Мэри-Роуз Хейз - Аметист

— Ведь правда же? Дворец принадлежал очень известной мадам. Ограниченный доступ (только для посвященных) и сплошное благоразумие. Короли, главы государств, президенты корпораций, кинозвезды и т.д. и т.п. Очень дорогой.

Ши разразился смехом, каким он редко смеялся: глубокий свободный звук, идущий из самого сердца.

— Приятно знать, что ты приобщаешься к кругу людей, занимающихся подобными вещами, — важно произнесла Катриона. — Ты не согласен? А теперь, — добавила она голосом гувернантки, — время принимать ванну.

Катриона щелкнула выключателем, и вода в ванной, подобно гейзеру, рванулась вверх. Она бросила в ванну соли и влила благовонное масло, которое, моментально растворившись в воде, дало обильную душистую пену, а затем, без промедления скинув с себя одежду, прыгнула в воду.

— Давай же! — крикнула она и плеснула на Ши водой. — Водичка — прелесть!

— Дело — прежде всего. — Маккормак открыл виски и чуть Не до краев наполнил стаканы. Протянув один из них Катрионе, од откинул назад голову и благодарно осушил его до дна.

Ши сбросил на пол рубашку, штаны и трусы. Катриона наблюдала, как он, обнаженный, стоя на, краю ванны, допивал виски.

— Тебе всегда нужно ходить голым. У тебя прекрасное тело — совсем как у греческого бога. Старая трепещущая киска была совершенно права. , Маккормак коротко хохотнул и скользнул в воду. Прислонившись головой к широкой доске красного дерева, прибитой по всему периметру ванны, он с наслаждением ощущал теплые пузырьки пены, лопающиеся у него на груди.

Ши почувствовал, как Катриона ласково пощекотала его ногу невидимой в воде лодыжкой и настойчиво прижалась к нему бедром. Ши моргнул и удивленно уставился на Катриону сквозь клубы пара.

— Чем ты, по-твоему, сейчас занимаешься?

— Собираюсь тебя соблазнить, — спокойно ответила Катриона. — В лучших традициях этого дома. Я собираюсь проделать все, что проделывали девицы мадам Виленюв с арабскими принцами, президентами банков и южноамериканскими наркобаронами.

Катриона медленно приподнялась. Ее большие груди появились на поверхности воды, вздувшиеся розовые соски выглядывали из хлопьев пены.

— Ох-х-х. О-о-о, да! — Ши отрешенно замотал головой.

Все представлялось каким-то нереальным, созданным словно из воздуха. Он решил, что здорово опьянел, ведь ему так и не удалось толком поесть, если не считать сандвич, проглоченный всухомятку несколько часов назад. Ши прислонился спиной к стенке ванны и поставил свой стакан на ковер. Пальмовая ветка слегка почесывала ему плечо. Катриона, зачарованно глядя на мускулистые плечи своего возлюбленного, скользнула вперед в поток воздушных пузырьков, осторожно подняла ему руку и, поцеловав кисть, лизнула запястье, потом — чуть выше, нежную кожу внутреннего предплечья. Ласково пощипывая зубами волосы на запястье, Катриона принялась массировать мыльными руками шею и плечи Ши.

— О Боже мой! — громко воскликнул Маккормак, чувствуя, как созданная им самим бронированная раковина разлетается в куски и уплывает куда-то в туман душистых пузырьков и пара. — О, Кэт…

Катриона обняла Ши за шею и лизнула его губы.

— Опустись чуть ниже…

Ши покорно скользнул вниз и почувствовал колени Катрионы по обеим сторонам своих бедер, ее мокрые волосы щекотали ему лицо.

— Хочешь узнать, что я собираюсь с тобой сделать? — Катриона не стала ждать ответа. — Я собираюсь принять тебя в себя, и моя плоть проглотит твою прямо здесь, в ванной.

Потом мы пойдем в постель. Ты ляжешь на спину, а я буду целовать твой член — дюйм за дюймом, — пока ты снова не будешь готов. А потом мы будем вместе всю оставшуюся ночь…

Никто прежде не говорил так с Маккормаком. Какое-то мгновение Ши был просто шокирован, потом ощутил такой сильный приток желания, в который сам уже не верил. Он схватил Катриону за бедра и потянул вниз, «натягивая» на себя. Она судорожно вдохнула всей грудью и вцепилась ему в плечи.

— О-о-о, Кэт… — простонал Ши.

Катриона подалась вперед, и он резким движением полностью вошел в ее плоть, теперь просто мужчина — человеческое существо, желающее любить и быть любимым.

В какое-то мгновение Ши подумал о том, как глупо было с его стороны считать, что это так трудно.

— Я никогда прежде так себя не вела, — с трудом призналась позже Катриона, лежа в роскошной постели. — Надеюсь, ты не обиделся?

— Нет, — прошептал Ши. — Нисколько.

— Мне почему-то захотелось.

— Все в порядке. Не извиняйся.

Катриона озорно хихикнула:

— Вообще-то, кажется, тебе понравилось.

— Точно. Понравилось. И все прочее — тоже. Но где, скажи ради Бога, ты всему этому научилась? Я думал, тебя хорошо воспитывали.

— Должно быть, тлетворное влияние. Я имею в виду окружающую обстановку и то, что здесь творилось в свое время.

Маккормака непреодолимо клонило ко сну. Он трижды кончил. Прежде с ним такого не случалось.

— Это правда, насчет мадам де Виленюв? — сонно спросил он.

— Господи, разумеется, нет, — опять захихикала Катриона. — Все это придумала я. Настоящий владелец — просто какой-то торговец антиквариатом с экзотическим вкусом. Он забрал всю обстановку в свой магазин на Кингс-роуд.

Катриона поцеловала Ши в щеку.

— Теперь можешь спать.

Но он уже и так спал.

Студия Фреда Смита, как и его жилые комнаты, располагалась на третьем этаже ветхого склада на Канал-стрит.

Благодаря трем высоким, от пола до потолка, арочным окнам студия была просторной и светлой. Что касается вещей, то особого изобилия здесь не наблюдалось: крошечный умывальник, заляпанный масляными красками и химическими реактивами, старый холодильник, два деревянных стула заводского производства и армейская кровать с кучей одеял на ней. Несмотря на суматошную жизнь художника, Фред любил порядок, правда, представления о нем были у него весьма своеобразны. Гвиннет дом Фреда не нравился, она находила его холодным и неуютным. По ее мнению, все выглядело бы гораздо лучше, если бы сосновый пол покрасить и отполировать, улучшить освещение, установив нормальные светильники, и отдать эту ужасную мебель активистам Армии Спасения, заменив ее несколькими красивыми предметами быта. Гвиннет не представляла, как Фред может работать в такой гнетущей обстановке.

Хуже всего было то, что ступени лестницы, ведущей в галерею, большей своей частью прогнили, а Фред и не собирался заниматься их ремонтом. Посетители (даже сам Соломон Вальдхейм), прежде чем войти, выстукивали в дверь на улице специальный код, после чего Фред бросал им веревку, один конец которой привязывался к убирающемуся маршу пожарной лестницы; посетитель дергал за веревку, пролет лестницы опускался, и гость начинал нелегкое восхождение наверх.