Алиса Лунина - На Фонтанке ожидается солнечный ветер

Теона побродила в зарослях сирени на Марсовом поле, прошла мимо спящего Летнего сада, вышла к Неве и застыла, увидев, как разводят мосты.

Нева несла свои воды, шпиль Петропавловского собора плыл над городом.

Теона стояла перед разведенными мостами – маленькая, неприкаянная, растерявшаяся, но в этот миг, может быть, впервые по приезде в Петербург, она чувствовала не враждебность, а уважение к этому суровому городу с его удивительной историей и восхищение его красотой и величием.

Потом она снова прошла мимо Летнего сада, где перешептывались статуи и отдыхали уставшие за день фонтаны, и вышла на спящую Фонтанку.

Она вдруг поняла, что не хочет сегодня возвращаться в съемную квартиру. Ноги сами привели ее в знакомый переулок; увидев родную кофейню, Теона почувствовала неожиданную радость. Она открыла дверь, вошла внутрь. Обрадованная Лора бросилась ей навстречу.

Теона отрезала себе кусок вкуснейшего сырного пирога тети Мананы, заварила свой любимый васильковый чай и забралась на широкий подоконник в зале. Лора тут же расположилась рядом, прижалась к хозяйке и включила свой мурчащий мотор, способный обогреть и утешить не одну девушку.

За окном, как на большом экране, разворачивалась ночная жизнь города. Попивая чай, Теона наблюдала за ней, словно смотрела кино.

Вот мимо проследовала влюбленная пара – парень привлек спутницу к себе и поцеловал. В свете фонарей целующаяся пара смотрелась удивительно по-киношному. А вот рядом прошел любитель ночных прогулок – владелец расположенной поблизости антикварной лавки, с корги Бобби на поводке. А потом (Теона чуть не слетела с подоконника, увидев ее) на улице промелькнула тень той самой странной девушки, которая давеча просидела в кофейне до закрытия. Незнакомка быстро проскользнула мимо окна и растворилась в ночи. В ночном сумраке она показалась Теоне то ли призраком, то ли героиней, сошедшей со страниц таинственной книги. Этот город вообще напоминал огромный – никакой жизни не хватит прочитать! – роман, полный бездонной глубины, смыслов и тайн.

В конце концов, Теона решила остаться ночевать в кофейне и устроилась в подсобке на диванчике, где любил отдыхать Леша Белкин. Найдя на диване две оставленных Лешей книги, Теона взялась почитать их перед сном. Одной из книг оказалась кофейная энциклопедия. Рассказы о том, как кофе распространялся по Европе, как саженцы кофе похищали и тайком вывозили из разных стран, напоминали детективные истории и неожиданно увлекли Теону. Прижав к себе Лору, Теона долго изучала этот кофейный атлас. А потом она взялась за другую книгу, принадлежащую Леше. Это оказался томик Харуки Мураками.

Раскрыв книгу, Теона увидела подчеркнутые Лешей слова. «Утренний свет, запах кофе… ничем не испорченный день…». Теона полистала страницы – вместо закладок они были заложены деревянными палочками, которые в «Экипаже» предлагали посетителям для размешивания сахара. Ее внимание привлекла еще одна фраза, отмеченная Лешей. «Мир – это просто кофейный столик, созданный из возможностей». Бариста-философ Леша Белкин обвел эту фразу карандашом и даже поставил на полях рядом с нею восклицательный знак.

«Интересно, как там наш Белкин?» – подумала Теона и мысленно послала Леше лучи-пожелания столь желаемой им победы.

А потом она провалилась в сон.

Проснувшись утром и приведя себя в порядок, Теона вдруг сварила себе первую за много лет чашку кофе. Наверное, Леша Белкин был бы доволен, узнав, что она приготовила себе кофе по его рецепту – да-да, это был тот самый «Черный капитан».

С чашкой кофе она вышла на крыльцо кофейни. И вот так, стоя на крылечке, она пила крепчайший кофе, наблюдая за тем, как медленно просыпается город.

«Утренний свет, запах кофе… ничем не испорченный день», – улыбнулась Теона.

Этот день и этот город таили в себе тысячу новых возможностей и открытий.

Вскоре, передав смену бармену Никите и оставив кофейню на его попечение, Теона отправилась на встречу с Марией, обещавшей показать ей волшебное Семимостье – место, где сбываются желания.

Хрупкая светловолосая Мария меньше всего была похожа на сталкера, однако же она уверенно вела Теону через ущелья петербургских дворов, рассказывала истории домов (у каждого дома, как у человека, была своя судьба), заводила девушку в пещеры старых парадных, наполненных сокровищами: драгоценными сохранившимися витражами, великолепной лепниной; рассказывала о людях, которые здесь когда-то жили. В рассказах Марии века сменяли друг друга, причудливо переплетались легенды, судьбы, тайны.

В негромком голосе Марии, в ее спокойной манере повествования без надрыва и экзальтации, было что-то завораживающее. Теона чувствовала, что у Марии есть какая-то своя тайна, и ей хотелось узнать о своей спутнице как можно больше, но девушка понимала, что время для этого еще не настало.

Широкие площади, вычерченные, будто циркулем, волей царя Петра проспекты, реки, каналы… Но вот позади остались шумный Невский проспект и Сенная площадь с ее толчеей и суетой, и Теоне показалось, что она словно переместилась на машине времени в прошлое. Здесь, в тихой Коломне, куда ее привела Мария, время, кажется, застыло навсегда.

Старая колокольня, золото куполов Никольского Морского собора, отразившееся в водах канала – вечность и тишина. Теона замерла. В этом удивительном месте хотелось остаться надолго – постоять на мосту, подумать.

Когда Мария упомянула о том, что совсем недалеко отсюда живет бармен Леша Белкин, Теона удивилась, поскольку напарник ассоциировался у нее с каким-нибудь шумным, модным местом, а не с этим, где в воздухе была разлита благодать и покой.

Они остановились на Пикаловом мосту, и Мария сказала, что это и есть то легендарное место силы, волшебное Семимостье, на котором, если у тебя получится увидеть отсюда семь расположенных рядом мостов, можно загадать желание. Насчитав семь мостов, Теона застыла. Она не знала, что загадать и о чем попросить. На самом деле, желаний-то у нее, конечно, было много. Как и всем, ей хотелось, чтобы ее любили, хотелось найти своих людей и очень хотелось понять про себя что-то главное (она знала, что по большому счету все ее метания и неприкаянность происходят оттого, что она до сих пор себя не раскрыла); но сформулировать единственное важное желание было так нелегко!

Мария деликатно отвернулась, не торопя Теону. В свои сорок пять лет она знала, как порой сложно бывает определить самое заветное и главное и как важно в этом не ошибиться. Потому что желания – штука опасная, они ведь всегда исполняются, но в таком (как сказал великий писатель, который, кстати, любил гулять в этих местах) искаженном виде, что мы их не узнаем; и загадывая, надо бы понимать, что мы будем с ними делать потом, когда они неожиданно исполнятся.