Эд Швед - 8 интимных желаний

Стас долбил ее сверху, девчонка лежала с широко расставленными ногами и придерживала пальцами член любовника у основания, сложив их рогаткой. А они шарят в сексе – это ведь не что иное, как двойное стимулирование пениса! На лице Олеськи застыла маска улетных ощущений, и я позавидовал другу. Обожаю, когда баба кайфует от секса.

– Эдик, какого хуя? Ты где должен быть? – в отличие от своей подруги, Стасян не потерял бдительности и молниеносно накинул на девчонку плед.

Только этому засранцу разрешено называть меня Эдиком. Я пробормотал слова извинения и вышел в коридор. В след донеслось:

– Посиди на кухне минут пять-десять.

Я кивнул, хотя они меня уже не видели, и поплелся на кухню, мечтая теперь только об одном – плотно пожрать. Сиськи дочки декана, пропавшие из виду, остудили мое воображение, и я занялся монотонной чисткой картошки.

Интересно, Стас накончает ей в рот и польет ягодицы? Размышляя над этим важным вопросом, я до верха наполнил сковороду нарезанной дольками картохой. Сожру в одно рыло и глазом не моргну, а эти пусть себе трахаются. Когда Стас проводит Олесю, я уже буду лежать в сытом изнеможении, вот тогда и буду готов к расспросам о Чучеле. А то, что расспросы будут, не ставилось даже под сомнение.

Но не тут-то было. Картафан пришлось делить на троих. Оказывается, дочки деканов тоже любят пожрать. При Олеське Стас держал язык за зубами. К счастью, она осталась у нас с ночевкой, избавив меня от дурацкого разговора про Чучело.

***

На следующий день я с мрачным видом высматривал страшилу в толпе студентов. О чем с ней вообще разговаривать? Не предлагать же прямым текстом пойти ко мне на хату и потрахаться. Чувствуется, что к девчонке надо искать подход. Может, книжки? Бинго! Так-с, что я читал в последнее время? А ни хрена ничего не читал, не считая, конечно учебников по юриспруденции.

Пока я мучительно перебирал в памяти мало-мальски знакомые фамилии писателей, Чучело появилось из ниоткуда:

– Привет, Эдуард!

Слава богу, у нее хватило ума не называть меня Эдиком, иначе я бы озверел и показал бы свое истинное лицо. Я обернулся на всякий случай, чтобы посмотреть, нет ли за моей спиной никаких других Эдуардов. О да, она это мне.

– Привет. А что это у тебя за книжка? – я изобразил живейший интерес к стопке макулатуры, торчащей под мышкой у принаряженного Чучела. На ней сегодня висел длинный и пестрый сарафан, смахивающий на персидский ковер.

«Все не так уж плохо», – приободрил я себя на всякий случай.

– Это братья Сечиновы. Только что взяла в библиотеке, – пропищала Ольга, явно удивленная моим вниманием к книгам.

– Эм, очень люблю их, – безбожно вру я. – Пишут так, что зачитываешься и про время забываешь. Иногда по несколько раз перечитываю главы, испытывая удовольствие от непревзойденного слога.

Остановись, идиот.

Чучело смотрело на меня, чуть прищурив свои бесцветные очи. Заметила фальш. Ну и фиг с ней.

– Ну что, к остановке? – спросил я. – Мне сегодня опять в твою сторону.

– Хм, ну пошли, если не шутишь.

Мы брели через сквер в тишине. Смотрели по сторонам или себе под ноги, но только не на друг друга. Меня почему-то удивил тот факт, что стопа у Ольки была маленькой – размера 37-го, не больше. А я-то думал, что у высоких баб сороковой!

– Оль, а у тебя дома есть книги? – наконец я родил подходящую фразу. – Может есть, что почитать.

В туалете – чуть не добавил я, но вовремя прикусил язык. А что? Я и правда обожаю читать, сидя на толчке, так легче… Гм, не о том думаю. Простите.

– Конечно, есть. Только я не приглашаю домой малознакомых парней, – язвительно отвечает она.

Ну и как прикажете ее кадрить? Унижаться ради серой моли было отвратно, но ради спокойствия Стаса, я хладнокровно изрек:

– Ты что думаешь, я способен обидеть одногрупницу моего лучшего друга? Я действительно хочу почитать, но в библиотеке у меня долги; кое-что потерял, поэтому книг больше не дают. А Стас сказал, ты начитанная…

Она растянула губы в довольной улыбке:

– Ну, раз Стас такое сказал.

Как это понимать? Она что, тоже сохнет по моему другу? Вон как сладко улыбается, произнося его имя.

В подпорченном настроении я плелся домой к Каланче, гадая, с кем она живет. А вдруг с матерью? Тогда, простите, какого хера напросился на хату? Трахать бабу, когда строгая мамаша шаркает по коридору, будет стремно.

Но меня ожидал приятный сюрприз, Чучело жила одна. Среди тонн книг, но в одиночестве. Оказывается, ее родители какие-то там ученые и свалили заграницу, оставив дочурку доучиваться в универе. В квартире напротив живет ее глухой дед – он якобы и присматривает за Ольгой.

Я приободрился и попросил чаю. Пока Ольга гремела посудой на кухне, я копался на полках, будто бы изучая корешки книг, но на самом деле, строя коварные планы по соблазнению совершеннолетней.

– Ну что, выбрал что-нибудь по своему вкусу?

Я вздрогнул и обернулся. Мама мия! Она убрала густую челку наверх при помощи ободка, и с открытым лбом смотрелась весьма сносно. Это раз. Она переоделась в короткие белые шорты и топ. Это два. Ноги с открытыми голыми лодыжками, оказывается, выглядят намного привлекательней, чем просто худющие икры. Олька больше не вызывала у меня омерзения – и это факт.

– Почему в универ так не ходишь? – брякнул я с перепуга.

– Как? В шортах, что ли? – хихикнула девушка.

– Тебе идет такой наряд, – неожиданно я смутился и отвел глаза. Вошел в роль донжуана, называется. Или на самом деле повелся? Я пока еще сам не понял.

– Спасибо, – ставя поднос на столик, сказала Олька. – О, вижу, ты выбрал Олега Бочкина – современная проза. Одобряю.

Не выбрал. Просто держал книгу в момент ее прихода. Так пусть будет Бочкин, мне без разницы. И на фига прятать такие симпатичные брови за густой челкой?

Каланча налила нам чаю из чайника со слоном, уточнила, сколько класть сахара и даже перемешала его ложечкой. Бесшумно! Вот это воспитание. Только Стасян обычно стучит ложкой на весь квартал. Я приложил фарфоровую чашку к губам и отпил.

– Это что за хрень?! – некрасиво и невежливо я брызнул полным ртом.

– Это чай Пуэр. Мама и папа из Китая привезли. Очень полезный, – обиделась Ольга. Она вытерла со своих круглых коленок брызги чая и протянула мне белое полотенце с вышивкой.

– Прошу прощения. Просто горячий слишком, не ожидал, – снова соврал я, едва сдерживаясь, чтобы сплюнуть прямо в чашку и избавиться от мерзкого послевкусия.

– Может, конфет? – предложила Ольга.

– С удовольствием, – чуть не крикнул я.

Уничтожив все шоколадные запасы Каланчи и так ни к чему не придя, я засобирался домой. Отвратительный, на мой извращенный вкус, Пуэр чернел в кружке, наводя любительницу чая на грустные мысли.