Джэсмин Крейг - Червовый валет

Фрэнк Дейтон поднялся со стула и отряхнул свои мешковатые брюки. Потом усмехнулся, глядя на сына.

– Я вот что тебе скажу: твоя мать уже через неделю планирует сыграть свадьбу. Я тебе это гарантирую.

Салли посмотрела куда-то вдаль.

– Двойную свадьбу, – пробормотала она. – Дженнифер и Даг, Мэтт и Линда. Что ты скажешь на это, Фрэнк? Можно устроить торжество в саду, пока еще погода хорошая.

– Любовь моя, ты же понимаешь, что мы не должны вмешиваться в дела детей. Мэтт и Линда достаточно взрослые, чтобы все решить самим. – Он затянулся трубкой и приветливо махнул рукой Рону. – Вот слово главы семьи, а? Не кажется ли тебе, что я немного сдаю позиции? Рон рассмеялся.

– Я скажу тебе, что думаю, Фрэнк. Пожалуй, пора нам начинать приготовления к двойной свадьбе.

Проснувшись на следующее утро, Линда почувствовала неодолимое желание купить близнецам какую-нибудь обновку. Она вспомнила, что обещала детям новые[сандалии.

Позавтракав, Линда поехала на машине в городской торговый центр, не сказав ни слова родителям.

Ее душу переполняла решимость больше не встречаться с Мэттом, а также не обсуждать события предыдущего вечера с Норой. «Я взрослая женщина и должна отстаивать свое право на личную жизнь», – твердила она себе всю дорогу. И она не станет слушать неизбежные нотации матери насчет того, как неразумно связываться с такими мужчинами, как Мэтт Дейтон. В голове Линды мелькали разные варианты тех аргументов, которые станет приводить ей мать.

Однако Нора не проявила ни малейшего желания обсуждать с дочерью поведение Мэтью Дейтона. Она встретила вернувшуюся Линду вежливой улыбкой.

– Вернулась, дочка? Ну как, удалось тебе найти подходящую обувь детям?

– Я выбрала себе розовые, – заявила Кейт, торжественно показывая бабушке пару желтых сандалий. Она уже выучила кое-какие цвета, но все-таки многие путала.

– А у меня красные. – Дрю открыл коробку и показал Норе покупку.

– Очень красивые, просто замечательные у вас сандалии.

Нора отвела детей к раковине и помогла им помыть руки.

– На ленч я вам сделала сандвичи с арахисовым маслом и бананами.

Близнецы пришли в восторг, и Линда поставила на стол две кружки молока положила салфетки. Она все ждала, что мать начнет задавать наводящие вопросы, как делала это обычно, но ничего подобного не последовало.

Казалось, мать страдала от полной амнезии в том, что касалось событий прошедшего вечера. Линда начала нервничать. Она приготовилась постоять за свои права, а тут оказалось, что на них никто и не посягает.

– Меня никто не спрашивал? – безразличным тоном поинтересовалась она, когда стало очевидным, что Нора не только не хочет читать ей нотации насчет Мэтта, но и вообще не намерена упоминать его имя.

– Спрашивал? – непонимающим тоном переспросила Нора. – А кто мог тебя спрашивать?

– Не знаю. Может, кто-нибудь звонил по телефону либо еще что.

Во взгляде Норы Линда прочла сочувствие, от которого внутри нее закипела злость.

– Нет, милая. Боюсь, что нет.

– Что ж, неважно. Я и не ждала ничьих звонков.

– Правильно, дорогая моя. Вот поэтому, должно быть, никто и не звонил. Чем ты собираешься заняться днем, когда дети лягут спать?

«Залезу в глубокую нору и вскрою себе вены. Или, наоборот, позвоню Мэтту», – подумала она.

Линда торопливо прогнала предательскую мысль. Накануне вечером она заявила в припадке гнева Мэтту, что не выйдет за него замуж, и теперь была абсолютно и непоколебимо уверена, что приняла правильное решение. Отношения, основанные на полуправде и недоразумениях, не имеют шансов стать длительными и успешными.

– Думала съездить к парикмахеру, – ответила она матери. – Мне нужно немного подстричься.

– Хорошая мысль, – безмятежно согласилась Нора. – А потом по телевизору покажут диснеевские мультики. Мы можем посмотреть их все вместе.

– Чудесно, – ответила Линда безрадостным голосом.

Она машинально вытерла у Кейт молочные усы, а у Дрю сняла салфеткой с пальцев арахисовое масло. Конечно, было бы намного лучше, если бы Мэтт забарабанил в дверь, потребовал, чтобы она вышла к нему, стал настаивать, чтобы она переменила решение. Впрочем, ее устроит даже малейшая его попытка оказать на нее давление, убедить ее выйти за него замуж.

Ведь, в конце концов, бывает так, что люди говорят в пылу ссоры необдуманные вещи, которые вовсе и не хотели говорить, а у них с Мэттом за плечами все-таки семь лет разлуки, которые приходится преодолевать... Доверие не устанавливается так просто, нужно стараться обоим...

Линда, сделав над собой усилие, прервала свои тоскливые размышления. Между ней и Мэттом нет ничего, кроме мощного сексуального влечения. И кое-каких давних воспоминаний. Да еще большого интереса к прикладному искусству... И тут лихорадочный бег ее мыслей приостановился.

Эскизы. Урчалки. Ее контракт с фирмой «Плейбрит». О, Господи! Ее контракт!

Она резко обернулась к матери.

– Мама, какой пост Мэтью занимает в компании «Плейбрит»?

– По-моему, Грета сказала, что он директор или что-то в этом роде. Он и ее президент – Чарли, кажется, его зовут? – встретились, когда Мэтт в первый раз приехал в Нью-Йорк. А теперь, когда Мэтт стал таким знаменитым и получил столько призов за свои работы, многие компании приглашают его в правление либо в качестве консультанта...

Последние слова Нора говорила уже в удаляющую спину дочери, когда Линда бежала вверх по ступенькам к себе в спальню.

Лихорадочно порывшись в бумагах, она нашла копию контракта с «Плейбрит». Бросилась на постель и уставилась полными слез глазами на покрытые машинописным текстом страницы. Какая самонадеянная дура! Как только она могла вообразить, что Урчалки и впрямь так хороши, что оправдывают баснословный аванс в десять тысяч долларов!

Мэтт просто разыграл ее. Пользуясь своим авторитетом в правлении компании, он может время от времени, видимо, о чем-то просить. А на самом деле в «Плейбрит» никто и не считает ее работы хорошими. И они изготовят пару десятков Урчалок, а потом все про них забудут.

Линда подошла к рабочему столу и перелистала эскизы книжных иллюстраций, которые она сделала в пятницу вечером. Критический взгляд отметил множество дефектов, говоривших о непрофессиональности, которые остались незамеченными в состоянии творческой эйфории. Щеки ее вспыхнули. Какая досада, ведь она едва не отправила их в Нью-Йорк!

Линда едва не разорвала иллюстрации, но что-то остановило ее руку. Вместо этого она схватила контракт и растерзала его на мелкие клочки. Потом собрала их, засунула в конверт и вложила туда записку:

«Мэтт, благодарю за благородные намерения, но я в благотворительности не нуждаюсь и обойдусь без этих денег.