Мэри Ройс - Отец подруги купил меня

– Приехали! – парень поворачивается в мою сторону, позволяя заметить натренированные мышцы под свободной футболкой. – Уверена, что вечером не поедешь с нами?

– Уверена, – киваю и посылаю ему теплую улыбку. – Спасибо тебе, Антон.

– За что? – усмехается тот, повисая на руле.

– За все… – запинаюсь, но все же говорю слова, что буквально прожигают мой язык: – Я скучала.

Антон несколько секунд щурится, а потом подается мне навстречу.

– Останься со мной, Варь. Если хочешь, я не поеду к Киру? – он ласково заправляет локон моих волос и проводит костяшками пальцев по щеке, вынуждая войско мурашек взбунтоваться на моем затылке. – Нравишься ты мне, Гронская. И уже давно. – Смотрит мне прямо в душу, а я и позволяю. – Чего молчишь, мелкая?

– Да так. – Провожу вспотевшими ладонями по бедрам, не в силах скрыть волнение, и увеличиваю между нами дистанцию. Ни к чему нам это. Я даже не знаю, что ему ответить и благодарю, что Антон не просит от меня этого. – Ну, если что, звони. Хорошо вам погулять. – Чмокаю его в щеку в надежде скорее сбежать, но отстраниться мне не позволяет сильная рука на затылке и губы в опасной близости от моих. – Не надо… – единственное что я успеваю выдавить из себя, прежде чем мой шепот утопает в горячем поцелуе.

В груди взрывается электрический разряд, жаля меня во все нервные окончания, и я поддаюсь натиску друга, даже сама не замечая, как запускаю язык ему в рот, обжигаясь гортанным стоном парня. А потом все начинает выходить из-под контроля. Страсть накрывает с головой, прежде чем его губы спускаются ниже, а ладонь пробирается под задницу, крепко сжимая ее.

– Антон… остановись… – принимаю слабую попытку протрезветь от этого сумасшествия, но он не разрешает, перемещая ладонь мне на затылок и сминая его. – Антон, – выдыхаю я сиплым от возбуждения голосом, пока он оставляет укусы на моей шее. – Антон, хватит! – с усилием выкрикиваю и парень замирает, тяжелым дыханием опаляя мою кожу. Я и сама едва дышу, пока жар охватывает все тело.

– Сколько ты еще будешь мучить меня, Варь. – Проникновенно заглядывает в глаза, а мне заскулить охота, потому что понимаю, нельзя мне быть рядом с ним. Особенно сейчас. – Мелкая, – тянется снова, но я отталкиваю. Резко и грубо, так же как и срываются с моих губ следующие слова:

– Ты не в моем вкусе, понял?

Не дожидаясь ответа, я выпрыгиваю из машины и с бешено стучащим сердцем оглядываюсь, не пошёл ли он за мной, после чего торопливо следую на автобусную остановку, потому что теперь мне нужно пилить обратно в центр города. Ну не могла я спалиться, раскрыв, что у меня квартира в центре, посыпались бы новые вопросы. И не дай бог, Ася узнала бы, еще хуже, в гости бы напросилась, а в сложившейся ситуации мне это нужно меньше всего.

Погруженная в собственные страдания, весь остаток дороги я сижу, прислонившись к окну запотевшего автобуса, и позволяю тихим слезам обжигать щеки.

Ну конечно же, мне нравится Антон. Как он может не нравиться? Высокий брюнет спортивного телосложения с красивыми губами, которые я даже пробовала. На вкус они мягкие и теплые, совершенно не такие, как у Мирона. Жесткие. Грубые. Требовательные. Почему он? Почему? Почему я не могла остаться сейчас с Антоном? Дура, дура, дура! Бьюсь лбом о стекло и зажмуриваюсь до вспышек в глазах. Не могу поверить, что все это происходит со мной. Мне девятнадцать, а я по уши в дерьме.

На улице снова дождь. И стоит мне выйти из автобуса, как холод пробирает меня до костей. Но мне плевать, наверное сейчас именно это мне и нужно. Я даже не пытаюсь бежать или укрыться от ливня, а просто иду под сигналы проезжающих мимо машин, одна иномарка даже окатывает меня водой из лужи. Все как и должно быть. Я грязная, и даже дождь не в силах смыть эту грязь. Смыть мою сущность.

Даже не замечаю, как преодолеваю лестничные проемы, отказавшись от лифта, и как захожу в пустую, холодную квартиру. Но дальше коридора не двигаюсь. Там и ударяюсь затылком о стену, беспомощно сползая вниз. Потому что снова и снова думаю, что обидела Антона. А ведь он не заслужил этого.

– Как покаталась? – раздается из глубины темной квартиры мужской голос, а я перестаю дышать, позволяя тревоге скрутить себя по рукам и ногам. Мирон. Что он здесь делает?

Мирон медленно приближается и останавливается в шаге от меня, держа руки в кармане брюк. А я как грязный, забившийся в углу котенок, смотрю на него снизу верх, и кажется задыхаюсь от испуга. Вот только еще злюсь, испытывая противоречивые чувства из-за его внезапного возвращения в свою жизнь, да и вообще за то, что он просто есть. Однако нельзя отрицать, что я по-прежнему считаю этого опасного мужчину идеально красивым. Так же как и понимаю, что он спас меня. Только это не дает ему никакого права диктовать, как мне жить дальше. Но видимо Мирон считает иначе.

Будь он проклят!

Хмурюсь и поджимаю колени к груди, когда он протягивает мне свою огромную руку, однако, помешкавшись, все-таки принимаю его помощь и поднимаюсь в вертикальное положение, тут же оказываясь в западне синих глаз, но не выдерживаю и секунды.

– Я очень рада, что вы решили почтить меня своим присутствием, но я устала и хочу спать, – нарушаю сгустившуюся тишину и принимаю попытку шагнуть в сторону, но резкая хватка на затылке возвращает меня в воронку синих глаз, а точнее на их дно, закрывая просвет плотным слоем ила.

– Ты не ответила на мой вопрос. – Мирон перемещает взгляд на мою шею и только когда я вижу, как он прищуривается, осознаю, что именно он видит. – Тебе понравилось?

Тяжело сглатываю, ощущая, как горячий румянец поднимается к моему лицу, но молчу.

– Давай я тебе напомню, если вдруг ты забыла, – Мирон оттягивает мою голову назад, прежде чем резко приникает к шее и всасывает кожу так сильно, что острая боль ударяет горячей молнией прямо мне в промежность. О, нет, до такого Антон точно не дотягивает, по крайней мере, мой пульсирующий клитор сходит с ума, будто я впервые узнаю о его существовании, в то время как жадный рот по новой присасывается к шее и кусает, сбивая напрочь все дыхание. – Тебе нравится? Или с ним было лучше? – приглушенно рычит мне на ухо и сильнее сжимает мои волосы, рывком направляя меня в сторону ванной. А я едва не спотыкаюсь о порог, перед тем как снова ощущаю хватку на затылке, а после замерзшее тело омывает теплым, даже горячим потоком воды.

Я даже не сразу нахожусь с ответом, с минуту рвано хватая воздух, пока озноб сменяется колючим жаром. Но стоит мне увидеть возвышающегося надо мной Мирона, как паника по новой бьет ключом. Находиться с ним наедине, а тем более в душе весьма опрометчиво, особенно когда через мгновение пуговица на моих джинсах со звоном расстегивается.