Стелла Камерон - Простые радости

Роман задумался. Ему не нравилось выслушивать правду.

– Может быть, она и не забрала «астон-мартин».

– Ты меня совсем не слушаешь. Она точно его взяла. Роза молчит, потому что, очевидно, обещала Феникс никому ничего не говорить. Роза невероятно честная, поэтому не нарушит данного ею обещания, но упомянула, что одолжила свою машину какому-то другу. Какому-то другу? Кто может быть этим другом, кроме Феникс? Найди эту машину, и ты найдешь свою леди. Может быть, ты найдешь ее и без машины. А может, она найдет тебя.

Роман оглядел квартиру, где жила Феникс после отъезда Эйприл. Мало что исчезло, только некоторые вещи, отсутствие которых значило, что, прежде чем скрыться, Феникс заходила сюда.

– Спасибо, друг, – сказал он Насти. – Так или иначе, но я найду ее. Я никогда не останавливаюсь на полпути.

Последнее, что оставалось проверить Роману в поисках Феникс, были окрестности его собственного дома.

Феникс забилась в кресло в своей квартире, которую она сняла всего в нескольких кварталах от района, где живет Роман, – если, конечно, он все еще живет там.

Люди лгут друг другу.

Сейчас ей хотелось – больше, чем когда-либо, – чтобы Роман переступил порог ее убежища.

Разумнее всего было бы покинуть Сиэтл. Она могла бы дать показания на суде, даже и уехав отсюда.

Гибель Пьера Боржа повергла ее в состояние шока. Какое-то время она чувствовала себя виноватой, но теперь уже преодолела это. Он ударился головой о танкер. По словам следователя, это был несчастный случай.

Феникс встала, надела шляпу, взяла темные очки и вышла из дома на яркое июльское солнце. Она никогда не ходила через рынок. Вместо этого, она, чтобы добраться до Брод-стрит, шла по Первой авеню, затем спускалась мимо Вестера и Эллиот и пересекала железнодорожные пути к Миртл-Эдвардс-парку.

Всегда один и тот же маршрут. Единственный раз, когда здесь оказался Роман. Это когда она сказала Насти, где будет. Роман не относился к любителям прогулок по парку, ведь так? Как мало она его еще знает, и как много ей уже не узнать о нем никогда.

Честер Дюпре тоже мертв. Ртутное отравление. Этот человек умер в страшных муках. Возможно, этого и хотела Илона.

Феникс до сих пор хранила перидот, но только затем, чтобы, глядя на него, вспоминать очаровательную женщину, которая дала ей камень.

Она все шла и шла. День за днем – несколько недель – она возвращалась в этот парк. Она продолжала приходить сюда за печальными воспоминаниями, которые никак не могли иссякнуть.

В этот день туристы заполонили и дорожки, и лужайки парка. На одном из холмов праздновали кришнаитскую свадьбу, одежды присутствующих отливали оранжевым цветом, и везде были разбросаны гирлянды цветов.

Феникс глубже надвинула шляпу и пошла дальше.

Затем она увидела его.

Прислонившись к одной из скамеек, он не отрываясь смотрел на залив. На нем была белая футболка и джинсы, и на их фоне особенно выделялась его загорелая кожа.

Он смотрел в противоположную от нее сторону.

Феникс сделала шаг по направлению к нему, потом еще один.

Видно было, что он давно не стригся, так как теперь его волосы полностью закрывали шею, футболка была порвана в нескольких местах, а сам он сильно похудел, что, правда, еще больше подчеркивало великолепие его мускулов.

Он оторвался от скалы и пошел в ее сторону. Держа руки в карманах, он ничего не видел, кроме носков своих кроссовок.

Феникс открыла было рот, чтобы окликнуть его, но тут же передумала – развернулась и побежала.

Она не останавливалась, пока не оказалась в своей квартире.

Еще до конца в это не поверив, Роман был убежден, что белое платье Феникс исчезло в квартире на третьем этаже одного из домов совсем недалеко от его собственного обиталища.

Он мог бы схватить ее еще по дороге. Но где гарантия, что она не исчезнет потом снова? Теперь же он знал, где она живет.

Несколько недель спустя после своего исчезновения «астон-мартин» снова появился в гараже Розы. Роза, которую Насти теперь называл лучшим другом, сразу надевала маску, когда Роман пытался выяснить, где же была ее машина. «Шевроле» до сих пор оставался в Иссакуа.

Дасти предложил сказать полиции: он хочет, чтобы ему вернули машину; затем решил подождать: вдруг Феникс заявит о том, что у нее угнали машину. Роман не мог снова причинить ей боль – она и так уже настрадалась.

Черт побери, она столько страдала. В одну секунду он оказался в начале лестницы, посмотрел наверх – и еще через секунду был уже на этаже Феникс и разглядывал обшарпанную коричневую дверь.

Привет, ты как?

И не так-то это и угрожающе.

Какого черта ты мучишь меня?

А вот это уже угроза.

Вильгельмина Феникс заслужила упреки. Ее надо встряхнуть. Она должна знать, что по ее вине он пережил за эти недели.

Роман постучал в дверь.

Он постучал дважды, пока не услышал звук медленно приближающихся шагов.

Она не стала снимать цепочку и посмотрела на него в образовавшуюся щель. Он не мог не заметить, как она бледна и как побледнела еще больше, увидев его.

– Привет, – сказал он. Теперь ему стало еще страшнее. – Как твои дела?

Роман почувствовал, что она готова захлопнуть перед ним дверь. Он ногой помешал этому.

– С рефлексами все еще в порядке, – сказал он ей. – Кое-чему тебя научили.

– Мне нужно закрыть дверь, – прошептала она.

– А мне нужно поговорить с тобой. – Его страх перешел в ярость. Она подавляла его даже тогда, когда у них было все в порядке, и он не мог понять почему. Он не понимал эту проклятую девчонку.

– Пожалуйста, убери ногу.

– Отойди, – даже не подумав убрать ногу, сказал он и положил руку на край двери. Одно быстрое движение – и цепочка соскочила, Роман распахнул дверь.

– Черт… Зачем? – Он не ожидал такого простого вопроса.

Роман шел вперед, Феникс отступала. Затем она резко повернулась и бросилась в красное кресло в центре комнаты, в которой кроме него были только книжный шкаф и кровать у стены. Мел лежал черным комочком на неубранной постели. Ваза Эйприл с ивовыми веточками стояла на книжном шкафу.

Роман встал рядом с Феникс:

– Почему ты меня так оставила? Почему ты скрывалась все это время?

– Так было лучше всего. Как только это станет возможным, я отправлюсь в Оклахома-Сити.

Она сняла очки.

– Ты бледна. Даже бледнее, чем обычно.

– Я болела. Простуды, грипп, все такое.

– Простуды? Ты хочешь сказать, что несколько раз простужалась, а затем заболела гриппом?

– Да, именно так.

Роман потянулся к шляпе, которая все еще была на ней надета.

– Я не собираюсь сделать тебе больно, – сказал он, когда она дернулась в сторону. – Ты помнишь, мы об этом уже как-то говорили?

Феникс промолчала. Она скрестила руки и продолжала так сидеть, даже когда он снял с нее шляпу.