Екатерина Юдина - Его брат хочет тебя

Насколько резко Кирилл появился на лестнице и какой сейчас спокойный, уравновешенный, что казалось очень странным. Его изменения в движениях будто намекали: «Попалась. Теперь мне незачем спешить».

Я мысленно десять тысяч раз чертыхнулась и, признаюсь, последние метры до двери пробежала, стремясь спрятаться от старшего Черного, который теперь вновь был похож на того опасного парня из автомастерской, который только что узнал, что я вроде как спала с директором школы ради золотой медали. В последнюю нашу встречу он излучал такое же невидимое напряжение и опасность, от которого я бежала.

Едва забежала в темную комнату, как начала ощупывать дверь и только потом вспомнила, что на ней нет защелки, а нужен ключ, который лежал в тумбе. И пока метнулась к ней в поисках нужной вещи, дверь в комнату очень тихо приоткрылась, при этом противно заскрипела на моих нервах и заставила обреченно подняться с корточек и не заниматься больше поисками ключа.

Кирилл молча включил свет в комнате, спокойно прикрыл дверь, зная, что теперь нам уж точно не помешают поговорить. Теперь никто не ворвется в комнату. Мы одни. Между нами лишь две кровати, стол и пару метров. И в окно третьего этажа вряд ли вылезешь без риска сломать ноги.

Я обреченно согласилась. Раз уж ему так не терпелось, мы могли поговорить, как люди. Взрослые, надеюсь, адекватные люди.

Кирилл совершенно спокойно прошел к столу, где лежал мой мобильный телефон и без разрешения, подняв его, начал в нем что-то набирать.

– Эй, не трогай личные вещи! – сделала замечание.

– Значит, я «эй» и ты меня добавила в черный список? – пренебрежительно швырнул на столик мой мобильный, который несколько раз отскочил от твердой поверхности и вполне мог разбиться. Только Кирилла это мало волновало.

В его глазах полыхнул гнев и Чернов, не в состоянии сдержаться, стиснул зубы, следующим движением ударив стол. Несколько флакончиков с кремами для лица и тюбики с помадой, с грохотом упали на пол и покатились. Я инстинктивно отпрянула и прикрылась руками, словно боялась, что ударит. Вместе с этим я попятилась к окну.

Действия Кирилла подсказали, что на адекватный разговор он не настроен.

– Ты совсем с ума сошел? Успокойся.

– Не собираюсь. Я пытался с тобой нормально поговорить, но ты не пожелала.

– Пытался нормально поговорить? Это было, когда ты позвонил и сразу же начал оскорблять? Это ты называешь «нормально»?

– Значит, слушай последний раз, – Кирилл проигнорировал мои слова. – Я не желаю видеть ТЕБЯ со своим братом. И ты не поедешь с ним в другой город. Ты можешь завтра придумать любой отмаз, что у тебя голова разболелась, у тебя ПМС, собачка сдохла, если ее нет, то найди себе собачку на ночь, а потом скажи, что она сдохла…

– Прекрати, черт возьми! – не выдержала несправедливости и начала откровенно раздражаться. – Стас всё знает о моем прошлом и о слухах, только о тебе не знает. И он мне верит.

Я понадеялась, что громкие слова среди ночи услышат соседки по общежитию, но боюсь никто не придет на помощь, даже если тебя будут резать.

Если такое возможно, то, кажется, будто вера Стаса в меня еще сильнее разозлила Кирилла. Он опустил сжатый кулак с часами и прикоснулся им к столу. После чего сделал несколько аккуратных, маленьких стуков по нему. Как предупреждение или таким образом, сжимая кулак, он контролировал свои эмоции.

– Конечно, я другого и не ожидал. Наивный Стас ведь не видел, как ты выходила из дома директора одним вечером и от тебя за версту воняло его дешевыми сигаретами и вонючим одеколоном.

– Тогда не было… не было ничего! – в сотый раз попыталась доказать.

Это было в конце учебного года, когда мы сдавали итоговое сочинение. Поскольку я шла на золотую медаль, а в работе допустила пару глупых ошибок, то директор просто помог мне и не стал из-за пары ошибок заваливать мне медаль. Вызвал к себе вечером, чтобы я переписала текст заново, потому что на следующий день с утра сочинения должны были просматриваться комиссией и все должно быть идеально. Вот я и исправляла вечером, а после того, как вышла из дома директора, к неожиданности, я встретила компанию Черного с друзьями. Слухи к тому моменту уже немного распространились, но не сильно масштабные и меня почти не трогали, а после этого вечера настал пик, который вероятно послужил спусковым механизмом.

Кирилл никогда не поверит. Я ему объясняла, но всё бесполезно. Он не слышал ни тогда, ни сейчас. Продолжал стоять, кулаком опираясь на стол.

И пять минут невозможно разговаривать с этим парнем, он никогда не слышал и не верил мне. Больше не хотела разговаривать с ним и раздражаться, поэтому намеревалась уйти отсюда и мне совершенно не волновало попытается Кирилл остановить меня или нет.

Чтобы уйти, пришлось идти мимо него, но Кирилл в ту же секунду схватил меня за руку. Больно до жжения. Очень сильно скрутил кожу на руке и прислонил к шершавой стене обнаженной спиной.

Я брыкалась изо всех сил, шипела и выкручивала руки, но Кирилл крепко держал и не позволял уйти. Я извивалась, подлазила под его руками, но все было бесполезно. Он блокировал любую попытку сбежать и просто держал меня на вытянутых руках. Только в ответ на ухо ошпаривало горячее дыхание и доносились раздраженные слова:

– Успокойся! Прекрати ерзать, это меня только сильнее раздражает!

Довольно долгое время я безуспешно билась, пока вдруг силы не покинули и я, громко дыша, не прислонилась к стене, сдерживаемая за локти, Кириллом. Сдула пряди волос, которые в процессе борьбы даже немного взмокли возле висков и попали на глаза.

Оглядела замершего и не уставшего Кирилла, а потом себя, сразу не поняв, почему Кирилл смотрел мне на грудь. Лямка от ночнушки сползла с правого плеча и полностью оголила одну грудь. В тот же момент, я попыталась исправить это, но мне не удалось прикрыться или вернуть ткань на место. Кирилла не дал этого сделать. Он крепко держал и не собирался отпускать. Наоборот продолжал намеренно пристально рассматривать и тихо напоминать:

– Надеюсь, ты не слишком глупая и уяснила суть нашей проблемы.

– Я одно уяснила – у меня не там глаза, куда ты смотришь! – кивнула на свою грудь.

После моего замечания Кирилл отвлекся и недовольно смерил взглядом, будто я окончательно выбесила. После чего наконец-то отнял руки от моих локтей, которые очень сильно заболели от жесткого зажима. На белой коже уже проступили красные полосы и возможно в будущем появятся синяки.

На этом Кирилл развернулся и напоследок вновь сказал:

– Не будь дурой и делай так, как я сказал. В последний раз предупреждаю.

Раздался хлопок двери, и я осталась одна в комнате. Меня немного трясло после новой встречи с Черным. Ноги дрожали, когда присаживалась на колени и руки потряхивало, когда собирала рассыпанную по полу косметику. А потом беспокойно промучилась всю ночь от невозможности уснуть и, понимания того, что парень просто так не сдастся. Но и я не собиралась делать так, как хочет он. Моя жизнь и буду поступать так, как хочу.