Иван Шевырёв - Отмщение

Посвящается памяти всех жертв массовых школьных убийств….

А также моим ученическим годам и некой Н. Миг.

И тут я, завернув за угол, неожиданно увидел два черных пятна, две сущности, что снятся теперь мне в кошмарах. Они шли со стороны актового зала. Опешив, я как-то нелепо попятился назад, после попытался развернуться, дабы убежать, но, поскользнувшись, упал. Теперь они возвышались надо мной, два темных силуэта, оголяя свое превосходство, как бы показывая всю силу…

***

Вновь сегодня какой-то школьник расстрелял одноклассников… Пробрался с оружием средь белого дня, хладнокровно пристрелил охранника, напал на учителей… на ровесников, с которыми был знаком долгие годы. А после сам застрелился. Семь раненных. Пять погибших. Подобные новости обычно сразу захватывают всю ленту в социальных сетях. Везде страшные заголовки, фотографии с мест происшествия, извечные обсуждения в комментариях… Когда вижу такое, то мое сердце тут же сжимается до состояния финика, тело от внезапного холода и страха начинает потряхивать и меня словно отбрасывает обратно в детство, в далекий 2021 год… год, когда я сам чуть не стал жертвой массового убийства.

Эти ощущения нельзя ни с чем перепутать. Ты будто опять становишься тем жалким ребенком, загнанным в одно здание с двумя такими же детьми, но вдоволь вооруженными; и эти сопливые не терпят твоего существования. Ты бежишь и видишь, как окровавленные трупы змеей простираются по школьным коридорам. Ты всех их знал, даже общался. Ты осознаешь происходящее – и жизнь, что по молодости представляется вечной, перестает казаться таковой.

Столько лет, казалось бы, утекло. Мне уже не семнадцать, а сорок два года, пора отбросить… но подобное воспоминание крепко впивается где-то глубоко; оно становится частью тебя, не отпускает и регулярно всплывает. Странно выходит. Я вроде бы уже прожил большую часть времени на этом свете: детство, школа, юношество, студенческие годы, молодость – все это осталось позади, а я, как бы… привязан к тому дню, я живу бок-о-бок с ним! День этот не отпустит меня. Не отпустит!

И при всех страхах и негативных ассоциациях, мне все равно ночами, бывает, снятся вновь и вновь эти еще старые парты с советских времен с прилепленной жвачкой под столом, эти мозаичные полы, об которые можно легко расшибиться, радостные вопли маленьких школьников, и в носу, как и двадцать с копейками лет назад, стоит запах мела и пыли. Все ощущается… уютным. Сердце начинает иначе биться. Порой хочется вернуться в эту учебную атмосферу, но затем, сразу после подобной мысли, перед глазами встает кровавый образ двух подростков с обрезами. Нет, это теперь травма на всю жизнь!.. Загноившаяся рана. Разве мог я в те времена, в классе восьмом, подумать, что мой одноклассник и его товарищ, которого я также знал, совершат через несколько лет такое, о чем с ужасом будет говорить вся Россия и ближайшее зарубежье? Эти подонки хотели войти в историю. Что ж, у них получилось.

У меня бывает особое настроение… Я запираюсь в собственном рабочем кабинете, наливаю кружку горячего ароматного кофе, после лезу в письменный стол и целиком снимаю выдвижной ящик, что находится на дне. Там, среди прочего хранятся некоторые предметы со времен моей юности. Да, я зачем-то их храню. «Зачем-то»… Как зачем-то, это память! Это приятно иногда достать что-то столь ценное, повертеть в руках, проникнуться и снова отложить пылиться до следующего раза. Итак, достав ящик, я сажусь с ним на пол, подобно ребенку, что готовится играть с фигурками. В энтузиазме я достаю два школьных альбома, они всегда лежат сверху. Один за девятый класс, другой за одиннадцатый. И в этот момент мой энтузиазм всегда смешивается с тоской. Я сдуваю с обложки альбома за девятый класс слой пыли, открываю, и вижу молодые лица своих одноклассников. Им на фотографиях по пятнадцать-шестнадцать лет. Счастливые. Самодовольные. Улыбаются. Верят в скорое светлое будущее. А наяву – уже давно покойнички. И с их уходом жизнь ведь не остановилась. Их всех словно просто скинули с несущегося несокрушимого поезда бытия. Все так же продолжает идти своим чередом. А эти люди с фотографий будто никогда и не рождались. А ведь у каждого из них были свои мечты, стремления; они хотели жить, они точно хотели жить! Я с досадой закрываю альбом и открываю следующий – за одиннадцатый. Меня встречают снимки группки оставшихся в живых подростков… и самого меня в том числе. Больно смотреть. Вроде улыбаемся, а глаза все выдают. Повзрослевший взгляд! Не такой, как в альбоме за девятый класс. Я сейчас вдруг задумался: а я ведь и не знаю, как у большей части моих одноклассников сложились судьбы… У нас нет никакой связи. Я искал как-то их аккаунты в социальных сетях, но одних я не нашел, а у иных закрытые профили. Я мог бы, конечно, написать тем, кого нашел, но каждый раз все не могу решиться. Я – призрак прошлого. Напоминание о трагедии. Зачем я нужен? Вот так вот… в век цифровых технологий мы умудрились оборвать всякую связь, потеряться.

После того, как я докончу с альбомами, я всегда аккуратно откладываю их в сторону и достаю из ящика многочисленные записки – переписки с некоторыми одноклассниками на уроках. С Никитой, с Саввой, с другими, я помню их почерки. У нас частенько не было возможности общаться в телефонах и, потому, мы использовали старую добрую клетчатую бумагу. Я читаю наши каракули, улыбаюсь, убираю обратно, и после на глаза мне обычно попадается заколка. Гребешковая такая. Со стразами в виде цветочков. Что-то всегда щелкает в этот момент в моей голове. Это похоже на вспышку от молнии. Я, немного посидев и поразмышляв о своем, после аккуратно беру эту заколку, кручу, внимательно рассматриваю. С ней связано так много воспоминаний… Очень много… Эта маленькая вещица даже постарела вместе со мной… Потемнела… Но в конце концов я кладу ее на место. Так же аккуратно. Как реликвию. В ящике тем временем остается несколько безделушек, вроде игрушек из киндера, моих тетрадок и старенький убитый «iPhone XR» – раритет. А на дне открытка, на которой огромными цифрами выведено «2021». Ее мне подарил Савва. Эх. А ведь 2021 год после 2020-го мог стать вполне отличным для меня. По сути яркое время. Народ, просидевший взаперти в режиме самоизоляции, ощутивший голод по улице и привычной жизни, ломанулся разом на свободу. Жизнь стремительно менялась. Каждый по ощущениям старался выразить себя миру, выпячить свое «я». Это же время «не таких как все», что были такими как все. А я был тогда долговязым мальчишкой с карими глазами, что любил носить рубашки с подтяжками; мальчишкой, всегда активным, успевающим участвовать одновременно в нескольких диалогах…