Джулия Кендал - Портреты

– Где он... где он сейчас?

– Здесь, в Англии.

София вздрогнула.

– Разве тебя это удивляет? У Клэр хватило здравого смысла увезти его из Франции сразу, как только он до нее добрался. Он прибежал к Клэр, София, а не к своим приемным родителям. Дэниел уверен, что Роберт знает, что он видел его. Боюсь, за это еще придется заплатить.

– Придется, братец.

Макс резко обернулся, а у меня замерло сердце. В дверях стоял Роберт. Он держал в руках ружье и направлял его на Макса. С минуту, которая почему-то показалась мне ужасно долгой, все молчали, а потом Макс спокойно сказал:

– А, Роберт, я предполагал, что ты явишься сюда. Ты, конечно, понял, что София нам все выложит. Ты ведь не думал, что тебе и на этот раз удастся скрыться?

Роберт вошел в комнату.

– Сядь-ка вон там, Макс, вместе со своей маленькой подружкой. И не делайте глупостей, иначе вам обоим конец.

Я с некоторым облегчением подумала, что он скорее всего не знает о том, что сюда приедет полиция, иначе он бы не стал нас усаживать. Надо было протянуть время, и Макс заговорил:

– Я не хочу с тобой спорить, Роберт, сказал он, – но мне кажется, для всех нас будет лучше, если ты уберешь ружье. Ты что-то слишком развоевался.

Макс осторожно взял меня за руку и молча подвел к дивану. Он не отрывал глаз от Роберта, который стоял сейчас посреди комнаты и смотрел на Софию, которая так и сидела у камина, с широко открытыми, полными страха глазами.

– Да, София, – сказал Роберт, – кажется, тебя подвели нервы. Ты покаялась? Это предательство с твоей стороны. Впрочем, от тебя не приходится ждать преданности.

– А что я, по-твоему, должна была делать? Они и так все знали. Какой же ты идиот! Зачем тебе понадобилось убивать Жози, я тебя предупреждала!

– Заткнись! – грубо сказал он. – Значит, ублюдок все видел? Я так и думал, хотя мне, конечно, не приходило в голову, что он понимает по-английски. Тем хуже для него. Благодарю вас, Клэр, за то, что вовремя доставили его в Англию. Да, бедный мой Макс, ты, наверное, огорчен тем, как все сложилось?

– Огорчен? Ну что ты, Роберт, я, напротив, безумно счастлив. Ты, мой милый, вот-вот получишь по заслугам, и это доставит мне огромное удовольствие. Знаешь, я не стану сворачивать тебе сейчас шею, как ты это сделал с Жози, только потому, что ты не тронул Дэниела.

– О, я бы сделал это, если бы тогда Софии не удалось провести меня. Но мне было достаточно и того, чего я добился, мой брат несчастен, у него утонул ребенок, чуть не рухнула карьера, а его бывшая жена согревает мою постель. Нет, все вышло как нельзя лучше.

– Я ничуть не удивлен.

Меня просто трясло от омерзения и ярости. Было невозможно поверить, что человек способен на подобную низость. К Софии я испытывала презрение, но ее я все же могла понять, – ею двигали ревность и злость. Но Роберт – Роберт это был совсем другой случай. Если я прежде задумывалась о том, рождаются ли люди на свет порочными или их делает такими жизнь, то сейчас я знала ответ.

– Знаете, Роберт, – обратилась к нему я, не думая, что он может в меня выстрелить, вы не понравились мне сразу, как только я вас увидела, а к концу следующего дня я вас уже ненавидела, и вы знаете почему. Но вот теперь я все поняла. Вы отравляете даже воздух вокруг себя, от ваших прикосновений все становится грязным, потому что вы – низкий человек. И мне кажется, ваша беда в том, что вы всегда это сами знали, как знали и то, что вам никогда не догнать Макса. И что бы вы ни пытались предпринять – все было напрасно, а теперь вы тем более ничего не добьетесь, размахивая здесь ружьем.

– Так, так, – медленно произнес он, и его глаза сузились. – Ну и мерзкий же у тебя язычок! Я и забыл, что ты за маленькая дрянь. Макса, наверное, обманули твое миленькое личико и голубые глазки. С ним-то ты, наверное, бываешь ласковой, а, девочка? Ты небось нежная и сладкая, когда он тебя целует. В тебе что-то есть, раз он столько времени возле тебя крутится.

– Довольно, Роберт, – грозно сказал Макс.

– Довольно? Да я еще и не начинал. Она разве тебе не рассказала, как мило мы с ней пообщались в Холкрофте, я даже ее поцеловал на прощанье.

Я почувствовала, что Макс насторожился, и взяла его за руку.

– Что же вы не договариваете, Роберт, поинтересовалась я, – расскажите Максу, какую цену вы за это заплатили.

Он рассмеялся.

– Ну, можно сказать, у меня сделалась кислая мина и стало кисло во рту. Твоя подружка не слишком честно борется. Но я ее еще кое-чему научу.

Макс, не выдержав, встал.

– Я не позволю тебе так разговаривать с Клэр, Роберт, и не посмотрю, что ты с ружьем.

– Макс изменился, Роберт, – сказала София. – Я взглянула на нее с беспокойством, но подумала, что она побоится подыгрывать сейчас Роберту, она уже выбрала то, что было для нее безопасней. Но она не упустила возможности задеть меня.

– Он влюбился и собирается жениться на этой крошке.

– О! Вот так новость. Это придает нашей красавице еще большую прелесть. Мы же всегда всем делились, правда, Макс? – Он сделал: шаг в мою сторону, и я сморщилась от отвращения.

Макс преградил ему дорогу.

– Если тронешь хоть пальцем, я убью тебя.

– Убьешь меня? – удивился Роберт. Слушай, Макс, ты что забыл, у кого из нас в руках ружье? Только сейчас у меня есть дело поважней, чем ухаживать за твоей невестой. – Он обратился снова ко мне. – Вы отвезете меня к мальчику, мисс Вентворт, или у вас на виду я выстрелю Максу между глаз.

– Нет, – ответила я, – не отвезу.

Роберт удивился.

– Вы что сумасшедшая, вам интересно увидеть, как ваш дорогой Макс скончается у вас на глазах? Я ведь сделаю, как сказал, не сомневайтесь.

– Я знаю. Я поняла, что вы хотите прикончить нас, пока мы не успели рассказать всю эту отвратительную историю полиции. Вам нужен Гастон, чтобы вы могли убить и его. Так вот, его вы не получите! Вам его не найти, а как только станет известно, что нас с Максом нет в живых, люди, у которых он находится, мгновенно наведут на ваш след полицию. Им все известно, и Гастон, который видел, как вы убиваете, своими глазами, с ними. Вам все равно нет смысла стрелять в нас, вы только сделаете себе хуже. Так или иначе, вы проиграли.

– Сдавайся, Роберт, – сказал Макс.

– Вы правы во всем, кроме одного, – у меня в руках ружье, и я ни перед чем не остановлюсь. Я тебя не люблю, братец, очень не люблю.

– Не могу сказать, что ты меня этим безумно огорчил. Мне, в свою очередь, трудно вспомнить о тебе хоть что-то хорошее.

Роберт пожал плечами.

– А чего ты хотел? У тебя всегда было все, начиная с Холкрофта, который поднесли тебе на блюдечке. Тебе никогда не приходилось за что-то бороться, как мне, все само падало тебе в руки. Успех, женщины, деньги. Но мне казалось, что и я кое-чего заслуживаю, и если тебе было плохо, я радовался. Как я хотел, чтобы тебя приговорили к смерти! И София не ошиблась насчет крошки Дэниела, но дело не в том, что он видел, как я пристрелил Бэнкрофта – если бы не стало тебя и его, то, после смерти деда, Холкрофт достался бы мне. Ты мешал мне с момента своего появления на свет. Я даже помню тот день, можешь себе представить? Помню, как ты родился наверху в большой спальне, и какой шум тогда поднялся. Дед был счастлив, и все пили шампанское, и говорили тосты в честь будущего наследника Холкрофта.