Агата Лав - Неправильная сказка

Они всё испортят.

Утром Север ждет меня в машине и не сдерживает усталый выдох, когда я спускаюсь и, наконец, забираюсь в его старенький седан.

– Я и так быстро, – бросаю ему в ответ.

Его привлекательному и благородному лицу не идет недовольство, и он стирает его к черту, кивая мне. Я правда быстро собралась. Нечетный позвонил в восемь утра и приказал срочно явиться. Завтрак отменился сам собой, как и будильник, заведенный на пару часов позже. Север, как и я, уже научился спать лишнее и впрок, когда представляется возможность, и десять, и двенадцать часов, потому что завтра может образоваться суточная смена.

Но он все же решает сперва отвезти меня домой, к счастью, живу я рядом с клубом и по дороге.

– Высади меня у пешика. Не надо в квартал, – я пытаюсь сэкономить ему пару минут.

– Успею.

Я запахиваю черный плащ, который норовит распахнуться и оголить мои ноги. Север замечает мое резкое движение и смотрит на мой наряд со скепсисом.

– Она несвежая, – парень кивает на свою футболку, которую я натянула под плащ.

– Первая попавшаяся. И пахнет тобой, да.

Он выворачивает на дорогу, что уже гудит от спешащих на работу, и вклинивается в общий поток, который то и дело замирает. К тому же мы ловим красную волну.

– Ты молчишь, – неожиданно произносит Север.

Я не могу разгадать его голос, в чем тайна его интонаций… Он из тех людей, к которым хочется прислушиваться и ловить каждое слово. Он вообще мало говорит и умеет молчать, будто привык делиться собственными мыслями лишь с собой. В этом мы похожи, но Север делает это с чарующей легкостью, без напряга или обиды.

– По-прежнему молчишь, – шутливо добавляет Север и включает поворотник, перестраиваясь в потоке.

– Как и ты.

– Боюсь, сказать не то.

– Или моей реакции?

– Или так, – он улыбается, но это не помогает.

Все равно слышно, как скрипят шестеренки. Осязаемо. Мы никак не можем приноровиться друг к другу, бродим где-то на подступах и собираем фальшивки. И он ведь чувствует, он слишком проницательный, чтобы не прочитать мою закрытую позу и не угадать, что секс скорее доставил удовольствие, пусть сумасшедшее удовольствие, чем сблизил нас.

– Она странная, по-твоему?

– Я такого не говорил.

– Как-то я разбила бутылку об голову посетителя, – произношу я на выдохе.

Черт… Я не собиралась, но внезапной вспышкой захотелось показать ему, какой странной я бываю. Север молчит и ждет подробностей, коль я сама завела разговор о прошлом.

– Меня тогда хорошо потрепали. Один из охраны давно на меня зуб точил, а тут такой повод… отвел душу.

Руки помимо моей воли нервным выпадом закрывают грудь, словно я хочу закрыться от удара. И Север конечно же замечает это.

– Кто? – произносит он мертвым голосом, который не обещает ничего хорошего.

Я поворачиваю голову и смотрю ему в глаза.

– Давно было, – я стараюсь говорить буднично, хотя знаю, что по моему воспаленному взгляду видно, что помню всё, как вчера, – не у Марка.

– У Марка такого дерьма не случалось?

– Не проверяла. Я после того раза сделала выводы и больше не нарывалась.

– А как ты попала в «Пиранью»?

– О моем ужасном характере знают. Это как запись в трудовой, – я глупо усмехаюсь.

– Что еще?

– Еще как-то повздорила с одной стервой, которая выбросила мои вещи из гримерки.

– С рукоприкладством?

– Да.

– Но без бутылки об голову?

Я отвлекаюсь на городской пейзаж, чтобы хоть как-то отгородиться от происходящего диалога.

– Но это не самое главное.

– А что главное? – спрашивает Север.

Город стоит серым и неуютным, будто на него вылили несколько ведер грязной воды, а сверху присыпали песком.

– Что? – я повторяю его вопрос, просыпаясь. – Самое главное – это деньги. В хорошие клубы ходят богатые люди, которые не привыкли к отказам. Если девочка разделась у шеста, что ей мешает снять последнее, сидя на их члене?

Я тоже вижу Севера. И замечаю, как он морщится от моих слов и отгоняет тошнотворную картинку. Я не могу ничего поделать с собой и думаю за него. Мне почему-то кажется, что он вспоминает первый день в клубе. Свою дорогую одежду и свои же жадные руки на моем теле.

– Ты права, – Север смотрит на меня через зеркало. – Я из этих ребят. Я привык к деньгам, привык к власти, которую они дают. И не привык к отказам.

Я киваю и даже выдыхаю с облегчением. Наконец-то, он забывает идиотскую мантру «я никто».

– И как ты попал в «Пиранью»?

– Не поинтересовался, что будет в машине, которую надо было перегнать.

– Наркота?

– Да. Я запаниковал и слетел с трассы. Запаниковал снова, выбросил сотовый и спрятался.

– Но кого-то нашли.

Север берет паузу.

– Приятеля, который отвечал за товар, убили, с ним еще двоих… И одну девушку, оказалась не в том месте.

– Скверно, – я выдыхаю за него. – И босс значит организовал тебе своего рода исправительную колонию.

– Я отрабатываю долг.

– Нет, Север, тебе вправляют мозги.

Север

Я все-таки подвожу ее к подъезду и осторожно ловлю за ладонь, когда девушка без слов тянется к ручке.

– Не знаю, во сколько закончу, – говорю ей, удерживая не месте, – но я постараюсь захватить тебя.

– Хорошо.

– Хорошо?

Я приближаюсь и целую ее. Она не стерва, а ведьма, другого объяснения у меня нет. Ведь я на грани зависимости от ее тепла и тихой улыбки. Яна так редко улыбается, намного чаще усмехается или иронически кривится. Впрочем, это тоже действует на меня, как все ее колючки и защитные титановые панцири. Я начинаю понимать ее и узнаю всё лучше и радуюсь каждый раз как ребенок, когда успеваю угадать, как именно она сейчас посмотрит или поведет плечами.

Есть лишь одно но. Когда я вижу ее защиты, эхом приходит противная мысль, что они появились не просто так. Кто-то долго и изощренно старался… В такие моменты я хочу обнять ее покрепче и никуда не отпускать. Даже против ее воли.

– Да, хорошо…

Яна собиралась добавить еще что-то, но мой настырный язык не позволяет. Она все же прикрывает глаза и отдается моему упорству. Я вновь угадываю, как расслабляется и тает ее тело в моих руках, самый настоящий воск, податливый и мягкий. Может, эта тропинка и самая примитивная, но она не заставляет меня петлять понапрасну и раз за разом приводит к цели. Желание, жажда… тут Яна проигрывает и тянется ко мне.

– Тебе пора, – она не придумывает ничего лучше, как сцепить железные пальцы на моем подбородке.

– Моя челюсть, Яна.

Только ей вчера и не досталось от брата.

– Увидимся.

И она выпорхнула прочь.

А утро портится вместе с хмурой рожей Стаса. Напарник на три смены стаскивает картонные коробки с погрузчика и чертыхается после каждого второго движения.