Виктория Холт - Изумруды к свадьбе

– Ваши рекомендации великолепны, мадемуазель, – сказал он, возвращая мне бумаги, потом немного нерешительно добавил: – Думаю, что вам, наверное, хотелось бы взглянуть на картины?

– Это вовсе не обязательно, поскольку мне не придется работать с ними.

– Полагаю, что это не так, мадемуазель Лоусон.

– Вы имеете в виду...

– Предлагаю вам остаться в замке, по крайней мере, до завтрашнего дня. Вы проделали нелегкий путь. Уверен, что вы очень устали. В замке есть несколько замечательных образцов живописи. И смею вас заверить, что наша коллекция достойна вашего внимания.

– Я не сомневаюсь в ценности ваших картин, но думаю, что мне лучше отправиться в гостиницу.

– Я бы не советовал вам это делать.

– Почему?

– Гостиница очень маленькая и кормят там неважно... Почему вы отказываетесь?

– Мне бы очень не хотелось доставлять кому-нибудь беспокойство.

– Не стоит говорить о беспокойстве. Я намерен настаивать на том, чтобы вы остались в замке, и теперь позвольте мне позвать служанку, которая проводит вас в вашу комнату. Комната была приготовлена заранее, хотя, как вы понимаете, мы не предполагали, что прибудет дама. Но это не должно вас смущать. Служанка принесет вам обед. Вы немного отдохнете, а уж потом посмотрите картины.

– Так вы хотите, чтобы я занялась той работой, ради которой сюда приехала?

– Сначала вы могли бы высказать свое мнение по поводу состояния полотен.

Я почувствовала такое огромное облегчение, что мое отношение к хозяину замка немедленно изменилось. Владевшая мной еще минуту назад неприязнь превратилась в совершенно противоположное чувство.

– Я приложу все старания, господин граф.

– О, вы заблуждаетесь, мадемуазель. Я не граф де ла Таль.

Я не могла оправиться от удивления:

– Тогда кто же вы?..

– Филипп де ла Таль, кузен хозяина замка. Так что я вовсе не тот человек, которому вам надо понравиться. Вы должны расположить к себе моего двоюродного брата. Именно он будет решать вопрос, следует ли доверить вам реставрацию картин. Но смею вас заверить, что, если бы принятие решения зависело от меня, я попросил бы вас начать работать уже сегодня.

– А когда я смогу увидеть графа?

– Его сейчас нет в замке, и он, судя по всему, будет отсутствовать еще несколько дней. За это время вы вполне успеете осмотреть картины и к моменту его возвращения сможете оценить их состояние.

– Несколько дней! – воскликнула я в полном унынии.

– Боюсь, что да.

Он подошел к стене и дернул шнурок звонка, а я тем временем размышляла: «Что ж, все, что Господь ни сделает – все к лучшему. Я смогу по крайней мере несколько дней побыть в замке».

Я высчитала, что моя комната расположена неподалеку от главной башни. Толщина стены оконного проема оказалась столь велика, что с внешней и внутренней стороны окна образовались два широких подоконника, и для того чтобы посмотреть из окна вниз, мне нужно было встать на цыпочки. Внизу был виден ров, позади которого простирались бескрайние виноградники и рощи.

Я, несмотря на неопределенность своего положения, не могла удержаться от того, чтобы дать оценку старому замку и всем его сокровищам с профессиональной точки зрения. Точно так же поступил бы и мой отец. Самым важным на свете он считал архитектурные памятники старины, картины у него всегда отходили на второй план. Для меня же самым главным всегда были именно картины.

Просторная комната с высоким потолком тонула в тени, потому что узкие амбразуры окон, как бы живописно они ни выглядели, не пропускали достаточно света. Огромный гобелен почти полностью покрывал одну из стен. На нем среди фонтанов, павлинов и колоннад гуляли галантные дамы и кавалеры – словом, явно шестнадцатый век.

Над кроватью возвышался балдахин, позади кровати я увидела занавесь. Отодвинув ее, я обнаружила типичный для всех французских замков альков. Он был достаточно просторен и походил скорее на небольшую комнатку, где разместились комод, сидячая ванна и туалетный столик с зеркалом. Я увидела свое отражение и неожиданно негромко рассмеялась.

Да, я действительно выглядела не очень привлекательно и мало походила на маститого мастера, имеющего кучу заказов. На лице печать усталости от длительного путешествия, шляпа съехала на затылок, волосы – длинные, густые и прямые, мое единственное украшение, были совершенно скрыты этой шляпой.

Служанка принесла кувшин горячей воды и спросила, не буду ли я возражать против холодного цыпленка и графина местного вина. Я ответила, что это как раз то, что мне нужно, и обрадовалась, когда она закрыла за собой дверь, потому что ее откровенное любопытство напомнило мне о моем безрассудном поступке.

Я сняла накидку и свою одиозную шляпу, вынула все шпильки и заколки, и волосы упали свободными волнами. Вид мой сразу изменился: теперь я выглядела не только моложе, но и более беззащитной, ранимой. Куда девалась уверенная в себе женщина, прекрасно знающая свое место в жизни, которую я пыталась изображать? Я очень гордилась своими волосами. Они были темными, но присутствие каштанового оттенка оказалось столь велико, что в лучах солнца они отливали медью.

Я вымылась с головы до ног в ванне и почувствовала себя заново родившейся. Надела чистое белье и серую юбку из мягкой шерсти со светлой кашемировой блузкой, хорошо сочетавшейся с ней по цвету.

Я любила комбинировать и смешивать различные цвета ради интереса, но никогда не экспериментировала с предметами своего туалета. Легкие блузы, в которых я работала, всегда были сшиты из ткани скучного коричневого цвета и казались так же просты и непритязательны, как те, которые носил мой отец. Иногда я трудилась и в его блузах, хотя они были мне несколько широковаты.

Я – как раз застегивала блузку, когда раздался стук в дверь. Я быстро глянула на себя в зеркало, стоявшее на туалетном столике. Мои щеки немного разрумянились, а с распущенными волосами, которые рассыпались по спине и накрыли меня наподобие накидки, я выглядела совершенно не похожей на ту безликую женщину, которая утром явилась в этот дом.

– Кто там? – спросила я.

– Мадемуазель, ваш обед. – В комнату вошла служанка.

Придерживая одной рукой волосы, я другой откинула занавес.

– Оставьте там, пожалуйста.

Она поставила поднос и вышла. Только теперь я поняла, как голодна. Ножка цыпленка, несколько булочек, еще совсем горячих, масло, сыр и графин вина. Я села и принялась есть. Это было прекрасно. Местное вино из винограда, который рос в окрестностях замка. От еды и вина меня немного разморило.

Я почувствовала, как меня начинает одолевать сон, закрыла глаза и тут же возникло ощущение, что я снова трясусь в поезде. Я стала думать о жизни в самом замке и за его пределами. О местных жителях, которые выращивают виноград и потом радуются хорошему урожаю. Вспомнила женщину, сошедшую вместе со мной с поезда, и подумала: интересно, кто у них родился – мальчик или девочка? Мысли мои начали путаться, и сладкая истома охватила тело.