать эту дрянь! Буду сидеть тут голышом! И пусть делают, что хотят!

Я причесалась, соорудила на голове хвост и снова упала на кровать.

Было скучно. Телефон у меня отобрали, а книг в моей камере не наблюдалось. Так что уже спустя несколько минут я подорвалась с постели и стала нервно кружить по комнате.

Отодвинув штору, выглянула в окно и ни капли не удивилась: у меня великолепная комната с потрясающим видом на высокую серую стену. Мало мне страхов и переживаний. Здравствуйте, депрессия и клаустрофобия! Интересно, а нормальных гостей Фаррелла, которых не привозят сюда насильно, не угнетает такой пейзаж?

Или у него в доме постоянно находятся два-три пленника, и это специальные комнаты для них? Выглядываешь в окно – и сразу хочется поскорее отсюда выбраться. Впрочем, даже если бы вид был на парк с цветами и фонтанами, все равно бы хотелось.

– Доброе утро, – раздалось от двери.

Я резко обернулась. Элеонора, скривив губы, рассматривала меня.

– Вам следует одеться, – наконец выдала она плоды своих долгих раздумий.

– Боюсь, это невозможно. Мою одежду украли, – ответила я.

Элеонора пожала плечами.

– Завтрак через десять минут. – Она подтолкнула ко мне пакеты. – Рекомендую одеться, мистер Фаррелл тоже будет завтракать.

– В самом деле? Как думаете, что его больше шокирует: мой вид или то, что в его доме воруют?

– Я отправила ваши вещи в стирку. Что же касается всего остального… – Элеонора смерила меня неприязненным взглядом. – Вряд ли он увидит что-то новое. Эта комната оборудована видеокамерами.

Она развернулась и вышла из комнаты.

Чёрт! Извращенец!

Идея прийти на завтрак голышом тут же показалась не такой уж замечательной. Я ведь хотела шокировать и разозлить его, а не порадовать.

Я схватила пакеты и шмыгнула с ними в ванную. Интересно, здесь тоже есть камеры?

Я на всякий случай выключила свет.

Одеваться в темноте было ужасно неудобно, но мысль о том, что этот извращенец лишен зрелища, немного подняла настроение.

– А, черт! – приглушенно выругалась я, поскользнувшись на кафеле.

Замахала руками, едва не упав. Ухватилась за что-то, со звоном посыпались склянки. Да уж, наряжаться в темноте, да к тому же в малознакомой ванной – то еще приключение.

Гадский Фаррелл!

Натянув одежду, я наконец включила свет и взглянула в зеркало.

Что за хрень?

Такое ощущение, что не я одевалась в темноте, а кто-то в темноте делал покупки. Кто бы ни подбирал мне эти шмотки, с глазомером у него явно было не всё в порядке.

Бюстгальтер оказался великоват где-то на пару размеров, джинсы на все четыре: они болтались на бёдрах, норовя соскользнуть, и никакого ремня к ним не прилагалось.

М-да, похоже, моя фигура не оправдала чьи-то большие ожидания.

А вот в майку я, наоборот, еле-еле влезла.

Еще раз бросив взгляд в зеркало, я поморщилась. То ещё чучело. Но для завтрака в обществе злейшего врага вполне сгодится.

Я вышла из комнаты и вскрикнула от неожиданности: Элеонора мрачной тенью так и стояла возле моей двери.

– Нельзя же так пугать, – буркнула я.

– Я покажу вам столовую, – невозмутимо ответила она.

Оглядела меня с ног до головы, чуть приподняла бровь, злорадно сверкнув глазами, и поплыла по коридору. А мне захотелось хорошенько её стукнуть. Ясно же, кто дизайнер моего охрененного прикида.

Спасло эту жабу только мое чувство самосохранения. И джинсы, которые приходилось придерживать обеими руками, чтобы случайно не потерять по дороге.

Райан Фаррелл уже сидел за большим столом. Рядом с ним дымилась чашечка кофе, а сам он чем-то намазывал тост. Увидев меня, молча указал на стул напротив.

Так, что у нас тут на завтрак? Я жутко проголодалась. Вчера перед моей вылазкой в офис поесть не смогла – слишком нервничала. А потом понятно, что не до того было.

Ну, о гостеприимстве мистера Фаррелла и говорить нечего: ему даже в голову не пришло, что ночью мне можно было бы предложить лёгкий ужин. Про жабу Элеонору вообще молчу. Добровольно она бы мне только яда сыпанула.

Если, когда я выберусь отсюда, мне предложат оставить отзыв, он будет негативным. Две звезды, не больше. За удобную кровать и за вид из окна, который заставляет невольно задуматься о вечном.

Элеонора налила мне кофе из высокого кофейника. А если я вообще не пью кофе? Если пью чай? Тут же передо мной возникли стакан воды и стакан апельсинового сока.

Ага, все-таки у меня есть выбор.

Ну ладно. Кофе я люблю. А этот оказался еще и вкусным.

Убедившись в том, что мистер Фаррелл занят исключительно завтраком, а на меня не обращает никакого внимания, я осмелела и соорудила себе огромный сэндвич из всего, что было аккуратно разложено по тарелочкам. Потом ещё один. И ещё. В перерывах сметала фрукты и сладости и остановилась только тогда, когда поняла, что больше не могу впихнуть в себя ни кусочка.

Судя по тому, как тут кормят, наедаться нужно с запасом. Может, еще один бутерброд?

Нет, не смогу.

Райан Фаррелл заговорил со мной только тогда, когда стало понятно, что я покончила с едой.

– Откуда у тебя это?

Он показал мне пластиковую карточку – ключ от офиса и комнаты охраны. Ага. Значит, не просто так у меня сперли одежду. Фаррелл основательно пошарил по карманам куртки.

Гад!

Впрочем, на этот вопрос я могла ответить без опасений.

– Это Криса.

– И как она к тебе попала?

– Полицейские вернули вместе с его вещами, – я старалась говорить спокойно, но внутри снова всё сжалось.

Вещи Криса не отдавали, наверное, с неделю. Копы говорили, мол, если происходит убийство, всё в радиусе мили считается уликой. Это потом уже я узнала: раз вещи вернули, да ещё так быстро – значит, никто не собирается искать убийц.

– И зачем тебе нужна была та запись?

– Хотела знать, как он погиб, – с вызовом сказала я. – Узнать, кто его убил. Это ведь никому не интересно, кроме меня! Всем плевать!

В моём тоне отчетливо сквозило обвинение, но я ничего не могла, да и не хотела менять.