Милана Стоун - Мой сводный мерзавец

– Детское время уже закончилось, – жесткий голос бьет по ушам, в момент заставляя тело окаменеть. – Не хочешь рассказать, где ты шлялась полночи?

Дышу часто, застигнута врасплох, перед глазами чуть ли не проносится вся моя короткая жизнь. Я влипла и в этом виновата сама.

Ощущаю удушающий запах табака, а в руках парня замечаю тлеющую сигарету, которую он подносит к пухлым губам и неспешно затягивается.

Испуганно шарахаюсь, когда взгляд натыкается на застывшее в злобе лицо моего соседа, а по совместительству чересчур невыносимого сводного брата.

Сердце: БАХ, БАХ, БАХ. Перед глазами красной вывеской слово «опасно».

Вот же черт… Это же нужно было так спалиться.

Я даже встречи с отцом так не боялась, когда опаздывала с прогулок, потому что он не мог причинить мне вред, а Князев… Ну, ему, мягко говоря, только повод дай, он с радостью отыграется по полной.

И почему он встречает меня в одном лишь полотенце? В очень маленьком, прошу заметить, полотенце, которое натягивается все больше, и я могу лицезреть его мускулистые бёдра.

Великан перекачанный. Стоит себе, облокотившись о стену, и глаз с меня не сводит.

Я же всячески пытаюсь не смотреть на ту внушительную палку, что торчит у него между ног. И судя по шевелению, она… О, нет, неужели это то, что я думаю! Это же фу, как такое вообще в голову пришло.

Вот же извращенец.

Разве можно так ходить дома, когда с тобой живет девушка? Сестра, хоть и не родная, но все же!

Весь стыд растерял, чему я ни капли не удивлена.

Вообще, если посмотреть с другой стороны, он слишком привлекательный парень, кажется даже, что чересчур, среди девушек у него особая слава. Не просто так он проводит в спортзале так много времени, уделяя своему идеальному телу особое внимание.

Все думают, что он эдакий плохиш, неуправляемый мажор и главный красавчик в вузе, но мало кто знает, каким по-настоящему отвратительным он может быть. И то, что он спит со всеми подряд и обычно кидает девушек на следующий день, только верхушка айсберга.

И по случайному стечению обстоятельств он мой сводный брат и вдобавок я теперь живу с ним, а значит должна терпеть его мерзкий кислотно-абьюзивный характер.

Спасибо папочке, ведь он ему безоговорочно доверяет, удружил.

Все же взгляд волей-неволей проходится по огромному, атлетически совершенному телу, по ровным кубикам до миллиметра идеального пресса, по V-образной впадине, скользящей в чёртово махровое полотенце, не прикрывающее абсолютно ничего, а наоборот, только давая фантазии разыграться. Лучше бы он в трусах стоял.

Ещё и капельки эти, что скользят по груди и ниже, ещё ниже…

Встряхиваю головой и перевожу взгляд на его такое же идеальное лицо. Он не милый, далеко нет, не смазливый, просто с правильными чертами.

Густые брови выгодно выделяют выразительные глаза, резкие скулы предают остроты и хищности вечно хмурому образу. И единственное, что не имеет красивых пропорций – это его не раз сломанный с горбинкой нос. Насколько мне известно, он ломал его ещё в детском доме, и после этого у него возникли проблемы с дыханием.

Сейчас он выглядит запыхавшимся, недовольным, даже агрессивным, впрочем, ничего необычного.

Когда дело касается меня, он частенько срывается, и его привычный образ засранца трансформируется в образ настоящего ублюдка. К моему сожалению.

А голый-то почему. Неужто он опять здесь с очередной девицей?

Хочется спросить: ну, а сколько можно таскать всех подряд? Тем более у него девушка есть, что, впрочем, никак не мешает ему вести гулящий образ жизни.

Я была точно уверена, что сегодня его не будет дома, вроде как у его друга день рождение, а брать меня с собой он, естественно, не собирался, именно поэтому решила нарушить запрет и явиться далеко за одиннадцать часов ночи.

Разочек, блин! И мог бы сделать вид, что не заметил, но сейчас это выглядит так, словно он специально ждал, прислушивался, когда откроется дверь, чтобы всыпать мне по полной.

– Я была на свидании, я же отправила тебе сообщение, – отмираю, приподнимаю одну бровь и снимаю с себя новые туфли, что натерли уже ни одну мозоль.

– Я видел. Ты написала: «ушла, буду вечером». Половина первого! Я названивал тебе несколько часов, а ты не брала трубку, – продолжает он напирать. Отлипает от стенки и подходит ближе, тем самым затрагивая мои нервные окончания. – Ты гуляла с этим чмырдяем?

Закатываю глаза. Зря я сказала про свидание, нужно было наврать, но как же я не люблю это делать, да и родители учили меня честности, вот я и сглупила.

– Он не чмырдяй, а, между прочим, лучший ученик в нашем с тобой вузе, тебе ли не знать.

Фыркаю, а зря он этого не любит. Артём Князев, а как все его называют – Князь, уже загораживает собой весь и без того тусклый свет, что исходит из ванной комнаты, не давая мне прохода.

По его напряжённому виду понимаю, что сейчас состоится грандиозный скандал, знаю, что могу даже не оправдываться, что опоздала больше по случайности.

Я всегда рядом с ним чувствовала себя не в своей тарелке, хотя его забрали из детского дома родители, когда я только появилась на свет.

Он заставляет меня бояться его, обходить стороной, и мы точно никогда не были друзьями, он всячески давал мне это понять, особенно, когда я по глупости пыталась наладить с ним хотя бы элементарное общение.

В детстве я его почти не помню, а после его отправили в кадетскую школу, и приезжал домой он только летом и на зимние праздники. Потом армия и переезд, для поступления в институт.

И вот мы здесь… Одни в его квартире, вдали от родителей. А я под его полной опекой.

Что может быть хуже?

– Ну да, – тем временем язвительно усмехается мерзавец. – Куда же мне до хорошего мальчика, увы, мозгами не вышел. Зато у меня есть кое-что другое, что-то, что бабам больше нравится, чем его не прекращающееся занудство.

– Я не это имела в виду! – поджимаю губы, не в силах нормально вздохнуть от его близости и не зная, куда деть руки, а прикасаться к его коже и отталкивать точно не хочется. И тем более он терпеть не может, когда его трогают без спроса. Знаю, проходила. – Все, я очень устала и хочу спать.

А больше всего я хочу поскорее от него сбежать, потому что его энергетика подавляет, потому что перед ним очень тяжело держаться, отчего-то так и хочется, опустив глаза к полу, попросить прощение. Даже если ни в чем не виноват.

С ним я ощущаю себя крошечной букашкой. А ещё хочется закрыться в комнате и заплакать, как в старые добрые времена.

Но я уже не маленькая девочка, которая добивалась его братского внимания, когда считала дни до его приезда, не та глупышка, что любила его всей душой. Он давно это все уничтожил своим хамским поведением, подставами и постоянными унижениями.