Шеррилин Кеньон - Любовник из фантазий

Глаза Юлиана потемнели.

– Тише, малыш. – Он погладил ребенка по щеке, потом передал его родителям.

Было заметно, что ему не впервой успокаивать маленьких детей.

Но когда это он успел познать столь непростую науку?

Грейс лихорадочно соображала. Неужели Юлиан сам был отцом? И если так, то где его дети?

– Тебе нужно обратиться к врачу, – сказала Селена, подходя к Юлиану.

– Да нет, все в порядке. – Он понизил голос: – Просто мне пока нельзя двигаться. Машина бьет сильнее, чем солдаты.

Грейс не понравился его юмор.

– Как ты можешь шутить в такую минуту? Я думала, что ты погиб.

Не отвечая, Юлиан лишь пожал плечами, но Грейс и не ждала ответа, она не сводила взгляда с раны на его руке чуть выше локтя: кровь испарялась прямо на глазах, как в каком-то фантастическом фильме.

Неожиданно Юлиан перенес тяжесть тела на поврежденную ногу, и гримаса боли ушла с его лица.

Грейс обменялась изумленными взглядами с Селеной. Это что еще за чертовщина? И где тут правда?

Внезапно Юлиан, не сказав ни слова, направился к тротуару.

– Постой! – Грейс бросилась вслед за ним. – У тебя правда все в порядке?

– Не волнуйся, я никогда ничего себе не ломаю, да и кровь у меня редко течет. – На этот раз Грейс безошибочно распознала горечь в его словах. – Это дар проклятия. Тот, кто наказал меня, позаботился о том, чтобы я не избежал кары, покинув этот бренный мир.

Юлиан двигался довольно быстро, но Грейс не отставала. Она хотела расспросить его о ребенке, но слова застряли у нее в горле.

– Ну надо же, этот парень точно достоин награды! – воскликнула Селена, присоединяясь к ним. – Неплохо бы отпраздновать это конфетами с пралине.

– А что такое пралине? – тут же спросил Юлиан.

– Настоящая пища богов, – пояснила Селена. – Уверена, ты не пожалеешь.

Как ни возражала Грейс, Селена все-таки потащила их в торговый центр, и когда они поднимались по эскалатору, повернулась к Юлиану, который стоял между ней и Грейс.

– Как тебе удалось так все провернуть там, у машины? Это было потрясающе.

Юлиан пожал плечами, но так ничего и не ответил.

– Да ладно, парень, не скромничай. Ты был точь-в-точь как Киану Ривз в «Матрице». Грейс, ты видела, как он двигался?

– Видела, – тихо ответила Грейс, не сводя глаз с Юлиана. Она заметила, как неприятны были ему похвалы Селены.

Когда они поднялись наверх в кафетерий, Грейс, купив две порции пралине из ореха пекана и колу, протянула пралине Юлиану, но вместо того чтобы взять угощение из ее рук, он наклонился и откусил от него прямо на весу.

– Ты была права, – прожевав, сказал он низким голосом, от которого кожа Грейс в очередной раз покрылась мурашками. – Действительно очень вкусно. – И тут же Юлиан прижал ее к груди и нежно поцеловал в губы.

У Грейс закружилась голова, и она удивленно посмотрела на него.

– У тебя сахар ни губах остался, – объяснил Юлиан, обольстительно улыбнувшись, отчего ямочки на его щеках стали еще заметнее.

Грейс вздрогнула. Удивительно, насколько легко ее бросало в жар от одного его прикосновения.

– Мог бы просто сказать.

– Мог, но, согласись, мой способ куда приятнее.

Поскольку возразить ей было ничего, Грейс просто отошла от него, но не могла не обратить внимания на улыбку Селены, которая все прекрасно поняла.

– Почему ты так меня боишься? – спросил Юлиан, неожиданно снова оказавшись перед ней.

– И вовсе, я не боюсь.

– Нет? Тогда почему ты каждый раз сжимаешься от страха, как только я к тебе подхожу? – Он протянул руку, явно собираясь обнять ее за талию, но она отскочила в сторону.

Когда они ехали вниз на эскалаторе, Юлиан опять принялся за свое.

– Вот видишь, сжимаешься. – Он усмехнулся и положил руки на плечи Грейс. При этом ее накрыло его аурой, словно одеялом, и ей сразу стало тепло и комфортно. – Ты ведь никогда не испытывала оргазм, верно? – прошептал он ей на ухо.

Грейс чуть не поперхнулась.

– Давай не будем обсуждать это здесь.

– А, так вот в чем дело! Вот почему…

– Нет, дело не в этом, – бесцеремонно перебила Грейс. – И между прочим, я испытывала оргазм.

Это была ложь, но ему-то не обязательно об этом знать.

– С мужчиной?

– Юлиан! – Она шлепнула его ладонью по губам. – Прекрати немедленно! Что ты, что Селена – одинаково хороши. Кто вам дал право обсуждать на людях мою личную жизнь?

Он наклонился ниже, почти касаясь губами ее нежной кожи.

– Обещаю доставить тебе удовольствие, какое ты и представить себе не можешь.

Грейс тяжело вздохнула, но все же заставила себя не отворачиваться от него.

– Неужели тебе не приходило в голову, что я просто не хочу этого?

Ее слова, похоже, шокировали его.

– Как это?

– Я ведь уже пыталась объяснить тебе. В следующий раз, когда у меня с мужчиной дойдет до близости, мне понадобятся не только отдельные части его тела – прежде всего мне нужно его сердце.

Юлиан жадно смотрел на ее губы.

– Будь уверена, ты забудешь про это.

– Нет.

Грейс знала, что задела Юлиана за живое, но ведь и сама она многого в нем не понимала.

– Почему для тебя так важно, чтобы я уступила? Что может случиться с тобой, если я тебе не отдамся?

Юлиан горько рассмеялся:

– Ты права, хуже быть уже не может.

– Тогда почему ты не можешь просто наслаждаться моим обществом безо всякого… – она понизила голос, – секса?

В глазах Юлиана вспыхнул гнев.

– Наслаждаться чем? Тем, что, находясь здесь, я запомню множество лиц, которые будут преследовать меня во тьме вечности? Неужели ты думаешь, что мне нравится видеть все это, зная, что через несколько дней меня снова упрячут в пустую голую дыру, где я не смогу ни видеть, ни чувствовать, ни обонять, где мой желудок будет мучиться голодом, а горло гореть жаждой? Женщина – единственное, чем мне дозволено наслаждаться, и сейчас ты отказываешь мне в этом.

На глаза Грейс навернулись слезы. Она не хотела обижать его, правда, не хотела. И тем не менее она уже была знакома с этим коварным приемом. Именно на жалость давил Пол, чтобы затащить ее в постель. Тогда это разбило ее сердце.

После смерти родителей Пол сказал, что будет заботиться о ней, а Грейс полностью доверилась ему, отдалась телом и душой, он ранил ее так сильно, что до сих пор при воспоминаниях об этом сердце ее разрывалось на части.

– Мне жаль, Юлиан, правда, жаль, но я не могу.

Когда эскалатор доставил их на первый этаж, Грейс быстро пошла в сторону выхода.

Ну как объяснить ему? Как рассказать, что ей нанесли рану, которая до сих пор не зажила? Как и для Юлиана, ее чувства ничего не значили для Пола, и хотя она умоляла его остановиться, он настоял на своем.

«Первый раз всегда больно, – сказал тогда Пол. – И перестань реветь: я кончу через минуту, тогда можешь идти».