Джеки Коллинз - Леди Босс

Лаки насмешливо подняла брови.

– Опасно, Герман? Я же не кокаином торгую, просто хочу узнать, что здесь происходит.

– Вы обманываете Гарри Браунинга. Он порядочный человек.

Лаки вышла из себя. Ну и тупая же задница, этот Герман.

– Я не собираюсь с ним трахаться, – проговорила она спокойно. – Хочу только из него кое-что выкачать.

Герман встал. Лицо у него побагровело.

– Я не желаю в этом участвовать. Позвоню Эйбу. Вы говорите, как…

– Мужчина? – помогла она.

Герман снова сел. Взял ручку и постучал ею по столу. Десять лет спокойной жизни. Два часа в офисе и четыре часа на поле для гольфа. Никакого напряжения. Никакой головной боли. Никакой сквернословящей женщины.

– Звоните Эйбу, если хотите, – согласилась Лаки. – Новспомните, что именно на меня вам придется дальше работать.

Оба знали, что это неправда. Как только Лаки возьмет все в свои руки, она тут же отправит его на пенсию. Да и он не станет работать на Лаки Сантанджело, даже при утроенном жалованье.

– Делайте что хотите, – пробормотал Герман.

– Огромное вам спасибо. Вашего разрешения мне только и не хватало.

– Шерри?

– Не пью, – ответил Гарри Браунинг.

– Никогда? – спросила Лаки.

Он поколебался.

– Разве только в особых случаях.

Она налила ему рюмку шерри.

– Это и есть особый случай.

«Этот случай – обручение Олив, « – подумал Гарри, выпивая бледно-коричневую жидкость. Он заслужил одну рюмку.

Лаки пришла к выводу, что квартира Шейлы Херви была самым унылым местом, где ей когда-либо приходилось бывать. Стены выкрашены в ужасный каштановый цвет, отвратительная мебель, представлявшая собой смесь тяжелых дубовых вещей и дешевых пластиковых предметов. Все они чересчур велики для столь маленькой квартиры. Тяжелые бархатные шторы усиливали возникающее ощущение замкнутого пространства. Престарелый проигрыватель предлагал только Хулио Иглесиаса в качестве развлечения. Лани была сыта по горло.

Под невразумительные причитания Хулио на ломаном английском Гарри одну за другой опрокинул пару рюмок шерри и теперь терпеливо дожидался обещанного пирога с семгой.

Боджи доставил пирог за пятнадцать минут до его прихода.

– Вот теперь я знаю, что ты можешь все, – похвалила его Лаки. – Неплохо, если он окажется еще и вкусным.

Боджи только в изнеможении потряс головой. Как и Герман Стоун, но по другим причинам, он не одобрял авантюру, затеянную его боссом. Хотя, по правде говоря, на скуку ему и раньше жаловаться не приходилось.

– Ты его сам состряпал, Боджи? – спросила она, слегка улыбнувшись.

– Позвони в лучший рыбный ресторан Лос-Анджелеса. Они еще пришлют тебе счет, – лаконично ответил он – Позвони мне в машину, когда соберешься домой.

Лаки готова была отправиться домой сразу после прибытия Гарри Браунинга. Но уж если она зашла так далеко, нельзя же отступать, не дав ему возможности выговориться.

Где-то продолжалась настоящая жизнь, а она тут застряла в компании скучного маленького киномеханика, которому, вполне вероятно, и рассказать-то ей было нечего.

Черт! И в довершение всего ей теперь придется есть пирог с семгой, который она ненавидела. Ну и вечерок выдался!

Наконец-то Гарри Браунинг начал говорить. Слова полились из него, как из шлюхи, рассказывающей, как она впервые вышла на панель.

В течение двух часов Лаки нянчилась с ним, льстила ему, кормила, ублажала хорошим белым вином, которое принес предусмотрительный Боджи, а потом коньяком. Теперь наступило время расплаты.

Первый же глоток «Курвуазье» превратил тихого маленького Гарри в болтуна. Лаки не верила своим ушам. Похоже, она не зря все это затеяла.

– Когда студией руководил Эйб Пантер, все было пристойно, – заявил он громко и даже с гордостью. – Мистер Пантер – настоящий босс. Люди его уважали.

– А разве люди не уважают Микки Столли? – пробормотала Лаки.

– Этого? – с презрением переспросил Гарри. – Да ему плевать на фильмы. Его только деньги интересуют.

– Он по крайней мере честен. Микки блюдет интересы Эйба Пантера, разве не так? – с невинным видом спросила Лаки.

– Ни о чьих интересах, кроме своих собственных, Микки Столли не заботится.

– Откуда вы знаете?

– Я многое вижу. – Гарри потянулся к бутылке с коньяком. – И я многое слышу.

– Например?

Как в тумане, Гарри сообразил, что, пожалуй, слишком разговорился. Ну и что с того? Он может говорить, если захочет. Чувствовал он себя просто великолепно. Эта женщина как завороженная ловила каждое его слово, а уж он давно забыл, как это, когда женщина в твоем присутствии теряет дар речи. Может, стоит еще поразить ее тем, сколько он всего знает?

– Вы знаете, кто такой Лайонел Фрике?

Лаки попыталась прореагировать соответственно.

– Главный агент? – спросила она.

– Совершенно верно. – Он уставился на нее сквозь очки в проволочной оправе. Ее лицо расплывалось перед его глазами. Конечно, она не Олив, но все-таки тоже женщина, и если снимет эти мерзкие очки…

– Ну и что Лайонел Фрике? – поднажала Лаки.

Гарри призадумался, как далеко он может пойти. Он отпил еще глоток коньяка и положил руку ей на колено.

– Я эту парочку видел вместе, Лайонела Фрике и Микки Столли. Слышал, как они заключали сделку для Джонни Романо. И крупную сделку.

– И… – Лаки нагнулась к нему, возбужденно блестя глазами.

– Пять миллионов долларов за Джонни Романо – только ему самому этих денег целиком не видать. Лайонел Фрике продал Джонни студии «Пантер» за четыре миллионадолларов. А потом он продал сценарий маленькой компании за сто тысяч долларов. Через месяц студия покупает этот сценарий за миллион.

– И Лайонел и Микки делят миллион за вычетом ста тысяч и кладут в свои карманы, верно? – закончила за него Лани.

Гарри кивнул.

– Я слышал. Собственными ушами.

– Не сомневаюсь, – безразлично заметила Лаки, снимая его руку со своего колена. – Расскажите мне, – попросила она, – кто еще ворует?

– А все. Эдди Кейн, Форд Верн, большинство продюсеров. У каждого свой способ, сами понимаете.

– Это уж точно, – она налила ему еще коньяку.

Неожиданно он выпрямился.

– А почему вас это интересует? – подозрительно спросил он.

– Да всех, наверное, интересует. Вы так много видели. Вам бы стоило написать книгу.

Гарри почувствовал себя польщенным. Эта странная женщина напомнила ему о его тайной мечте. Он кивнул.

– Все может быть… когда-нибудь. – Потянувшись за рюмкой, он отпил большой глоток. – Я бы мог вам рассказать о наркотиках, сексе… этих распущенных женщинах и вещах, которыми они занимаются.

– Каких вещах, Гарри?

– Они требуют от женщин секса. Используют их.

– Кто использует?