Татьяна Пасмурова - Люблю тебя. Прости

После полного краха его бизнеса по заготовке ценной древесины в срочном порядке пришлось продавать не только сами цеха, но и двухуровневую квартиру с потрясающим видом на Выборгский залив. Стандартная трешка в спальном районе – вот все, что смогли себе позволить Кречетовы после ее продажи. А теперь еще и дом может быть потерян.

– Ну ладно, тебя я привез, машину оставляю, сам вызову такси,– Иван протянул руку, прощаясь. – Смотри, сильно тут не балуй.

– Нет, здесь я оживу. Ты посмотри, какая красотища кругом! А воздух… Где еще найти такой воздух? Сейчас баньку истоплю, попарюсь, – Илья в предвкушении закатил глаза. – Ты точно не хочешь остаться? А то устроим рыбалку, ну или вон, в хозяйстве форели купим, закоптим.

– Не соблазняй. Да и сам надолго не задерживайся тут. Твои дела за тебя никто делать не станет. А ты не собираешься ей звонить?

– А ты боишься называть ее имя? – Илья молниеносно напрягся.

– Да ладно тебе, расслабься. Так ты не собираешься звонить Вилке? Уверен, что она будет рада не только тебя услышать, но и увидеть тоже.

Илья снова внимательно посмотрел на брата. После слега затянувшейся паузы он все-таки решился ответить на вопрос Ивана:

– Вилка, для тебя – Вилена – живет своей жизнью. У нее семья, взрослая дочь. Я не имею права лезть к ним.

– Ты уверен или пытаешься в очередной раз уговорить себя остаться несчастным?

– Отвали, чертов психолог, – Илья готов был взорваться, но переборол гнев и продолжил спокойным, чеканным голосом:

– Нет, так нельзя…

Глава вторая

Мария. 1 сентября 2019 г.

«Нет, так нельзя», – странная фраза из уст взрослого, казалось бы, человека. А как тогда можно? Пятый десяток разменял, а до сих пор не понимает, что от людей и уж тем более, от их желаний в этой жизни порой мало что зависит. Нельзя, видите ли, ему. Кто бы его спрашивал! Марии некогда было раздумывать о чувствах практически незнакомого человека. Сейчас и своих забот хватало. Нужно было срочно найти все имеющиеся результаты медицинских обследований, которые проходила мама в течение всей своей жизни. А в том, что они имелись, Мария нисколько не сомневалась, уж в чем-чем, а в документах у матери всегда был идеальный порядок. Единственный вопрос, в каком месте ее небольшого кабинета они хранились?

Девушка уныло осмотрелась. В столе явно их не будет, это не те документы, которые должны быть всегда под рукой. Значит, искать нужно в шкафу… Мария уныло посмотрела на огромный, во всю стену, книжный шкаф, от пола до потолка забитый книгами. Может, все-таки сейф?

Мария подошла к стене, на которой висела приличных размеров картина не очень известного выборгского художника, на которой был изображен замок святого Олафа. Мама купила ее на одном из рыцарских фестивалей, устраиваемых каждое лето в замке. Теперь полотно удачно прикрывало дверцу солидного по размерам сейфа. Отодвинув картину, Мария набрала код на замке, раздался приглушенный щелчок, и дверца потайного шкафа открылась.

Глазам девушки предстали аккуратные, рассортированные по датам стопки накладных, счетов, файлы с чеками и прочая документация, но это было не то. Оглядев внимательно внутренность сейфа, Мария заметила, что на нижней полке коробок не было, при беглом осмотре эта полка могла показаться пустой. Она просунула руку вглубь полки, и та уткнулась в какие–то документы. Молодая женщина достала все содержимое той полки, села за стол и начала внимательно все изучать.

К ее счастью, искать долго не пришлось, все результаты медицинских обследований были аккуратно уложены в специальную папку и распределены там по файлам. Осталось только передать их лечащему врачу. Тут взгляд Марии упал на несколько разношерстных тетрадей, о которых с полной уверенностью можно было сказать, что приобретены они были в разные годы. Мария открыла первую попавшуюся и обомлела. Перед ней были дневники ее матери. Кто бы мог подумать, что эта женщина столько лет записывала всю свою жизнь!

Впрочем, перебрав тетради, девушка поняла, что далеко не всю. Самая ранняя запись была датирована третьим мая девяносто шестого года. Сколько же лет тогда было маме? Двадцать один год. Немногим меньше, чем сейчас Марии. Так, а родители поженились в сентябре 1996 года, значит, это о них. Было ли это этичным – читать сокровенные мысли матери? Вряд ли она одобрила бы такое. С другой стороны, хотелось почувствовать ее рядом, погулять вдвоем по парку, посидеть в укромной кофейне, согреваясь ароматным глинтвейном, и просто поболтать, а не все вот это.

А если мама никогда не выйдет из комы? Думать об этом было ужасно больно, но лечащий врач оптимистичных прогнозов не давал. В горле встал ком, и впервые за время болезни матери девушка позволила себе слезы. Рядом никого не было, никто не видел ее слабости и боли. Все это время Мария не пускала липкий страх в свою душу, однако, сейчас у него получилось просочиться сквозь плотную стену оптимизма и уверенности в положительном результате. И виной тому стала странная находка.

Какое-то время Мария бездумно перелистывала тетради одну за другой, не пытаясь вчитываться в мелькавшие перед ней слова, но все отчетливее осознавая, что именно на этих страницах она сможет встретиться со своими уже ушедшими родственниками, тогда еще живыми. И когда ей в руки вновь попалась самая первая, она решительно открыла ее. Почему она не может узнать историю любви своих родителей? Почему не может познакомиться с бабушкой и дедушкой? Почему?

Вилена. 3 мая 1996 г.

Почему я начала писать? Наверное, так мне будет проще разобраться в чувствах и эмоциях, переполняющих меня. Кажется, что во мне пробуждается какая-то совершенно новая личность, с ранее неведомыми мне переживаниями. И все это вызвано безумной встречей с одним молодым человеком, с которым и познакомилась-то я всего лишь два дня назад, как это ни смешно звучит – на девичнике.

Муж моей самой близкой подруги – Анастасии – решил развлечься с друзьями, гуляя по первомайскому городу. Она в свою очередь пригласила нескольких подруг, в том числе и меня, к себе домой. Все было очень даже прилично: четыре девчонки, одну из которых я видела впервые, весело проводили время за чаем с тортом. Анастасия отправила десятимесячную дочку в Советский, к родителям, которые просто обожали водиться с внучкой. Сплетничать можно было, не оглядываясь ни на Сергея – мужа Насти, ни на Любочку – плод их любви. Да и мать Сергея с его бабушкой и дедушкой тоже уехали на дачу, так что, вся трехкомнатная квартира была в нашем полном распоряжении.

Праздничный стол поставили в большой комнате, чтобы не ютиться на махонькой кухне. Мы принесли с собой салатики и соленья. Настя достала откуда-то бутылку «Полянки»; Светлана, бывшая свидетельницей на их свадьбе, принесла с собой гитару, так что, вечер обещал быть просто замечательным. Все, как я и любила: чисто девичья компания, тихо, спокойно и никаких парней.