Джоан Хол - Настойчивый мужчина

Обычно она не заостряла на этом внимания. Но сегодняшний вечер стал исключением из правила, поскольку ее беспокоил и сам предмет их разногласий — некий Хэнк Брэнсон.

Из-за своей необычной реакции на Хэнка, с того самого момента, когда она впервые увидела его в затемненном холле, Лоре меньше всего хотелось вмешиваться в спор. Особенно теперь, после откровенного признания Меган. Сначала надо было справиться с собственными противоречивыми чувствами — в спокойной обстановке обдумать ситуацию и разобраться во всем.

Лора подошла к девушкам, стоявшим по разные стороны обеденного стола, и подавила вздох.

— Что на сей раз является яблоком раздора? — спросила она, понимая, что дочери не уверены, слышала ли мать самую важную часть их спора.

— Меган невыносима! — воскликнула Брук, словно это проясняло ситуацию.

Лора начала терять терпение.

— Брук, дорогая, я очень устала, а у нас еще много дел. Не могла бы ты выразиться точнее?

— Да, конечно, — ответила Брук, но ее сестра резко вмешалась в разговор.

— А ты не хочешь подняться наверх и посмотреть, как там твой ребенок? — спросила Меган, явно желая сменить тему.

— Нет. Если ты помнишь, я недавно была там. Хедер спит, как… — она улыбнулась, — как ребенок.

— О! Меган испуганно нахмурилась, но быстро нашлась: — А Дон? Я хочу сказать… э… э… может, он сердится, что тебя так долго нет?

— Дон тоже быстро засыпает, — ухмыльнулась Брук. И внезапно замолчала, услышав тяжелый вздох матери.

— Теперь, когда мы выяснили, что твой муж и ребенок мирно спят, — решительно сказала Лора, — пожалуйста, объясни, что же все-таки ты хотела мне сказать?

По изменившемуся выражению их лиц стало ясно, что девочки уловили резкость в обычно спокойном голосе матери. Ее терпение было на исходе. Меган затихла, покорно вздохнув. Брук поспешила объясниться:

— Мама, Меган думает, что влюбилась в Хэнка Брэнсона, а ведь ему тридцать шесть лет!

Когда ей выпалили эту новость в лицо, Лора почувствовала в груди холодок. Ей потребуется все самообладание, чтобы спокойно расспросить младшую дочь.

— Меган, это правда?

— За исключением одной маленькой детали. — Меган решительно встретила спокойный взгляд матери. — Понимаешь, — продолжала она, — я не думаю, что люблю его, я просто знаю.

У Лоры перехватило дыхание из-за неожиданной боли, пронзившей грудь. Не желая выяснять причину такой неистовой реакции на заявление дочери, она в отчаянии посмотрела на Меган.

— Дорогая, ты еще очень молода, — осторожно начала она.

— Мама! — перебила ее Меган. — Мне столько, сколько было Брук, когда она вышла замуж за Дона!

— Но Дон только на четыре года старше Брук, мягко уточнила Лора, а мистер Брэнсон — зрелый, опытный мужчина…

Больше Меган не могла выдержать.

— Знаю! Знаю! Я все это уже слышала от Брук!

— Разве я тебе не говорила? — вмешалась Брук. — Она невыносима. Она никого не слушает! — В голосе старшей сестры слышалась явная озабоченность. — Мама, ему же тридцать шесть!

— Брук, я понимаю, это большая разница в возрасте, — ответила Лора. — И я уверена, твоя сестра понимает это тоже.

— Конечно! — Защищаясь, Меган повысила голос. — Хоть мне только девятнадцать, но я не ребенок. Я знаю, что ему тридцать шесть, что он зрелый и опытный мужчина. Я знаю! Знаю!

Теряя терпение, Лора заставила себя задать волновавший ее вопрос:

— Мистер Брэнсон отвечает тебе… взаимностью? — Она напряженно ждала ответа, а когда выражение лица у дочери перестало быть агрессивным, Лора почувствовала облегчение и сожаление одновременно.

— Не знаю, — призналась Меган вяло. — Он обращается со мной, словно думает, что я особенная, но… — Она вздохнула и беспомощно пожала плечами.

— Ты и вправду особенная, — мягко подтвердила Лора.

Меган поблагодарила маму слабой, жалкой улыбкой.

— Но, кроме тех редких случаев, когда его секретарша отсутствовала и он просил заменить ее и диктовал в своем кабинете, мы никогда не оставались с ним одни.

— Ну, слава Богу! — воскликнула Брук.

И хотя Лора переживала за Меган, она втайне полностью согласилась с Брук.

— Но это еще не означает, что я ему безразлична! — быстро запротестовала Меган. Правда, мама? — Как всегда, она обратилась за поддержкой к Лоре.

— Конечно, — ответила та честно, хотя ей не хотелось поддерживать Меган, не хотелось ничего знать о чувствах Хэнка Брэнсона к ее дочери.

— Тогда я буду крутиться около него, пока не пойму, как он ко мне относится, — сказала Меган с присущим юности оптимизмом. — А теперь давайте заканчивать уборку, спать хочется.

Как обычно, Лора последней добралась до своей спальни. Дважды проверив дверные замки, она выключила везде свет, и дом погрузился в благодатный сон. Улегшись в постель, она вдруг ясно вспомнила одно из высказываний Хэнка:

Я уже давно один, Лора.

Вспомнив его голос, Лора почувствовала, как легкие мурашки побежали по всему телу. Да, у Хэнка Брэнсона взгляд одинокого мужчины. И кроме того, ясно, что у него тонкая натура. Он принял приглашение, хотя считает этот праздник традиционно семейным. Что бы это значило?

Лора беспокойно металась на кровати, которая впервые показалась ей жесткой. Опасно было развивать подобные мысли, но она уже не могла остановиться. Значит, Хэнк устал от одиночества? Не искал ли он в ее доме родственных связей?

У Лоры вырвался легкий вздох — так велико было волнение, которое она испытала, размышляя о намерениях Хэнка. И вдруг ее осенило: Меган! И она зажала рот рукой, чтобы подавить стон.

Сама мысль о том, что Хэнк Брэнсон интересуется ее дочерью, была мучительна, и Лора решила больше не размышлять. Она слишком устала и не хотела об этом думать.

Но на самом деле Лора знала, что ей просто не хочется думать о своей реакции на Хэнка Брэнсона, о своем влечении к нему.

Утро в понедельник после Пасхи было мрачное и промозглое. Резкие порывы ветра с дождем били в окна с западной стороны дома. Погода была вполне созвучна настроению Лоры Ситон.

Она заснула перед самым рассветом и проснулась в начале десятого. Можно было еще поспать, день выходной. Но оттого, что не надо было спешить на работу, настроение ее не улучшилось.

Когда Лора вошла в кухню, то выглядела такой же мрачной, как облака, висящие в небе. И тотчас же хор приветствий обрушился на нее.

— Доброе утро, мама, — пропели Меган и Брук бодрыми голосами.

— Доброе утро, Лора, — эхом отозвался и зять — Дональд Тобиас.

— Здравствуйте, миссис Ситон, — добавила от плиты Рут Миллер, уже тринадцать лет служившая здесь экономкой.

— Ба-ба-ба! — радостно воскликнула светлоглазая семимесячная Хедер, ударяя ложкой по деревянному подносу на своем высоком стуле.