Ева Ночь - Драконов много не бывает

– Хочешь выпить?

Он не цепляет меня. Всего лишь предлагает. Глаза у него – оторваться сложно, если глянешь. Аркадий Драконов. Что-то зачастил. И бойфренд его рядом, тоже красивый, но он выпить не предлагает, только нервно поглядывает то на меня, то на товарища.

– Спасибо, я на работе, – вытираю со стола и сгребаю мусор.

– А потанцевать?

Я виновато развожу руками и улыбаюсь. Я всё время делаю так на любые предложения, а их тут иногда делают то мальчики, то девочки.

– Ну, как хочешь, – налегает он на спиртное.

По некоторым признакам я понимаю: он пьян. Очень пьян, если уж быть совсем точной. Но по нему не скажешь, держится хорошо. И речь у него почти нормальная.

Вскоре он и его спутник присоединяются к танцующим. Вот где настоящее шоу, а не то, что скоро появится на сцене. За таким самцом можно наблюдать, затаив дыхание. Красивое тело, хорошо прорисованные мышцы. На него заглядываются, да и я не отказываюсь кинуть взгляд-другой.

У меня передышка. Можно посидеть, вытянув усталые ноги и почитать книгу. Я привыкла. Шум не мешает. Тут важно отключиться, погрузиться в текст, а дальше меня из раковины не достать.

– Что читаем? – небрежная рука бесцеремонно хватает учебник, и я даже ойкнуть не успеваю, когда остаюсь ни с чем.

– Патанатомия?.. Серьёзно? Студентка? Медицинский?

Он забрасывает меня вопросами, как стрелами, нимало не заботясь об ответах. Стоит, покачиваясь, а побелевшие пальцы стискивают обложку так, что кажется, ещё немного – и дым пойдёт.

Аркадий

– Это не очень хорошая идея, – Паша, конечно, зануда, каких поискать, но он очень чуткий и по-настоящему внимательный. А я сейчас – прообраз папаши своего – делаю так, как хочется мне, не прислушиваясь к мнению друга.

– Просто расслабься, – приказываю, не особо заботясь о его желаниях. Но он не может радоваться жизни, чем невероятно напрягает и портит вечер. Без конца пытается, чтобы я меньше пил, нудит, что алкоголь – это яд.

Яду мне да побольше! Это первый день, когда я свободен от условностей. В этом клубе, где мелькают разноцветные огни и звучит музыка, где танцуют и отрываются, я думаю, что могу жить, как хочу, не оглядываясь и не думая, что скажет или прикажет мой отец. Только ради этого стоило обмануть и лишиться всего, что он ценит, а я… Не то, чтобы не ценю, но хочу попробовать жить по-другому. Своей жизнью и своим умом. И это пьянит куда сильнее той дряни, что плещется на дне моего стакана.

Я набрался до уровня, когда свет становится размазано-мягким, клубящимся и обволакивающим, когда люди кажутся милыми и улыбчивыми.

Чтобы не потерять контроль, мне нужен якорь – фигура, за которую можно зацепиться взглядом и не отпускать. Тогда всё будет хорошо. И я нахожу её – девушку, что снуёт по залу. Ловко у неё получается. Гибкая, спорая. Почти незаметная. Но не для меня. Она мой якорь – теперь я могу пить спокойно – не развезёт. Да и вообще: хорошо иметь точку опоры.

Я не выдержал. Захотелось увидеть её глаза, когда она оказалась рядом. Красивые – интуиция меня не подвела. Конечно же, девушка не согласилась выпить со мной. И потанцевать не захотела. Зато с этого момента стало легко и просто: та самая эйфория, что должна была накрыть сразу после того, как я ушёл из дома, наконец-то меня догнала.

Вот только сразу после танцев я понял, что мой якорь исчез. Нет-нет-нет! Этого нельзя допустить, иначе натворю бед или упьюсь до невменяемости.

– Прикрывай мой тыл, – командую Паше, и ерунда, что фраза звучит двусмысленно.

– Аркадий, хватит уже, поехали домой, а? Ну, что тебе стоит побыть милым и простым? Ты ведь всегда – само очарование. И легко с тобой – это не простые слова.

Вот только не надо, не надо на меня давить!

– Паш, ты мне друг? – это уже пьяный разговор, но без него никак.

– Кажется, я не давал ни единого повода в себе усомниться! – Паша поджимает обиженно губы, оскорблённый до глубины души. Ну, и кто из нас пьян? Я бы так не дулся, правда-правда! Он бы ещё ножку отставил картинно. Наверное, плохо, что он трезвый и здоровье бережёт.

– Расслабься, ладно? А мне… нужно тут…

Я не собираюсь ему объяснять, что без якоря пойду ко дну. Поэтому направляюсь к туалетам, а потом иду искать девчонку.

Она сидит в каморке папы Карло, или нет, в комнатушке с инвентарём. Ни дать ни взять – бедная Золушка. Где-то там гремит музыка, народ веселится, пьёт, гуляет, а она погрузилась в чтение, словно ничего не происходит. Мой якорь. Я её нашёл.

И чем же так увлечена девушка с карими глазами?

– Патанатомия?.. Серьёзно? Студентка? Медицинский?

В висках бьётся боль. В глазах темнеет. Но я парень крепкий, меня с ног не сбить – пусть и не старается.

Девчонка протягивает руку. Смотрю на конечность, как на щупальце инопланетянина. Это что, способ познакомиться? По-мужски пожмём друг другу руки? Хоть в глазах и плывёт, вглядываюсь в девушку внимательнее. Украдкой поглядываю на кадык. Да нет, девочка. Всё у неё на месте. И грудь вон имеется. Нормальная, красивая, вполне даже очень.

– В чём дело? – спрашиваю, на всякий случай от руки её отодвигаясь подальше.

– Учебник отдай, пожалуйста, – как с тяжелобольным на всю голову. Улыбочка у неё участливая, мягонькая, благостная. И ручонка жадная тянется. Я по субботам не подаю, обойдётся.

Неловко приземляюсь рядом с ней. Тяжело, как авоська с апельсинами. Рукой по лбу провожу. Не раскисать. Сосредоточиться. Якорь. Выдержать!

А книга намертво в руке зажата. Когда-то и я на третьем курсе учился. Там, где и она. Надо же. Это меня догнало то самое прошлое, о котором вспоминать и больно, и приятно. Прошлое, из-за которого отец сломал моё будущее.

Алла

Я помню его, Драконова. Вот же: столько всего пропускаю мимо себя, отбрасываю ненужную информацию, как конфетные фантики, а этого красавца неземного помню. Да как его забыть, когда он такой прекрасный: высокий, стройный, мышцы прокачаны, волосы тёмные, ресницы опахалами, а глаза серые, с синими искрами.

Я первокурсница желторотая, а он третьекурсник, весь из себя. Шалопай, как потом оказалось, папочкин сынок, но очаровательный – с ног сбивал своей красотой и магнетизмом. В прямом смысле сбивал.

Я на него засмотрелась тогда, споткнулась и растянулась на затоптанном полу. Ладонями проехалась, чудом нос не расквасила. Все ржали над неуклюжей коровой, а он не стал. Руку мне протянул, подняться помог. Предложил в медпункт отвести, рассматривая разодранные ладони.

Я от него убежала тогда. Слишком дикая и не привыкшая к общению и вниманию. Он меня не запомнил. Да и не мог: руки изучал мои, но никак не лицо.

– Знаешь… я ведь тоже в медицинском учился, – откровенничает он, но учебник из рук так и не выпускает. Сидит, плечом к моему плечу прижимается. Не специально, не намеренно. Жар от него идёт и… волнует меня Аркадий Драконов, что скрывать. В этом хоть самой себе признаться можно. Слишком много одиночества, наверное. А я нормальная. Хочется и поговорить, и чтобы меня поняли, выслушали. Вот как сейчас я слушаю откровения парня, что однажды помог мне подняться с пола.