Рая Рас - Я иду тебя считать

– Королева…

– Королева в восхищении, – хрипло, не узнавая своего голоса, ответила Алиса.

Бал начался…

Павел медленными поцелуями поднялся от колена вверх, и вдруг зубами схватил ее трусики, потянул вниз. Девушка застонала, приподняла попу. Кружево заскользило. Это не действие, это был акт. Капитуляция, которую он принял.

Трусики отлетели в сторону. Павел отошёл от нее немного, залюбовался. Она была красива. Плавный изгиб талии, тонкие ключицы, изящные руки, стройные, длинные ноги… А главное кожа, смуглая, но не темная, и пахнет орехом.

Он опустился на нее. Алиса лежала с закрытыми глазами, но руки ее безошибочно нашли его плечи. Ноготки, недлинные, но довольно острые, царапнули…

Налюбовавшись, он, наконец, вошёл в нее. Сперва осторожно, изучая, узнавая… Потом быстрее, сильнее. Алиса застонала, выгнулась, всем телом потянулась к нему. Но он вдруг резко, не выходя, перекатился на спину. Теперь можно было сколько угодно любоваться, как тусклый свет номера делает ее кожу медовой, как она дышит, как вздрагивает…

Это была долгая, но не бесконечная ночь. Трижды они занимались сексом, и каждый раз Алисе казалось, что лучше не было никогда. Даже с ним сегодня ночью, чуть раньше… Павел заказал шампанское, они пили его долго, глядя в глаза друг другу…

"Активность средняя, можно быть наглее, больше отвечает, чем провоцирует", – так, кажется, он ее описал в той записной книжке?

Странно, а почему не с первого раза? Алиса точно знала, что не с первого. Про черный комплект белья не было сказано ни слова.

Вот так бывает. Вывернешь себя наизнанку, отдашь всё, что можешь и не можешь, а ему "в целом, понравилось".

Кофе давно уже остыл. Алиса заказала вторую чашку.

А чего ты хотела, девочка? Вас было 94, и это только за последние годы…

– Ты просто хотела, чтобы он тебя любил, – услужливо отозвалось подсознание

Глава 4

Безумно хотелось заплакать, но глаза резало до боли, так там было сухо. Алиса злобно притопнула ногой. Да что ж такое-то! Весь мир восстал! Прядь волос сползла на глаза, загораживая обзор. Девушка задумчиво посмотрела на нее…

– Вы уверены? – спустя час уточнила парикмахер, миловидная блондинка с такой короткой стрижкой, что волосы стояли вверх как иголки у ежа, насмерть закреплённые лаком.

– Не так круто, как у Вас, я так укладываться поленюсь. Но коротко.

– Точно надо?

Алиса кивнула.

Ножницы заплясали на ее голове.

Через час в зеркало смотрел совершенно другой человек. Мастер попался что надо. Алисе казалось, что ее только что раскроили и сшили заново. Вот эта новая девушка была упрямее, злее. Напористей. В глазах затаилась сталь.

– А теперь, – Алиса крутанулась в кресле и посмотрела в глаза парикмахеру, – где у вас тут синяя краска?

***

– Видали? Видали? – в офисе царил переполох. Алиса, одетая в дорогой кожаный пиджак, узкие джинсы, с грубыми, но стильными ботинками на ногах, а главное – с ярко-синими прядями в коротких теперь волосах оказалась интересней и важнее самых выгодных контрактов. Работа встала. Телефоны коллег мигали экранами бесперебойно.

Алисе даже не нужно было смотреть, что за сообщения туда приходят. Она и так знала. Даже их начальник, железной выдержки человек, бывший кадровый офицер, подавился кофе и долго кашлял, когда она прошла мимо. Потом догнал. На глазах у всего зрительного зала (какие тут таблицы и сводки, какая тут переписка, когда такое шоу, сейчас Алисе выскажут чего-то) отвесил ей такой изящный комплимент, что у местных кумушек от зависти чуть нутро не лопнуло.

Молодой охранник, который пару раз подавал невнятные и совершенно неинтересные сигналы, набрался наглости и позвал на обед.

Водитель такси неодобрительно поморщился. Но долго смотрел в след.

Алиса ликовала.

Внутри нее, сметая все на своем пути, сходили лавины.

– Мой день. Идите к черту! – тряхнула она модной стрижкой и медленно, кайфуя от себя самой, закинула ногу на ногу.

Когда-то давно она вычитала в женском журнале этот прием. То, что по мнению автора статьи, должно быть у каждой женщины. Лёгкий кайф от самой себя. Не чванство, не понты – именно лёгкий кайф. Он дразнит, делает взгляд чуть насмешливым, походку лёгкой, улыбку интригующей.

Раньше Алиса не понимала, как это. Она многое к себе могла испытывать, целый букет чувств и эмоций. Гордость после удачной сделки. Жалось, когда с ног до головы окатили водой из лужи. Стыдливость, когда не смогла пройти красиво на высоких каблуках, и пришлось ковылять, кося коленками и мечтая просто выжить. Неловкость после сального комплемента какого-то алкаша…

Но кайф? Вот просто так, на пустом месте? Просто от того, что это она? Что она живёт на свете? От того, что проснулась утром, что у нее есть руки, ноги и характер? Непонятно и немыслимо.

До сего дня.

Вчера, выйдя от парикмахера, она завернула в первый попавшийся модный магазин. Назло себе взяла этот кожаный пиджак. Господи, да он же совершенно бесполезен, куда его? И ботинки эти… Суровой рукой отодвинув в сторону классические офисные лодочки, она сняла с полки нечто с густой шнуровкой и горящими огнем заклёпками. Джинсы тоже выбрала вопреки всему: такие узкие, что только с мылом надевать. Получилось дорого и страшно.

Утром следующего дня она не понравилась себе в зеркале. Сначала. Весь этот прикид показался глупым маскарадом. Она зло рванула с плеча пиджак, и вдруг случайно сама с собой встретилась взглядом. Замерла.

Из зеркала на нее смотрело спокойствие.

– Так, дорогая, – сказало ей отражение. – Поверь мне, ты вовсе не стала глупей. Ты не сделалась пошлой, ну разве что чуть-чуть. Ты не перестала быть собой. Ты – это все ещё ты. Но маскарад это так весело, правда?

И вдруг отражение подмигнуло. Алиса звонко рассмеялась. Конечно, это она сама. Никаких Оли и Яло, это другая история.

Только она сама, Алиса. И ее небольшой секрет.

Девушка погладила свою новую сумочку. Там, внутри, лежал блокнот. Ещё до того, как отрезать волосы, она зашла в канцелярский магазин и выбрала себе записную книжку. По кожаному переплету бежал тисненый вьюн, и Алиса поняла – оно! Теперь на первой странице стояла дата. А следом – запись.

Павел.

Самоуверенный, красивый. Дорогой парфюм, феноменальное обаяние. Умеет сделать женщине приятно. Но больше нечего о нем сказать.

Весь вечер внутри нее все протестовало. Это было гадко, мерзко. Она не Павел, не он! Она не считает мужчин, не дает им порядковые имена. Она уважает чужую личность. Да вообще это глупо! Зачем ей делать как он? Она что, шлюха? 94 женщины за три года! И после теперь тягаться с ним? Господи, какие глупости!

Та, другая Алиса из зеркала, знала, что творится на самом деле.