Елена Тюрина - Усадьба «Розель»

Олег поднялся в свою комнату, чтобы переодеться с дороги. Он с самого утра чувствовал боль в висках. Видимо, влияла смена часовых поясов и невозможность полноценно выспаться. Он всегда тяжело переносил перелет. Проходя через светлый зал с огромными окнами, где стоял рояль, молодой человек подошел к инструменту и задумчиво провел рукой по крышке. Он не чувствовал радости от возвращения домой, и это его угнетало. Олег старался перебороть в себе нарастающее чувство раздражения, которое появлялось всегда, когда он видел, как старательно его родители стремятся продемонстрировать свой достаток и положение в обществе. Ему был чужд подобный снобизм. Он часто испытывал неловкость и даже стыд, когда видел, с каким усердием мать подражает аристократам, и стремится продемонстрировать свою сомнительную причастность к представителям элиты. Такая манера поведения не только у его родителей, но и у многих разбогатевших людей иногда забавляла Олега, а порой приводила его в бешенство. Он был убежден, что внутреннее благородство дается человеку от природы, а жалкие попытки подражать поведению высшего общества всегда выглядят смешно и неестественно. К сожалению, людей с претензией на принадлежность к высшим социальным слоям и искренне считающих себя интеллектуалами в последнее время появляется все больше и больше.

Оказавшись в своей комнате, молодой человек быстро принял душ, переоделся в джинсы и черную водолазку и спустился вниз. Ему предстоял непростой разговор с родителями, и затягивать с этим не стоило.

– Пап, мам, присядьте, – сказал Олег. В его голосе чувствовалось легкое волнение. – Нужно поговорить. Хочу сразу сказать, чтобы расставить все точки над i.

– Что случилось? – спросила Анна Ивановна. Отец лишь вопросительно взглянул на сына.

– Я решил бросить музыку. Пойду служить в армию.

Август 2018 г.

Было ли ей страшно? Да! Очень! Она испытывала тошнотворный животный страх за собственную жизнь. В голову лезли разные дурные мысли о сексуальном рабстве и пересадке органов. Ни один из телефонов, как назло, не отвечал. А потом и вовсе разрядился мобильный. Не удивительно, ведь она всегда использовала его в качестве диктофона. Сегодня, кстати, тоже. Перед тем, как экран устройства замигал, готовясь выключиться, мелькнула мысль все же вызвать полицию. Но как она объяснит, где находится? Кричать? Звать на помощь? Это тоже пугало. Закричать – значило признать, что она в беде. А Мила еще надеялась, что все происходящее – просто какое-то недоразумение.

Об ужасе ситуации девушка старалась не думать. Нельзя было давать волю своей слабости, иначе трезво рассуждать уже не получится. И так душили комком подступившие к горлу слезы.

Вообще даже самые трусливые и нерешительные люди в подобных ситуациях часто проявляют удивительную силу характера. А Литвинова была далеко не из пугливых.

Ей, конечно, говорили, что журналистика – опасная профессия, особенно если она связана с политикой. Но за четыре года работы в городской многотиражке ничего опасного с ней не случалось. В подобную передрягу Мила попала впервые. Именно это было первым, о чем она подумала, когда открыла глаза и обнаружила себя прикованной наручниками к батарее на чьей-то незнакомой кухне. Как банально – удар по голове, потеря сознания, наручники на запястье… Просто триллер какой-то!

Где она, что с ней случилось? Спросить не у кого, поскольку в квартире было пусто. В полном неведении прошло несколько часов, прежде чем в замке повернулся ключ, открылась входная дверь, и послышались мужские голоса, один из которых заставил Милу застыть от изумления.

– Вот, девку поймали. Ходила по больнице, что-то у пациентов выспрашивала. Точно засланный казачок! Хм… казачка, – говорил невысокий коренастый брюнет, входя в кухню и кивая в сторону Милы.

Следом за ним шел статный широкоплечий блондин очень приятной наружности, при виде которого у девушки округлились глаза.

– Ты? – воскликнула она.

Мужчина тоже замер в дверях и глядел на нее с возрастающим возмущением. Это был Олег Лалин, оперуполномоченный уголовного розыска и… ее бывший муж, с которым она… Хотя нет, пожалуй, нужно начать с самого начала.

Про больницу следует рассказать подробнее. Владелец газеты, в которой работала корреспондентом Мила, решил баллотироваться в депутаты городского совета. Его основным конкурентом по округу оказался главный врач местной больницы. Чтобы скомпрометировать служителя Гиппократа, шеф поручил Миле собрать на него компромат и написать об этом материал. Ходили слухи, что в больнице с пациентов дерут деньги за любую процедуру, хотя, как известно, медицинское обслуживание в нашей стране абсолютно бесплатное. Конечно, ни для кого не секрет, что такие поборы есть в каждом лечебном учреждении, но Миле следовало очернить именно указанного главврача, вот она и старалась. Как выяснилось, у конкурента тоже команда не лыком шита. Ее не только легко вычислили, но и обезвредили. И кто знает, что теперь будет с ней дальше…

– Дайте воды, – эти слова были произнесены настолько жалобным тоном, что ее саму, ту еще гордячку, передернуло.

Пить, на самом деле, хотелось просто адски. Но ощутила девушка это только теперь, когда выяснилось, что не так страшен черт, как она себе намалевала. Раньше потребности организма заглушал страх, и все мысли были направлены на то, чтобы отсюда выбраться.

Коренастый молча подал ей стакан воды.

– Ты тоже мент? – Мила решила использовать классическую тактику «лучшая защита – нападение» и пошла в наступление первой.

– Тоже, – ответил брюнет, ничуть не оскорбившись на «мента». – А ты что, Олега знаешь?

Журналистка собиралась что-то ответить, но Лалин грубо сказал:

– Немного знакомы.

Мила опешила, а брюнет хмыкнул, видимо, по-своему трактовав этот ответ.

– А зачем вы меня приковали? – возмутилась девушка.

– Ну ясное дело, зачем… Чтоб не сбежала.

– А я думала, вы меня на органы разберете, или в рабство продадите…

– Мадам насмотрелась криминальных сериалов, – опять заржал коренастый.

Он отстегнул наручники.

– Теперь выкладывай, как зовут, на кого работаешь, что делала в больнице? – это уже звучало как допрос.

Мила насупилась. Она решила не отвечать. Брюнет выжидающе постучал пальцами по столу. А бывшего супруга, кажется, вовсе не интересовало, что она ответит. Он с равнодушным видом курил и смотрел в окно.

Поскольку пауза затягивалась, Лалин все же решил ее нарушить.

– Меланья Романовна ее зовут, – холодно сказал он.

– Ого, а вы и правда близко знакомы! Ну и имечко…

Мила бросила на брюнета испепеляющий взгляд и демонстративно отвернулась. Комментарии на тему ее имени девушка не переносила.