Виктория Арчер - В ее глазах

Я сидела несвойственно прямо в кресле, напротив своего клиента. Дела о разводах я воспринимала особенно остро.

Мои родители развелись, когда мне было пятнадцать. Мама, считала, что ее недолюбили, а папа, думал, что семья не позволяет ему реализоваться в работе. Хотя на работе он пропадал исключительно ради нас, пытаясь создать нам лучшую жизнь. Он мог пропадать там сутками и маму это раздражало. Ей не хватало его внимания и, видимо, терпения, чтобы подождать, когда все уляжется. Но однажды его попросили возглавить юридический фирму в Америке, и он не смог устоять перед таким предложение, тем более что сам он был американцем. Мама с трудом могла представить, что ей придется изменить свою привычную жизнь и поехать в неизвестность за любимым. Но, наверное, тогда они уже не любили друг друга. Они решили развестись и, к моему великому ужасу, разделили нас с сестрой.

Отец и младшая сестра уехали в США, а мы с матерью остались в Москве. Это было ощущением оторванной руки, словно вырвали кусок моей души. Да, я любила отца, но сестру просто обожала, она была моим лучшим другом. И когда нас разделили, все развалилось на части, разделилось на до и после. До: было ярко, красиво и счастливо вместе; после: мрачно и в полном раздрае.

Словно протестуя, я бросила факультет психологии и занялась танцами. Я не пошла в школу танцев, нет, я занималась подтанцовками в ночных клубах. И я не была стриптизершей или проституткой, просто мне нравилось выражать себя через музыку и движения. Я посвятила этому год, а потом мама уговорила меня вернуться в спокойное русло. С несвойственной мне силой воли я закончила курс, а потом мама разбилась в аварии и мне пришлось быть психологом для себя самой. На тот момент, если бы моя сестра не вернулась в Москву, я бы опять все бросила, а теперь я вела собственную практику, и мне приходилось переживать все заново

– Я прихожу домой, а его нет. – Анна обняла себя руками. – Я понимаю, что не нужно готовить ужин, но до сих пор это делаю, а потом просто выбрасываю, потому что столько не могу съесть. А дома так тихо…

Я резко моргнула, чтобы согнать воспоминания. Ее голос задрожал и мне нужно было что-то предпринять, чтобы она не заплакала.

– Вы не одна, – проговорила я, глядя в ее грустное лицо. – Это всего лишь привычка, вы всегда посвящали время ему. Знаете, что он ел на ужин, какую музыку он слушал, а что любите вы?

Анна замолчала, шмыгая носом. Было видно, как шестеренки в ее мозгу прокручиваются в другую сторону.

– Я… Мне нравятся растения. – Она сказала это так тихо, что мне пришлось нагнуться в ее сторону, чтобы услышать это.

– Это хорошо. – Я одобрительно закивала. – И какие вы предпочитаете?

– Цветущие. Яркие.

– Может орхидеи? – предложила я.

– Боже, да, – чуть ли не воскликнула она.

– Они прихотливые и требовательные.

– Это то, что нужно. – Анна выпустила себя из объятий и пересела на край дивана.

На практике я поняла, что во многом люди сами могут найти решение своей проблемы. Просто их мысли нужно было повернуть в другом направлении, чтобы они не зацикливались на одном.

Уже третий прием, я слушала какой он хороший, что он любит лазанью и слушает Queen, но я совершенно ничего не знала о ней. Женщина полностью растворилась в этом мужчине, и потеряла для него всякий интерес, тогда он завел любовницу, а потом и подал на развод. Ей нужно было найти куда деть себя, на кого или на что она может выплеснуть свою невостребованную любовь и внимание.

– Это большой шаг Анна. – Услышав одобрение, она улыбнулась. Одобрение, было еще одним средством сместиться с мертвой точки. Словно без него мы не сможем сделать шаг вперёд. – Сегодня вы уйдете от меня и зайдете в цветочный магазин. Там, возьмете самую яркую орхидею и принесете ее домой. Вы узнаете, как ухаживать за ней и все свое время посвятите ей, а потом расскажите о своих впечатлениях.

Я внимательно взглянула на Анну, и та опять закивала.

– Вы должны посвятить время себе, ведь любя своего мужа вы во многом отказывали себе. – Я сделала запись в блокноте. – Для души вы выбрали растение, а чем бы вы заняли себя физически? – Анна нахмурились, не представляя, о чем я говорю. – Можно сходить на курсы кулинарии или размяться на фитнесе?

– Йога и медитация, – сразу ответила она.

– Знаете, здесь на первом этаже проводят занятия для новичков. Думаю, вам стоит записаться.

– Конечно.

Я снова сделала запись.

– Через неделю жду всех подробностей от вас, а потом мы решим, что делать дальше. – Я взглянула на Анну, и она закивала, словно заведенная. – Вы должны делать маленькие шаги, прежде чем решитесь пойти дальше.

– Спасибо, Вероника. – Глаза Анны сияли, и я почувствовала облегчение, словно прошла задание в сложном для меня тесте.

Мы попрощались и когда женщина скрылась за дверью, я села за свой стол, записывая результаты сегодняшней беседы. Конечно, не всех своих клиентов я воспринимала как собственное испытание, но с разведенными было сложнее всего. В остальном, люди делились своими мыслями, как достичь желаемой цели; кто-то, наоборот, приходил и не знал в чем же его предназначение. Кто-то просто вываливал весь поток своих мыслей, у других наоборот, нужно было выпрашивать и вытаскивать их желания. Другие хотели решить проблемы со своими родителями: как помириться или простить их, обратить внимание на себя или избавиться от чрезвычайной опеки.

Сложив папки, я заметила дело Даниила, который пытался вырываться из-под материнского гнета, и который по непонятным причинам мне нравился. Он хотел стать писателем, но мать всячески пыталась сделать из него еще одного финансиста. Каждый прием мы флиртовали и бросали многообещающие взгляды, но меня останавливала врачебная этика. Никаких романов на работе.

Зазвонил телефон, опять вырывая меня из мыслей. Экран высвечивал имя "Кейт" .

– Как ты вовремя! – обрадовалась я, зажимая телефон плечом.

– Ты же помнишь про наш обед? – спросила сестра на другом проводе.

– Мне нужно на воздух и съесть, что-то горячее, пока я не начала бросаться на своих пациентов.

– Как всегда на Маяковской? Тальятелле с ветчиной? – будто озвучила мои мысли Кейт.

– Мои слюни уже стекают по подбородку. – Я бросила ежедневник в сумку.

– Кто придет последним – оплатит счёт.

– Ты же знаешь у меня пересадка, я не успею. – Я взглянула на ручные часы. Кейт играла не по правилам, у нее была машина, и офис находился практически рядом с Маяковской, где мы любили обедать.

– Я уже выхожу. Так что жду тебя там.

Я выключила телефон и схватив сумку, пошла к двери.