Арина Ларина - Муж для девочки-ромашки

Для вечеринки был арендован огромный особняк, по которому с бокалами и тарелками бродили знакомые, полузнакомые и вовсе незнакомые лица. Красовская налипла на плечо замдиректора и всячески демонстрировала свое право собственности, игнорируя окружающих. Надя заскучала, ощущая себя неловко среди веселящихся коллег. Найти Рельке в этой толпе было просто невозможно, а ходить одной как-то даже стыдно. Она застеснялась, прибилась к одному из столов и начала тихо напиваться от расстройства и разочарования.

Когда Рельке ее нашел, девушка была уже прилично навеселе, но в сознании. Даже на ее немецком это не отразилось.

– Где ты был? – Она обиженно треснула его кулачками по лацканам пиджака. – Я стою тут как… как… елка!

– Такая елка не должна стоять тут, она должна украшать более достойное место, – подумав, совершенно серьезно сообщил тоже по-немецки шеф. – Хочешь потанцевать?

– Нет!

– А поесть?

– Нет! И пить тоже не хочу! Я уже напилась и наелась! – Надя похлопала себя по животу и чуть не икнула.

– Что мне сделать? Ты сердишься? Это наша первая ссора? – Казалось, что Рельке пребывает в восторге от того, что они наконец-то поссорились.

Надюша тоже была бы не прочь разнообразить их общение человеческими эмоциями, пусть даже легким скандалом. И любопытные взгляды персонала ее сейчас ничуть не смущали.

– Сержусь. – Ей очень хотелось взять Рельке, например, за уши, но они были слишком высоко, поэтому Надя потянула за галстук.

– Ты много выпила? – догадался наконец-то заморский принц.

– Много не много, но больше не буду. Мне уже хватит. – Надя важно и презрительно покосилась на стол с бутылками, словно алкоголик, начинающий с понедельника новую жизнь. – И вообще мне здесь надоело.

– А по-моему, тут достаточно весело, – пожал плечами Рельке.

– Тебе весело – ты и веселись, – надулась Надюша и попыталась кокетливо оттопырить губку. Вероятно, получилось нечто ужасающее, поскольку губу было видно обоими глазами. Скосив для контроля взгляд к носу, Надя подумала и закатала губу обратно. Такое кокетство больше походило на попытку испугать до полусмерти.

– Я не люблю многолюдные мероприятия, – сокрушенно хлопнул себя руками по ляжкам кавалер. – Но я подумал, что ты много работаешь, поэтому захочешь расслабиться. Но если не хочешь, давай уедем.

– Давай, – немедленно согласилась Надя. Она с одинаковым восторгом поехала бы сейчас и домой спать, и к Ивальду для начала нового витка их отношений.

– Домой? – уточнил шеф, устраиваясь за рулем.

– Домой, – кивнула Надюша, откинувшись на сиденье, потом повернулась и, в упор глядя на Рельке, добавила: – К тебе.

Спокойно кивнув, он завел мотор.

«Надо понимать, не возражает, – насмешливо констатировала Надежда. – И то хорошо».

Около трех часов ночи, когда Ивальд, сверкая голым задом, аккуратно развешивал сброшенные впопыхах свои и Надины вещи, затрезвонил мобильник.

– Моцарт, – продемонстрировал эрудицию Рельке. Надя блаженно щурилась, надеясь, что аппарат разрядится и лишит ее необходимости шевелиться.

– Что здесь написано? – Он строго посмотрел на экранчик и протянул ей телефон.

– Мама, – пробормотала Надежда, прочитав надпись «Равняйсь, смирно». Так незатейливо именовались звонки, поступавшие из дома.

– Наденька, деточка! – заорал Анатолий Викторович. – Ты жива?

Рельке мрачно засопел, услышав явно мужской голос, а Надя хмыкнула:

– Ивальд, я жива?

– Ты? Нет! – Он попытался изобразить то ли Бэтмена, то ли летучую мышь, но, вспомнив, что из одежды на нем только очки, застеснялся и ринулся в шкаф.

– Кто там? – ужаснулся Анатолий Викторович. На заднем плане что-то напористо и сердито шептала мама. Вероятно, давала инструкции по ведению переговоров. – С кем ты?

– Я с мужчиной.

– С мужчиной? – пугливым эхом повторил Анатолий Викторович.

– А что вас удивляет? Хуже было бы, если бы я ночевала с теткой. Вот это был бы номер. А так – ничего экзотического. Привыкайте. Дети – это такая ответственность, ого-го. Ну, ваша мама небось уже пугала страшными рассказами про неуправляемых отпрысков. Со своей стороны бессонные ночи и кучу проблем я гарантирую.

– Кто он? – строго спросил Анатолий Викторович, проигнорировав ее остроты.

– Хороший человек. Вам недостаточно, что я жива? Еще спросите, чем мы тут занимались!

– Да знаю я чем! Безобразие! Надо было нас с мамой предупредить! Ты же сказала, что будешь жить с нами, а сама пропала. Я уже собирался морги обзванивать.

– Размечтались, – пробормотала Надюша, испытывая легкие угрызения совести. Похоже, этот чужой мужик искренне испугался и на полном серьезе переживал за непутевую дочку любимой женщины.

– Что маме передать? – спросил Анатолий Викторович под свистящий шепот на заднем плане, переходящий в возмущенный вой.

– Привет ей передайте. Не угодишь на вас. Пришла – плохо, не пришла – опять геморрой.

– Спокойной ночи, – обиделся Анатолий Викторович.

– Угу. До свидания.

В комнату вернулся Ивальд с двумя коктейлями, украшенными зонтиками. Надя прыснула и повалилась на подушки. Мощный торс директора службы размещения обтягивала веселенькая пижама с улыбающимися сердечками. Жизнь удалась.

На следующий день позвонила совершенно забытая в вихре последних событий Фингалова. Теперь она все переосмыслила и желала удалиться от мирской суеты.

– В монастырь, что ли? – недоуменно переспросила Надя.

– Не совсем. Я хочу слиться с природой и очиститься.

– Зимой на природе очиститься? – удивилась Надя. – В проруби, что ли, искупаться? Анька, не говори загадками. У меня скоро заезд большой, времени мало. Давай по существу.

– А хочешь со мной? – оживилась Фингалова. – Там ты будешь независима от условностей и защищена от грязи зловонного мегаполиса.

– Фингалова, ты что курила? Сено из декабрьских подснежников? Чего несешь-то? Или ты нашла веселого фермера, который тебе напел про прелести деревенской жизни и записал в свои крепостные?

– Нет, я познакомилась с удивительной женщиной. Знаешь, это судьба. Она подошла ко мне на улице, взяла за руку и сразу сказала, что видит все мои горести. Представляешь, сестра Елизавета видит карму человека и может ее осветлить.

– Осветлить? – обморочным голосом повторила Надя и тревожно заозиралась. – А когда ты на природу отбываешь?

– Хочешь со мной? Я так и знала! – Голос Фингаловой залучился неподдельной радостью. – Сестра Елизавета сказала, что за каждого нового просветленного мы будем получать дополнительный цветок счастья на небесах.

– Мечтаю просто. Без меня в свою прорубь ехать не смей. Сможешь сегодня вечером напоследок оскверниться и подъехать к гостинице? Я работу сменила. Пиши адрес.