Джэсмин Крейг - Червовый валет

Она вытащила из кармана носовой платок и прижала его к глазам. К счастью, в этот момент Кейт стукнула брата по макушке, и в ходе усмирения последовавшей за этим потасовки слезы у Линды сами собой высохли, и она снова стала прежней – улыбающейся и заботливой. И когда машина остановилась на берегу водохранилища, она уже весело смеялась, готовя все для пикника, как будто разговора о Джиме Петри и не было вовсе.

Мэтт задержался у машины. Он с запозданием понял, что поразило его во время их разговора. Хотя Линда охотно перечисляла все бесчисленные достоинства Джима Петри, она так и не ответила на его вопрос. Не сказала, скучает ли она по мужу или нет.

Впрочем, Джим Петри предстал в ее описании таким образцовым мужем, что Мэтт счел такое ее умолчание за простую случайность.

Линда убрала последнюю косточку цыпленка в картонную коробку и вытерла пальцы о предварительно смоченное бумажное полотенце. Затем перекатилась на живот и уронила голову на руки.

– Похоже, Дрю и Кейт собрались разорить муравейник, – пробормотал Мэтт. – Ты им разрешаешь это?

– Вообще-то нет, но я так объелась, что не в состоянии пошевелиться. Как ты думаешь, эти муравьи кусачие?

– Понятия не имею. Впрочем, пойду проверю. – Он вздохнул с деланным смирением и тихонько ткнул ее в бок. – Хорошо, что хоть один из нас смог вовремя удержаться от переедания. А ты весь день так и будешь лежать в коматозном состоянии?

– Вероятно.

Линда не поднимала головы и делала вид, что дремлет. И благодаря этому он не мог заметить яркой краски, которая залила ее щеки, когда он случайно задел ладонью ее грудь. Она чувствовала его взгляд, устремленный ей в затылок, несколько секунд, а затем он легко поднялся на ноги и направился в сторону дубовой рощицы.

Когда Мэтт оказался на безопасном расстоянии, Линда подперла рукой подбородок и стала смотреть, как он наклонился к близнецам и стал вместе с ними разглядывать муравейник. Линда не удивилась, увидев, что Кейт встретила его сияющей улыбкой. Кейт твердо верила, что вокруг нее одни лишь друзья. С Дрю совсем другое дело, и Линда испытала укол радости, когда увидела, как непринужденно ведет себя ее сын, как он настойчиво тянет Мэтта за руку, чтобы показать ему что-то особенно интересное.

Постепенно ее внимание переключилось с детей на Мэтта. Его тело отличалось изрядной мускулатурой, приобретенной за время серьезных занятий спортом. Широкие плечи вырисовывались под тонкой рубашкой, а тугие мышцы бедер так натягивали линялую ткань джинсов, что хоть сейчас снимай в коммерческую рекламу. Если добавить к этому смеющиеся синие глаза и губы, соединяющие в заманчивой пропорции цинизм и нежность, то Мэтью Дейтон отличался изрядной сексуальной привлекательностью.

«Даже теперь, при своей временной неустроенности, он явно привлекает в свою жизнь и в постель всякую женщину, какую захочет», – подумала Линда. Да что там, она не сомневалась, что от желающих у него нет отбоя, и автоответчик без устали записывает телефонные звонки его подружек, раздающиеся в пустой квартире во время его отсутствия.

Внутри нее что-то дрогнуло, и она поспешно села, сжав колени. С ней произошло что-то странное. В эти два дня она думала о сексе и мужчинах больше, чем за все последние годы.

Утром Линда даже нарисовала Урчалку-девочку в полосатой юбочке, которая прижимает к сердцу неуклюжие лапы и смотрит вслед Урчалке-мужчине в шляпе, уходящему от нее. Прожив три целомудренных года, Линда теперь опасалась, что ее гормоны взорвутся от такой перегрузки.

Мэтт вернулся и с размаху опустился рядом с ней на подстилку.

– Это старый муравейник. Я не заметил ни одного муравья-воина, – сообщил он. – Но мне удалось все-таки уговорить детей, чтобы они рыли ямы где-нибудь в другом месте, пообещав, что скоро мы разрешим им искупаться.

Заслонив рукой глаза от солнца, Линда увидела, что близнецы с увлечением насыпают песок в свои карманы.

– Обычно они гораздо упрямей.

– Я обнаружил, что они падки на подкуп, как и большинство из нас, и пообещал купить на обратном пути по громадной порции мороженого.

– Остроумно, – одобрила Линда. Она выяснила, что сможет удерживать дрожь в голосе, если не будет смотреть на него. Может, никакого взрыва гормонов у нее и не будет.

– Ты оказался прав насчет купальника, Мэтт. Я рада, что взяла его с собой. Тут просто настоящее пекло, и мне захотелось немного позже искупаться.

– А почему бы тебе не снять шорты и рубашку, раз так жарко? – предложил Мэтт.

– Э-э... что?

– Тебе будет прохладней, если ты останешься в купальнике.

– Нет, спасибо, я лучше останусь пока в одежде. – Линда вздохнула и поспешно объяснила: – Я очень быстро обгораю.

Он не стал спорить, хотя и догадался, что она хитрит.

– Бедняжка. У меня никогда не было этой проблемы, хотя мать постоянно пугает меня, что я заработаю себе к пятидесяти годам рак кожи.

– Матери обязаны пугать детей, это закон природы. Я всегда зарекалась это делать, но тут как-то поймала себя на том, что пугаю Кейт тем, что она не вырастет большой, если не будет есть хлебные корки. И едва не прикусила язык.

Мэтт засмеялся.

– Меня просто угнетает, что мы идем по стопам своих родителей.

– Только не ты. Ты ухитрился вырваться отсюда.

– Но ведь моя мать всегда слыла в нашем городке белой вороной. И я в каком-то смысле иду по ее стопам, – усмехнулся Мэтью.

У Линды не хватило духу напомнить ему о том, что между Мэттом и его матерью существует большая разница. Бунтарство Салли Дейтон ограничивалось тем, что она рисовала эскизы посуды в переоборудованном под мастерскую гараже и отказывалась печь пироги к пасхальной благотворительной распродаже. Мэтт же взбунтовался в тот день, когда его отвели в детский сад, и бросил, не закончив, школу, когда местный скульптор предложил ему посвятить все время изучению искусства. И потом, едва избежав тюрьмы по обвинению в изнасиловании, он и вовсе отказался от образа жизни, присущего маленькому городку.

Линда услышала, что Мэтт встает, и забыла про свою решимость не глядеть на него. Она повернулась как раз в тот момент, когда он швырнул на подстилку рубашку и расстегивал «молнию» на джинсах.

Завороженная, она смотрела, как он стянул с себя джинсы и остался в темно-синих нейлоновых плавках, которые вполне могли бы сойти за нарисованные, поскольку не скрывали, а подчеркивали то, что было под ними.

Мэтт снова опустился на подстилку.

– Я думаю, мы можем подождать еще минут двадцать, верно?

Она напомнила себе, что нужно все-таки дышать.

– Дв-вадцать минут?

– До того, как пойдем купаться, – терпеливо объяснил он.

Линда уставилась куда-то в одну точку и не отрывала взгляда.