Джудит Гулд - Грехи. Книга 1

– Тебе наше благословение, – сказала она. – Мы будем молиться за вас. – И, протянув плетеную корзину с провизией, добавила: – Это вам в дорогу.

Встав на цыпочки, мальчик поцеловал ее в щеку. Внезапно на улице раздался звон бубенцов.

– Ой, что это? – закричала Элен, бросаясь к окну. Глаза ее расширились от восторга: большие сани, запряженные парой гнедых, скрипя полозьями по снегу, подъехали к дому.

А, Клод Сорель приехал, – протянул доктор. – В прошлом году я спас жизнь его жене. Ему нечем было мне заплатить, поэтому он в счет долга делает для меня кое-какую работу. Сейчас я с ним договорюсь, и сегодня вы переночуете у него на ферме, а завтра он отвезет вас в Шатодэн. Останется еще шестьдесят километров, и вы достигнете Луары. Оттуда, следуя по реке на запад, доберетесь до моря, где и расположен Сен-Назер.

Клод Сорель остановился у самого дома и, посмотрев на детей пронизывающим взглядом своих глубоко сидящих глаз, буркнул:

– Вот мы и приехали.

Ребятишки молча последовали за ним. Дом был большим и мрачным – серое безобразное пятно на фоне сказочного ландшафта. Грубо сработанный и даже где-то привлекательный в своем запустении, он заметно покосился, и со всех четырех сторон его украшали деревянные подпорки. Пробитые в толстых стенах маленькие квадратные оконца делали его похожим на неприступную крепость. На каждом окне были ветхие ставни. Единственным признаком жизни служила одинокая труба: из нее тянулась тоненькая струйка дыма.

В темной прихожей потолки были такими низкими, что Сорелю пришлось пригнуться. Миновав еще одну дверь, они оказались на кухне. Как и прихожая, она была слабо освещена. Пол, сколоченный из грубых досок, побелел от бесконечного скобления. Стены кухни украшали рога и пыльные оленьи головы; их стеклянные глаза злобно блестели отраженным светом.

– Эй, женщина! – грубо крикнул Сорель.

Шаркающей походкой в комнату вошла жена.

– Что? – спросила она каким-то сдавленным голосом. Оказалось, губы ее распухли от побоев.

Элен во все глаза смотрела на хозяйку. Она была гораздо ниже своего мужа, с поникшими плечами, потухшим взглядом. Всем своим обликом она напоминала затравленного зверя.

– Ты что, не видишь, что у нас гости, бездельница? – рявкнул Сорель. – Что ты стоишь как дура? Быстрей принеси им что-нибудь поесть, а потом уложи спать!

– Хорошо, Клод, – послушно проговорила она.

Женщина, взглянув на детей, кивнула на грубо сколоченный стол. Только сейчас Элен заметила, что женщина очень молода. Такая молодая и уже такая опустошенная!

Сорель что-то буркнул себе под нос, напился сидру и, отбросив стул, поднялся.

– Я вернусь поздно, – бросил он грубо. – Смотри, чтобы они рано легли спать.

– Куда ты? – испуганно спросила женщина.

– В деревню.

Комкая в руках фартук, женщина посмотрела на мужа.

– Клод, пожалуйста, не надо… – проговорила она умоляюще. – Ты только вчера ходил туда и вернулся…

– Молчи, женщина! – Он сунул ей под нос свой тяжелый кулак. – Хочешь еще раз получить в зубы?

– Нет, Клод, – покорно ответила она и, отвернувшись к плите, замолчала.

– Не нравятся мне эти люди, – поморщилась Катрин.

В ответ Эдмонд молча кивнул. Он сидел на продавленном матрасе и качал Мари. Та заливалась смехом от восторга, а вокруг них стояло густое облако пыли. Казалось бы, в постели под пуховыми, правда изъеденными молью, одеялами им должно было быть тепло, но комната, освещенная единственной масляной лампой, не отапливалась.

– Фермер – жуткий человек, – неожиданно добавил Эдмонд. – Его жена, может, и не такая уж плохая женщина, просто она его очень боится. Видели ее распухшее лицо? Он, должно быть, часто ее бьет.

– И что у доктора с ними общего? – заметила Катрин, вскинув голову. – Неужели он ничего не видит?

– Может, он просто жалеет его жену? А возможно, и сам фермер с ним ведет себя совсем по-другому, – задумчиво проговорил брат. – Вон как он дружелюбно улыбался врачу, когда влезал в сани.

– Сплошное притворство, – хмыкнула Катрин.

Балансируя на цыпочках, Элен посмотрела в крошечное окно. Она видела только пустынные, покрытые снегом поля и беспроглядную темень внизу. Там, где-то в темноте, находилась деревня, в которой жил добрый доктор… А еще дальше, где-то на юге, течет Луара. Только бы добраться до ее устья, а там и Сен-Назер, где живет их тетя Жанин, вместе с которой они будут ждать, когда бошей выгонят из Франции и мама с папой вернутся за ними, чтобы увезти обратно в Париж.

Внезапно послышался слабый звон бубенцов. Элен с любопытством наблюдала, как сани приближались к дому. На этот раз фермер даже не привязал лошадей. Спотыкаясь и шатаясь из стороны в сторону, он побрел к дому. Внизу с оглушительным звуком что-то упало.

Катрин подпрыгнула.

– Что это?

– Фермер вернулся, – ответила Элен, отворачиваясь от окна. – Наверное, обо что-то споткнулся. Видимо, напился.

– Будем надеяться, что к утру он протрезвеет и отвезет нас в Шатодэн, – мрачно заметил Эдмонд. Склонив голову набок, он прислушался.

Фермер тяжело поднимался по расшатанным ступеням. Затем хлопнула дверь.

До детей донесся его грубый голос:

– Женщина, ты уже спишь?

Потом послышались какая-то возня и громкий звук выдвигаемых ящиков.

Наконец сквозь шум до них донесся истеричный голос хозяйки:

– Клод, не делай этого!

Дверь с шумом распахнулась, и в коридоре снова послышались тяжелые шаги.

– Убери руки! – рявкнул фермер, и до детей донесся звонкий шлепок пощечины. – Дура! – заорал фермер. – Ты что, хочешь, чтобы мы до конца своих дней жили в бедности?

– Нет, конечно, „– рыдая, ответила жена, – но мне не нужны и эти добытые кровью деньги!

– Заткнись, сука!

Наступило короткое затишье, после чего хозяин подошел к двери комнаты, где были дети. Элен затаила дыхание и испуганно вздрогнула, услышав, как в замке повернулся ключ. Ручка несколько раз дернулась: фермер проверил, закрыта ли дверь.

И вдруг Элен поняла, что случилось ужасное: они стали пленниками.

– Ну вот они и попались, – довольно произнес фермер. – Я их запер, теперь им не убежать. Поднимайся, женщина! – тотчас скомандовал он. – Иди приоденься. Надо, чтобы ты выглядела прилично, когда приедут немцы. – Он помолчал и с восторгом добавил: – Ты только вообрази – полтора миллиона франков! Я, Клод Сорель,– миллионер!

Элен даже подпрыгнула от изумления: награда за их поимку снова подскочила!

– Но ведь ты даже не знаешь, они ли это, – плача, возразила хозяйка.

Клод Сорель громко рассмеялся:

– Я видел в таверне газету с их портретами. Ясно как Божий день, что это они. Особенно похожа старшая девчонка. Послушай тебя и останься дома, никогда бы не узнал о вознаграждении. Вот так и решается судьба – быть в нужном месте в нужный час. Хорошо еще, что там оказался жандарм и разрешил мне воспользоваться его телефоном.