Мэри-Роуз Хейз - Аметист

Генрих пожал руку Джесс и приветливо улыбнулся, страстный, яркий блондин с оливково-смуглой кожей и глазами словно спелые вишни; вышитая белая сорочка и штаны из акульей шкуры как нельзя лучше подчеркивали его великолепную фигуру.

— Ах, Джесс, — закричал над ее ухом Вальдхейм, — с друзьями ты можешь поболтать и позже. Тут еще прорва людей, с которыми ты должна пообщаться, дорогая.

Но Джесс неожиданно проявила хантеровский характер.

— Позже, — отрезала она и, отвернувшись от Вальдхейма и улыбающегося розовощекого старичка с алой гвоздикой в лацкане пиджака, решительно направилась сквозь толпу к Максу.

— Отлично. Теперь объясни мне, что происходит. Портрет Стефана висел у меня в спальне в Сент-Элена! Вы не имени права брать его. Это моя личная собственность. Как вы немели?

— Но это не я. — Макс выглядел измученным. — Джесс, клянусь, я ничего не знал. Она, вероятно, послала за картиной от имени галереи. Смотрители решили, что так оно и должно быть. И в конце концов, Джесс, ты так редко там бываешь…

— Боже! — Джесс просто задыхалась, сердце ее бешено колотилось. — О Боже!

В открывшийся на минуту просвет в толпе она увидела, как Танкреди протиснулся к Андреа, увидела их головы, склонившиеся друг к другу, и как Танкреди взял руку Андреа в свои бледные ладони, а Андреа принялась кивать головой, внимательно слушая Рейвна.

— Выразить тебе не могу, до чего же я сожалею, — произнес Макс.

Галерея постепенно стала пустеть. Хотя не было еще и десяти часов, а последний посетитель уже выходил в двери, и в зале остались лишь Джесс, Рафаэль, Вальдхейм, Лайонел, охранники и уборщицы, атаковавшие переполненные пепельницы и подносы, уставленные бокалами со следами губной помады.

У Джесс страшно разболелась голова. Ей захотелось закрыть глаза и, открыв их, оказаться в Сан-Мигеле. Но в Сан-Мигель ей нельзя. Она должна вернуться на праздничный ужин в дом Гвиннет — место, куда ей меньше всего хотелось бы ехать.

Гостей было двадцать человек, включая Вальдхейма, Лайонела и нескольких избранных покупателей.

За время их отсутствия прислуга организовала в гостиной шведский стол с миниатюрными сандвичами с ракушками, обложенными креветками под соусом карри, кусками курятины на палочках, завернутыми в бекон и заправленными арахисовым соусом. В большом ассортименте были представлены паштеты, сыры и фрукты. Многочисленные бутылки шампанского потели в серебряных ведерках.

— Какая замечательная пирушка! — Андреа все еще куталась в пальто. Она протянула бокал, требуя снова наполнить его вином. — Джесс, ты сейчас упадешь! Я познакомилась с прекрасным молодым человеком. Ты знаешь Танкреди Рейвна? Он был близким другом Стефана. Он мне все о себе рассказал. Они со Стефаном вместе снимали квартиру в Танжере.

Представляешь? — Смех Андреа звучал, будто треснувший стакан. — Я пригласила Танкреди и его друга сюда на ужин, Гвин. Надеюсь, ты не возражаешь?

— Конечно, нет, — ровным голосом ответила Гвиннет. — Но, увы, они не смогут прийти.

Фред — воплощенная вежливость — вел себя тихо, словно безмолвное привидение, но его беспокойный взгляд беспрестанно перебегал от лица Гвин к лицу Андреа.

— Какая жалость! — Андреа приняла заговорщический вид и весело прошептала Гвин:

— Знаешь, дорогая, он предложил мне понюшку кокаина. Ну разве не щедрость?

— Щедрость, — эхом отозвалась Гвиннет.

Джесс начала бить дрожь.

Рафаэль обнял ее за плечи.

— Я, пожалуй, лучше уведу ее отсюда. Она напилась до чертиков и может окончательно отключиться.

Андреа повернулась и помахала рукой кому-то на террасе.

«Кому она машет? — подумала Джесс. — Ведь там никого нет».

— Скверный мальчишка, — объявила Андреа с неожиданно просиявшим лицом и направилась к раздвижным дверям.

Катриона без устали мерила гостиную шагами, дожидаясь одиннадцатичасовых новостей, которые намеревалась посмотреть в кабинете Гвин. Возможно, будет что-нибудь о Фолклендах. Она схватила какой-то сандвич, без аппетита прожевав его, подошла к журнальному столику и уложила лежавшую на нем прессу в аккуратную стопку. Осталась четверть часа. Катриона встала.

— Прошу прощения. Новости…

Андреа открыла дверь и вышла в итальянский садик.

— Там так холодно, дорогая. Пожалуйста, вернись в комнату, — позвала ее Гвиннет.

Но Андреа вскочила на перила, распростерла руки, словно пытаясь обнять кого-то, и шагнула в темноту ночи.

Мгновение в гостиной царила полнейшая тишина. Макс выглядел растерянным, словно пытался вспомнить какую-то очень важную мысль, упорно от него ускользавшую.

Фред обернулся к Рафаэлю:

— Боже правый…

Но Рафаэль уже бросился мимо застывшей с пепельно-серым лицом Катрионы к входной двери и вскочил в лифт, изо всех сил желая, чтобы ему было кого спасать.

Потом гости услышали пронзительные крики и визг автомобильных шин.

— Когда я говорил, что можешь мне изменить, я не имел в виду этого типа.

— Я не изменяла тебе. Ни с кем.

— Я говорю не в буквальном смысле. Ты что, думаешь, я идиот? Я же видел, как ты на него смотрела. И слышал, что он тебе говорил. Он был чертовски уверен. Итак, у вас назначен ужин?

— Был. Шестнадцать лет назад.

— Значит, все время это был он? — допытывался Фред. — Так?

Гвиннет ответила не сразу. Она не могла отрицать, что сердце ее екнуло и замерло, когда без всякого предупреждения столько лет спустя перед ней возник Танкреди.

— Сейчас все это кончено, — твердо заявила Гвин.

Это случилось задолго до нашей с тобой встречи.

Фред откинул одеяла и выскочил из постели. Голый, он пересек комнату и, остановившись у окна, уставился в предрассветную темноту. Полшестого утра, а они с Гвин ни на минуту не сомкнули глаз. Гвиннет пристально смотрела на темный силуэт Фреда — спину, плечи, длинные мускулистые ноги.

— Здесь чертовски жарко, — пожаловался Фред. — Ты включила обогреватель на слишком большую мощность. Задохнуться можно.

Гвиннет не ответила. Фред всегда жаловался на жару.

Гвин, натянув на себя простыню до подбородка, смотрела на Фреда и ждала.

— Конечно, это он заставил Андреа сделать это, — неожиданно заключил Фред. — Он заставил ее прыгнуть.

Пораженная Гвиннет резко села на постели.

— Что? Фред, ты с ума сошел!

— Видишь? Ты и сейчас его защищаешь.

— Но Танкреди там даже не было.

— Ему и не надо было быть. О чем, ты полагаешь, они все время говорили там, в галерее? Как тебе кажется, что он рассказывал о Танжере?

— Прекрати.

— К тому же он угостил Андреа кокаином. Прекрасный ход. Разве не так же погиб и Стефан?

Фред обернулся, даже в темноте было видно, как побледнело его лицо. Настроение Фреда изменилось. Он больше не злился на Гвиннет. Теперь Фред почти просил: