Ирен Беннани - If you get me. Книга вторая. Если ты достанешься мне

В квартире, поднявшись на пятый этаж, Людмила проследовала к шифоньеру, что в углу своей спальни, открыв его дверцы, постояла в раздумье: « Чтобы такого одеть…, подходящего в клуб?» А там прикинув, немного поколебавшись, сняла с вешалки тонкое блестящее платье. Витая мыслями в облаках, испытывая сомнения, разглядывая серебро ткани, всё ещё не решаясь одеть. Между тем, зазвонил телефон, пройдя в прихожую, подняв его с обувной полки, вернулась в спальню.

– Привет, чем занимаешься?

– Да вот, вот после пляжа собралась на танцы, – положив телефон на диван и разговаривая с сестрой, влезала в серебристое платье.

– А как ты там, не очень устала?

– Да, есть немного, но зато дела, что наметила, сделала, да по пути к дому купила два холста на подрамниках, девяносто на сто не было, я купила квадрат девяносто на девяносто и более вытянутый восемьдесят на сто. Я как всегда, деньги истратила, но главное задумки довести до конца.

– А я хотела добавить, что можно писать картину в сюрреализме не плоско, а детально прописать всю фигуру или это не важно…

– Да, идей много…, но будет видно в процессе. Не отвлекаю?

Людмила, пройдя в прихожую к зеркалу в разговоре с сестрой, достала босоножки из шкафа, затем вытянув ногу, просунула в босоножку левую ногу, застегнув, засмеялась, принимаясь за правую.

– Да, не от чего, от скоротечных романов. Время проходит, а сюжеты ничуть не меняются; женщины, приезжая на отдых вступают в связи с первым встречным…, ухаживая за мужчинами.

– Да, интересно… А в чём причины такой мужской женской роли?

– Да и я, всё о том же, хочу понять, ищу ответы, в статьях психологов, и знатоков отношений на сайтах в онлайн. Сама понимаешь, в который раз терзали, набивши оскомину мысли: Про перемену мест в роли полов, я не про голубизну…, – закончив беседу, Людмила поспешила выйти из дома, направляясь к клубу, где через день проводились танцевальные вечера.

Амбьянс курортного городка, ближе к полночи накалялся и крайне возбуждался на танцевальной площадке, сюжеты, происходящие тут из дня в день, способствовали размышлениям, про отношения и скоротечные номерные романы, когда сплошь и рядом, люди на отдыхе приглашают друг друга в свои номера.

Перебирая вновь события нескольких дней, припомнив сходный из вечеров, когда через зал направляясь к ней, прошёл тощий, бледного вида мужчина, какой – то еле живой, времён очаковских и покоренья Крыма, жестом руки, ангажируя к танцу. Поначалу намеревалась ему отказать, окинув глазами его фигуру, с годами истрёпанный вид, но испытав долю сочувствия и в ту минуту подумав: «И откуда он свалился мне на голову, натуральный «Кощей», – по сути, мужчина, походил на зловещего персонажа сказки, про царевну лягушку, только не с твёрдым каркасом, а сильно расшатанный».

А, затем, не теряя времени «Кощей» на отдыхе, решил основательно приударить за ней. Вначале он пел дифирамбы; красоте и фигуре, далее последовали его пошлые и незатейливые приглашения: прогуляться в его номера. Вслед за тем, когда ухажёр получил отказ от Людмилы, думалось, что «пыл его охладел», но это спокойствие продлилось недолго.

После того, очередным вечером, ему, пожелавшему завязать интрижку, вздумалось догнать Людмилу, выходящую из танцевального зала,

Хотя, по дорожке из клуба, слышались, его окрики:

– Постойте, Людмила!

Тем не менее, не желая оборачиваться на оклики, спускаясь вниз по ступенькам, словно призывы не относились к ней, Людмила шла в том же темпе,

Минут через пять, уже на подъёме дороги, послышались вновь его оклики, нисколько не убавляя шаги, она продолжала идти, словно за спиной никто не кричал, однако он преуспел и с ней поравнялся:

– Можно подумать меня Вы не видели? – раздалось рядом с ней.

Теперь, когда преградивший дорогу, предстал перед ней, с пренебрежением скользнув по нему взглядом, заметила его взмокшую, от пота рубашку, уловив отвратительный его запах.

Тогда в отчаянной попытке воззвать к её жалости, Кошей пробасил:

– Я места себе не нахожу!

– Не вижу, ну и что? Мне нет дела до этого, – ответив, она подумала о том, «что лишний раз убеждается, как бывает, верна интуиция, которую впредь нужно слушать», – А вы, полагаете, что я профсоюз, чтобы проявлять заботу о Вашем отдыхе?

– Вам, что всё равно? Мне больно, сохну, – больной сердцем, посмотрел на неё, маяча пред глазами, в тщетной попытке её задержать, дотронулся до руки. – Между тем как я терзаюсь, страдаю.

– Да, мне безразлично и мне всё равно, в каком Вы …, там, состоянии, расстоянии …, отойдите немедленно в сторону, Вы, Вы в состоянии алкогольного опьянения!

– Но, скажите мне Муза морей, – неровно дыша перегаром, переменно стенания, он уточнил: – Вы как-нибудь скрасите моё одиночество, внесите ясность во времени?

– Когда, – переходя на повышенные тона, выкрикнула, – когда, наконец, Вы протрезвеете?

– Так, я понял, когда буду трезвым, – конкретизировал он, – Вы придёте ко мне.

– Ну, совсем…, она подождала с минуту но, извинений не последовало, тогда понизив голос, с металлом, в той интонации, в какой подают команды псам, отчётливо произнося каждую букву, поинтересовалась:

– Вы потеряли рассудок? – казалось с губ, чуть не вырвалось: «Совсем потеряли нюх», – но, еле сдержав себя, чтобы не вырвалось ничего похожего, выкрикнула:

– Что за бред! – с презреньем прикинув: «Не первой молодости, а завёл шарманку, словно «Пьеро».

– И вообще идите своей дорогой, – поставив точки над i, ей хотелось сказать, катитесь но, запах вина, разящий от него перегаром, остановил её: «А смысл разговаривать с человеком, пребывающим в подпитии – ещё раз окинула взглядом, – «его скелет и, верно, еле держится на двоих».

– Идите же, возвращайтесь в свой номер! – повелевала она, заострив на этом его внимание и стараясь вызвать тревогу, иначе ему придётся на лавочках у корпуса ночевать, взывая к здравому смыслу, спокойно добавив, – пока ко всему не закрыли Ваш корпус.

Резко развернувшись от ухажёра, он в нерешительности продолжал стоять, оставив его за спиной, в раздумье, прибавила шаг по направлению к дому.

Неспешно поднималась по тускло освещённой дороге, мысленно его распекала: «чёрте, что отставной офицер, который с первого взгляда, казалось, располагал к себе, как человек, обладающий эрудицией но, что в результате…, испортил всё впечатление! Какого чёрта у мужчин бытует мнение, что им должны поклоняться, да и с чего бы мне стремглав, соглашаться на всё!»

По пути, размышляя об этой российской тенденции по отношению к женщинам и вспоминая пережитое и то, что случалось и раньше, как театр абсурда, подвергнув уничижительной критике; к ней подступала то, злость, то досада, а временами хотелось смеяться: «И этот возомнил, непонятно, что о себе, что можно, так относиться ко всем, как к удобной игрушке! А впрочем, все они на юге теряют рассудок, считают; здесь их только и ждут, готовясь к сезону «исполнений похотливых желаний». Вы только взгляните, как обнаглел этот Кощей…, ему реально недоставало короны, и он во главе всех подобных мужчин … не бог весть кто, а такое придумал!»