Джеки Коллинз - Американская звезда

Надо, чтобы он расстался с Хани. В обществе этой девушки даже дурак кажется интеллектуалом. Но Ник, кажется, вступил на путь саморазрушения, ему все равно, кто с ним живет.

Со времени катастрофы он стал другим. К сожалению, он во всем винил себя.

– Но ты же ни в чем не виноват, – опять и опять уверяла его Синдра.

– Если бы я тогда не поссорился с Энни, ничего бы не случилось.

– Нет, Ник, ты не должен так думать.

Но он думал именно так, и она ничего не могла с этим поделать. Ну, может, он развлечется в Нью-Йорке. Во всяком случае, на него не будут давить здешние обстоятельства, и при нем теперь всегда Харлан, он о нем позаботится.

Ах, Харлан… Каким он стал замечательным человеком! Она выкрала его тогда в Рипли. А потом была клиника, где его вылечили от пристрастия к наркотикам. Потом он жил у нее дома. Он очень полюбил Голливуд. А потом познакомился с одним человеком, старше себя, и пошел к нему в слуги. Когда этот человек через два года умер от СПИДа, Харлан не захотел больше жить в Лос-Анджелесе. Тогда Синдра договорилась с Ником, что он возьмет его к себе в Нью-Йорк и он будет помогать ему по хозяйству. Харлану это понравилось

Марик взял ее за руку и повел к столу. Она сидела в окружении друзей и любящих родных. Маленькая Топаз вызывала всеобщий восторг, она бегала от стола к столу, смеялась и такая была хорошенькая и умненькая.

Синдра посмотрела на гостей, на близких, обвела взглядом свой прекрасный дом.

«Как же я счастлива! Ведь у меня есть все».

Однако иногда, поздно ночью, ей вдруг приходила в голову Мысль, что, наверное, она чересчур счастлива. И она вздрагивала, и сжималась в комок, и молилась Богу, чтобы он продлил эти счастливые дни. Ведь семья значила для нее все, и без нее она не представляла жизни.

Рису Уэбстеру в тюрьме пришлось несладко. Впервые в жизни его внешность работала не в его пользу. В тюрьме ведь Особенно ценились высокие, тонкие и гибкие блондины, привлекательные на вид, и у него было два пути: или давать, или все время ходить избитым.

Рис скоро узнал на собственном опыте, какой путь предпочесть. Нет, он никогда не был голубым, но внимание со стороны одного большого черного брата было все же лучше, чем усиленные авансы со стороны многих.

Одиннадцать лет. Одиннадцать лет этой проклятущей жизни – и вот наконец он на свободе.

Выйдя из тюрьмы в Северной Каролине, он немного помедлил, пытаясь решить, с чего начать? Ему ужасно хотелось быть с женщиной, но ему также очень хотелось получить сочный толстый бифштекс. Сокамерник дал ему адрес одного борделя, в котором сервировали и услуги самых лучших женщин, и еду. Чего же лучше.

Он сбил на затылок видавший виды стетсон, сел в автобус и поехал в город. Денег у него было немного. Черт! У него вообще было мало имущества. Но он досконально знал, каким способом получить кругленькую сумму. Он таки просто самым тщательным образом изучил самые разные способы. За одиннадцать лет настоящий мужчина может многое что узнать.

В борделе ему подали жесткий, как подошва, бифштекс и предложили тощую проститутку явно не первой молодости. Да, все было отнюдь не первого класса. Но лучше хоть какая-то женщина, чем никакой… Его также снабдили презервативом. Он не стал спорить, потому что, как он уже знал, теперь этот промысел грозил большой опасностью. Сексом уже нельзя было заниматься беззаботно.

Он имел ее три раза.

– Ты что, дорогой, из тюрьмы? – спросила она, не слишком пораженная его замечательными способностями.

– А как ты узнала?

– Да сразу видно. Все бывшие заключенные – самые настырные.

Да, он сидел в тюрьме, это верно. Ему определили срок в шестнадцать лет и скостили до одиннадцати за хорошее поведение. Одиннадцать паршивых лет ни за что ни про что.

Когда он сбежал из Вегаса, то прямиком наладился во Флориду. Там он встретил хозяйку ночного клуба, которая к нему прикипела и позволила жить у нее. Но он еще и двух недель у нее не пробыл, как вернулся Макс, ее прежний дружок. Она не посчитала нужным ему сказать, что Макс в свое время был осужден за то, что специализировался на ограблении банков. А так как с Максом была теперь его новая подружка, коротконогая рыжуха, то можно было не беспокоиться и оставаться у хозяйки клуба, так что все четверо очень сдружились.

– Меня тошнит от тех, кто зарабатывает деньги законным образом, – сказал как-то Макс. – Я ведь могу взять любой банк. Я просто вхожу туда, показываю пистолет, сгребаю все деньги и быстро сматываюсь.

– А если поймают? – спросил Рис, подумав, что все очень просто, хотя, конечно, надо иметь в виду и оборотную сторону дела.

Макс фыркнул:

– А ты знаешь, как мало ловят? Из сотни, ну, может, попадается человек пять. Я уж этим делом балуюсь лет двадцать.

– Но все-таки попал один раз в тюрьму?

– Ну, посидел немного, подумаешь!

Они сели в машину и проехались по нескольким штатам. Макс продемонстрировал Рису, как это легко. Но на девятом деле Макс уложил агента безопасности.

Их поймали, арестовали, судили за вооруженное ограбление и убийство.

Черт побери все! Ведь он же не убивал, но никто не принял это во внимание, и он был осужден на полную катушку вместе С остальными. Но теперь он вышел на волю. И был зол, как черт. Если бы Синдра не впутала его в это дело в Вегасе, он бы никогда не встретился во Флориде с хозяйкой ночного клуба и не провел бы одиннадцать лет своей драгоценной жизни в тюрьме.

Черт побери крошку Синдру! Пока он отсутствовал, она стала большой звездой, и Ник Эйнджел тоже. Он внимательно следил за их успехами. О, да, он не дурак.

А теперь он на воле и очень хорошо знает, куда ему направиться и что предпринять. Крошка Синдра стоит несколько миллионов, и он намерен отщипнуть себе кусочек от большого пирога.

У Риса Уэбстера был план.

«О Калифорния, я скоро буду твой».

Новые снимки для «Марчеллы» были готовы, и Лорен больше ничего не задерживало в Нью-Йорке. Оливеру хотелось поскорее уехать. Он уже некоторое время занимался тем, что ликвидировал свои дела и имущество в Америке, разрывал все связи, продал дом в Ист-Хэмптоне, договаривался о сдаче внаем нью-йоркской квартиры и подготавливался к переезду во Францию. Это была очень решительная акция, но в то же время, что толку оставаться в Нью-Йорке, если он не работал? Во Франция он станет заниматься садом, наслаждаться прекрасными видами и спокойствием.

«Господи, ты уже рассуждаешь, как старуха, Робертс Что ж, такова моя жизнь, и я ее принимаю». Пришла Пиа с Розмари, маленькой, очень смышленой девочкой, посмотреть, как Лорен укладывается.

– Ты уверена, что поступаешь правильно? – спросила Пиа, слоняясь по комнате.

– Да, уверена, – сказала Лорен, менее, однако, уверенная в своей правоте, чем могло показаться.