Алла Полански - Кофе по-ирландски

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. 27 ОКТЯБРЯ

Дорогой дневник, вот я наконец решилась написать на твоих чистых белых страницах первые строчки. И для этого есть повод. Обещай, что будешь держать нашу с тобой дружбу в строжайшем секрете и никому не расскажешь о том, что от меня узнаешь.

Итак! Его зовут Тёма. Конечно, его полное имя звучит как Артём, но сочетание букв, образующих мягкое «Тёма», просто невероятно ласкает мой слух.

Он высокий, стройный, белокуро-кудрявый и… голубоглазый. Наверняка мечта всех девчонок! Я бы сказала, что он почти копия Хью Гранта в молодости, потому что часто сравниваю их привлекательную внешность. Подруга подарила мне на день рождения постер с любимым актёром, и я, глядя на него, представляю, что передо мной не он, а мой Тёма.

Мы познакомились на кладбище. И это было вовсе не романтично.

Я слышала от крёстной, что ему тоже семнадцать, но не это самое главное. Знаешь, что самое ужасное? Нет, ты вряд ли догадываешься. Он выглядел гораздо старше своих лет. Ну конечно! При росте метр восемьдесят пять все казались бы старше…

Вот видишь, я даже рост его знаю.

Сегодня ровно год со дня смерти моего крёстного братика. Все в подавленном состоянии, а я стою рядом с привлекательным верзилой и боюсь задать хоть один лишний вопрос. Лучше молчать: и без того ясно, что жизнь маминой подруги в корне изменилась, несмотря на то, что Женя, её старший сын, как мог поддерживал её.

Тётя Нина, моя крёстная, кратко представила его как своего племянника из Питера. Живёт на каком-то Полюстровском бульваре. Странно, но я никогда ничего о нём не слышала. Опустив голову и разглядывая жухлые листья клёна, старалась проглотить отвратительную для меня кутью, а потом – справиться с подступающей тошнотой, как вдруг увидела, что Женя и Тёма уходят.

Куда?

Прошу Женю пойти с ними, и меня опускают.

Наверное, я ещё совершенно не способна понять чужое горе: всё моё существо противилось даже представить его.

Уйти отсюда. Уйти подальше. От этой убивающей тишины. От крёстной.

Тёма. Какой же он высокий! Я со своим ростом «метр с кепкой» не могла даже в глаза ему заглянуть, если специально не встать на цыпочки.

Красавец… Куда мне до него! Модно одет, ведёт себя как-то… не по-нашему. Плеер с наушниками, и «Metalliса» отчётливо слышится из них, как не пытайся скрыть.

Его отец всю жизнь работал капитаном судна, бороздящего просторы в основном морей и океанов, а мама, как сказали бы некоторые, – «торгашка». Заведовала в Питере практически всем «мясом». Нетрудно представить себе благосостояние семьи с таким раскладом.

И я рядом с Тёмой. Люберецкая девчонка. Ничего общего.

Но всё же что-то проскользнуло между нами. Что-то похожее на желание. Неосознанное, необъяснимое, невозможное на тот момент для обоих. Он оказался проездом в Москве, должен был встретить свою девушку на вокзале и уехать с ней в Питер. Я же только что проводила своего парня в армию.

Нет. Наши встречи невозможны. Он видный парень, а кто я? Простая девочка из Подмосковья.

И всё-таки мы обменялись адресами. Почтовыми. Потому что домашний телефон временно отключили за неуплату. Ты можешь себе представить такое? Это ведь означало только одно – надежду. Надежду на письмо…

***

2 ЯНВАРЯ

Я долго не записывала сюда. Наверное, не хотелось, да и повода не было.

Прошло два месяца, но письма от Тёмы всё нет. Зато в ящике стола я храню письма из армии от моего парня. Только и они странным образом в последнее время перестали приходить.

Мама говорит, что с наступлением зимы усугубилась ситуация в Чечне… Она почему-то переживает гораздо больше, чем моя будущая тёща. Это так неожиданно… Именно мама сегодня предложила мне поехать в Питер: туда, судя по последнему письму, на Чёрную речку перевели Серёгу. Сказала, что мы можем поехать вместе и там попробовать найти его. Хотя бы узнать, что с ним и почему он не пишет. Крёстная, узнав о наем решении, тоже проявила недюжинное рвение и даже договорилась со своей сестрой, чтобы я пожила у них недельку.

А что? Всё одно – в институте каникулы, поэтому нет разницы, где их провести.

***

4 ЯНВАРЯ

Сегодня морозный вечер. Меня посадили в вагон поезда – совершенно одну, представь, – и я впервые в своей жизни поехала куда-то без сопровождения взрослых. Без маминого пристального присмотра, без весёлых сокурсников, без друзей…

Раннее утро встретило меня пронизывающим питерским ветром на перроне. Я искала глазами сестру крёстной, хотя вообще не представляла себе, как она выглядит. Зато прекрасно представляла себе, как выглядит Тёма. Не узнать его было просто невозможно: его голова возвышалась над серой, куда-то бегущей толпой.

Я радостно закричала, помахав ему рукой:

– Приве-е-е-ет!

И тишина.

А потом он, наконец, обернулся и зашагал ко мне свой уверенной походкой.

– Ну что? Это все твои вещи? – поздоровавшись, спросил он и кивком головы указал на мою небольшую дорожную сумку.

– Ну да, – тоже посмотрев на неё, пожала плечами в ответ.

– Ладно, пойдём, – Тёма протянул меня за рукав зимнего пальто, – тачку ловить надо, а то ты совсем околела, гляжу.

И я, действительно дрожа не только от холода, но и от поднявшегося в груди волнения, засеменила за ним.

***

Квартира. А в ней – никого.

Неловкое замешательство.

Я скинула один сапог, а со вторым меня постигла неудача – молния заела. Неловко прыгая на одной ноге, здорово позабавила этим Тёму.

Как смешно! У меня вмиг покраснели щёки, и я вдруг отчего-то так на него разозлилась, что захотелось повернуться к нему и съязвить что-нибудь эдакое. Но вместо этого чуть не грохнулась навзничь, но Тёма вовремя успел подхватить меня почти у самого пола.

Я очутилась у него в объятиях.

Мы встретились глазами, и казалось, наш немой разговор продлится вечно…

Страх. Страх неотвратимой и такой запретно-желанной близости охватил меня – я вырвалась из Тёминых рук, сделав вид, что в глаз попала соринка…

Всё бесполезно. Никакие мысли о том, зачем я приехала сюда не помогли, и мы бросились друг на друга молча. Это, почти детское, счастье обладания его телом было настолько непорочным, настолько естественным, что трезво оценить его, пожалуй, не представлялось возможным.

Я не хотела, чтобы наступило завтра. Мы не говорили об этом. Мы вообще не говорили ни о чём. Почти целый день. Все слова означали только одно: «Я хочу тебя. Я скучал. Я люблю…»

Готова поклясться, что тоже его люблю… Но не имела права. Не могла предать Сергея. Хотя, фактически, само предательство уже и так произошло, но… представь себе, как тяжело произнести эти слова, когда на душе камнем лежит одно обещание… Пока не найду, пока не узнаю… А потом я всё скажу, честно признаюсь, не стану врать.