Елена Левашова - Только вернись

Я становлюсь другим человеком… Никогда бы не поверил, что за считаные часы можно так измениться. Так ненавидеть другого человека и… радоваться тому, что он жив. Именно это я и ощущаю – гребаное раздвоение личности, дезориентацию, беспомощность. Для такого, как я это равносильно смерти…

Каролина Чацкая появилась в моем офисе три месяца назад. Именно тогда тоненькие каблучки ее элегантных туфель застучали по блестящему полу моего коридора. И в мое сердце они вонзились тоже тогда… Не знаю, почему я так на ней зациклился? Красивая, да… Но в моей жизни тогда было бесчисленное количество женщин – умелых, доступных, богатых и не очень. Все они хотели быть со мной. Мечтали откусить от меня кусочек – моего влияния, денег, тела… Чего угодно. Липли, как жвачка к подошве ботинка. Все, но не она…

Сейчас я понимаю, что всколыхнулось в груди, когда я посмотрел в глаза Каролины – воспоминания о Лере… Той, кого так сильно любил и так и не сумел простить за предательство. На меня смотрели глаза Леры… А я дурак гадал, кого мне напоминает Кара? И почему меня к ней так безумно тянет? Ее запах, жесты, густые волосы, тонкие лодыжки и аппетитные сиськи – все напоминало мне о погибшей девчонке, но я до последнего не верил подозрениям, то и дело поднимающим голову.

Другое лицо – вот что меня останавливало. Никаких шрамов от пластики, другие, более пухлые губы и темные, а не светлые, как у Леры волосы… Долгие дни я считал себя обезумевшим от горя идиотом. Листал странички Кары в соцсетях и требовал от своих безопасников полного досье. Все крутили у виска и разводили руками – личность Каролины Чацкой была открытой и положительной. До тошноты правильной, чего не сказать о моей.

Однако, чем больше я подозревал ее в обмане, тем сильнее хотел. Стоило ей пройтись по коридорам офиса, пронзая тишину стуком каблучков, член поднимался, как радар и больно давил на молнию брюк. Я разрывался от желания ее поиметь. Мне хватило бы одного раза, чтобы охладеть.

Желание трахнуть Кару превратилось в наваждение. Я задаривал ее цветами и необычными подарками, приглашал на «деловые и суперважные переговоры» в ресторан, мы катались на лодке в городском парке и кормили лебедей. Я даже на пикник в лес ее приглашал, но маленькая строптивая сучка отказалась.

«– Все мечтают быть со мной, Каролина… Все, кроме тебя», – шептал я, сжимая ее хрупкие запястья. Смотрел в незнакомые и такие знакомые глаза, ища ответа. Кто она? Откуда взялась в нашем городе? И почему заинтересовалась именно моей фирмой? Верите, я даже провокационные вопросы ей задавал, чтобы посмотреть на реакцию, но Каролина лишь вскидывала холодный трезвый взгляд и никак не реагировала.

«– Меня не интересуют отношения, Глеб Андреевич. Вы не интересуете», – холодно отвечала она.

Я? Не интересую? Такого просто не могло быть… Она опускала взгляд и торопливо облизывала губы, мяла ткань платья в ладони и переводила тему. Я понимал, что тоже ей нравлюсь и не понимал, почему Кара шарахается от меня, как от прокаженного.

Неизвестность заводила меня куда большее ее сухих отказов. Казалось, прошлое кануло в Лету, растворилось в литрах выпитого мной алкоголя… После смерти Леры его в моей жизни стало неподобающе много… Я тонул в нем, искренне желая сдохнуть. Мучился от ненависти и обиды, но и любви тоже!

Сминал ее фотографии в ладонях и кричал в темноту, спрашивая Вселенную, за что она так поступила? За что Лера изменила мне с Виталиком Хариным – моим другом?

Порой я желал ей смерти, а через минуту страстно желал увидеть ее живую… Теплую, улыбающуюся, мою… Харин и все остальное уплывало куда-то на второй план, пробуждая в памяти воспоминания о моей Лере – верной и чистой.

И сейчас я вижу ее – живую… Но вместо радости я испытываю чудовищные обиду и ненависть. Я ведь оплакивал ее… Губил себя добровольно, пока она прикидывалась мертвой. Жила где-то, меняла внешность, отращивала волосы, рожала… Почему тогда Харина нет с ней рядом? Не выдержал общества ее строгого папаши? Понимаю. Одно мне непонятно – почему Лера скрыла, что жива? Почему поменяла имя и столько лет жила под маской другого человека?

– Мерзавец! Придурок! Делай что-нибудь, – кричит она в ответ на мои подозрения. Я не уверен до конца, что к похищению девочки причастен мой враг Федор Сахно, но все же высказываю мысли вслух.

– Я все сделал, Кара. Собирайся, у тебя полчаса. Мы едем к частному детективу, он один из лучших в городе. Заодно обдумай, хочешь ли рассказать ему правду о себе. О новой себе – красавице Каролине Чацкой, ну и о Лере немного… Не расскажешь, как ты жила? Была так занята, что забыла сказать, что жива? Или ты…

– Мне угрожала опасность, Глеб. И я с удовольствием расскажу частному детективу об этом! – пылко отвечает она. – А тебя я хочу попросить об одолжении – не рассказывай своим родителям, что я жива. Во-первых, тебе никто не поверит, а во-вторых… Если ты хоть слово кому-то скажешь, меня не будет в городе уже через час. Я сбегу и…

– Я не собираюсь кому-то говорить, успокойся, – подхожу ближе и кладу ладони на ее плечи.

Желание… Неутоленное, безумное, иссушающее – вот что держит меня возле нее.

Глеб.

Каролина решительно отступает. Одаривает меня полным негодования взглядом и направляется в комнату, пообещав вернуться через пять минут. Ну-ну… Никогда не поверю, что такой женщине хватит пяти минут, чтобы собраться… Выливаю в чашку остатки кофе и сажусь за стол, цепляя взглядом кастрюлю, стоящую на плите. Любопытно, она что-то готовила?

Рот заполняет слюна при виде каши с кусочком растопленного сливочного масла на поверхности. Мммм… Достаю ложку и ем кашу прямо из кастрюли. Надо же, она сварила ее для меня… Или нет? Конечно, нет. Между нами давно нет отношений.

– Хм… – вздрагиваю от ее голоса за спиной. Так и стою возле плиты, согнувшись над кастрюлей. – У тебя, вероятно, нет тарелок?

– Спасибо за кашу, – облизывая губы, отвечаю я.

– Не обольщайся. Я готовила для себя. Поехали?

На ней белый брючный костюм. Волосы стянуты в тугой хвост на затылке, на лице нет косметики. Вместо ответа я беззастенчиво пялюсь на нее… Густые длинные ресницы отбрасывают тени на ее нежные щеки. Как я мог не узнать ее глаза – карие, с зеленоватыми крапинками на радужке? Таких глаз ведь больше нет ни у кого… Наблюдаю за медленно ползущим по ее шее румянцем и хочу орать во все горло, приказывая времени повернуться вспять: «Вернись! Верни мне Леру… Верни чистую любовь, в которую я тогда поверил».

– Да… Ты хорошо себя чувствуешь? – спрашиваю для чего-то.

– Бледная, да? Неприметная моль или… – Кара поправляет выбившуюся из хвоста шоколадную прядь.