Анастасия Градцева - Прага. Инструкция по соблазнению

Лара глянула на часы: пора было начинать. И только она набрала воздуха в грудь, чтобы еще раз громко поздороваться с аудиторией, как двери распахнулись и в кабинет ввалились два парня.

– У нас есть опоздание! – с ужасным акцентом провозгласил один из них, и его карие глаза весело сверкнули. – Извинять нас!

Девчонки тут же захихикали, а Лара, никак не отреагировав на его слова, уставилась на второго студента, который стоял за своим другом и молча на неё смотрел. Черная бейсболка и татуировки. Удивленный взгляд, который тут же сменился торжествующим. Черт… Черт! Ну почему именно он?! Еще и на первом занятии?!

– Проходите, – сухо сказала Лара, стараясь унять бешеное сердцебиение. – Мы как раз начинаем.

Парни лениво прошествовали к столам, один хотел было сесть на дальнюю парту, но Мирек удержал друга за руку и указал на свободный стол в первом ряду. Тот пожал плечами и уселся туда. Теперь оба парня сидели в паре шагов от Лары, а вчерашний знакомый еще и с откровенным интересом её рассматривал.

– Здравствуйте! – громко сказала Лара, пытаясь сделать вид, что она ничего не замечает, – Меня зовут Лариса Ольшанская, я магистр (её предупредили, что она обязательно должна назвать студентам свою ученую степень) и буду преподавать у вас русский язык для делового общения. Можете называть меня, как это принято в России, Лариса Дмитриевна.

По аудитории прокатился сдержанный смешок, кто-то из девчонок прыснул, кто-то громко зашептался, и только Мирек рассмеялся в голос и громко переспросил, мешая в кучу чешские и русские слова:

– Лариса? То йе ваше имя?

– Да, – стараясь казаться невозмутимой, ответила Лара, хотя щекам уже было жарко, тонкая рубашка прилипла к спине и шея под тяжелым узлом волос начала мокнуть. – Со мной вы познакомились, а теперь я познакомлюсь с вами.

Взяв список, она называла каждого студента и задавала ему пару вопросов, заодно пытаясь запомнить, кто есть кто. Читала на чешском Лара плохо, поэтому делала ошибки в именах и фамилиях, за что тут же извинялась, но ребята все равно каждый раз веселились, теперь уже смеясь друг над другом. Черт, почему она не спросила у Лукаша, что не так с её именем? А ведь с ним явно что-то не так.

– Антонин Рэймонт, – прочитала Лара.

– Я! – поднял руку парень, сидевший рядом с Миреком, и обаятельно улыбнулся.

– Ты давно учишь русский?

– Три годы. На гимназиу.

Ох, как отвратительно он говорил… Из всех, кого Лара уже успела услышать, этот был хуже всех. Что он делал эти «три годы» на занятиях, спрашивается?! И как с таким уровнем он будет осваивать деловую переписку, которая явно не для начинающих?

– Мирослав Свобода, – уже когда Лара дочитывала фамилию, в мозгу вдруг схлопнулись имена «Мирек» и «Мирослав», и она уже знала, кто сейчас поднимет руку.

– To jsem já (Это я) .

Твою мать, как же бесила эта ленивая интонация! И невысказанный вызов, прячущийся в прищуренных глазах.

– Говори на русском, – отчеканила Лара, понимая, что начинает злиться. – И сними головной убор, неприлично так сидеть.

– Já vám fakt nerozumím (Я вас реально не понимаю) , – покачал головой Мирек, и она увидела дьявольские искры, пляшущие в его прозрачных зеленых глазах. Как морская вода. Красивые глаза ведь. Жалко, что такому мудаку достались.

Кто-то из студенток тут же перевел ему на чешский слова Лары, и аудитория возбужденно затаилась, ожидая продолжения представления.

Мирослав неожиданно встал. Двигался он лениво и в то же время грациозно – как хищный зверь. Уставившись на Лару, он с усмешкой стянул с себя бейсболку и швырнул её на парту.

– Mám si sundat ještě něco? (Я должен снять еще что-то) ? – невинно осведомился он и картинно потянул с себя футболку. Мелькнул смуглый плоский живот, девчонки восторженно ахнули, а у Лары от ярости все перед глазами заволокло красной пеленой. Ах ты гаденыш! Будь она дома, она бы выгнала наглеца из аудитории и пошла бы в деканат – разбираться с неподобающим поведением. А что делают тут? И надо ли начинать свой первый день со скандала, пусть и не по её вине?

– Я вижу, что Мирослав очень плохо понимает по-русски, – сжав зубы, процедила Лара. – Объясните ему кто-нибудь, что я просила снять только кепку. Здесь университет, а не стриптиз-бар.

Студенты хохотнули, отдавая должное самообладанию преподавательницы, и рабочая атмосфера мало-помалу восстановилась. Когда время занятия завершилось, Лара сдержанно попрощалась, а Мирек ухмыльнулся и пожелал ей хорошего дня. На чешском. И глянул так, что у нее мороз по коже пошел.

Как только последний студент покинул аудиторию, Лара упала на стул и уткнулась лицом в руки. К глазам подступили слезы. Ну за что ей это?! У неё никогда не было таких серьезных проблем со студентами, и надо же так, чтобы в чужой стране, в первый день, на первом же уроке ей попался вот такой придурок, который считает, что если видел её трусы, то может вести себя как ему вздумается. Жаловаться не хочется, но и как самой эту ситуацию решать – непонятно.

– Простить, пани магистро, – в дверях снова возник Антонин, нещадно коверкая звуки русского языка. – Я ручка теряю.

– Ищи, – равнодушно сказала Лара, надеясь, что он не заметил её покрасневших глаз. Антонин тщательно осмотрел парту и всё вокруг, а потом вдруг быстро подошел к её столу и тихо, на чистейшем русском сказал:

– Вы не расстраивайтесь, они не над вами смеялись. Просто «лариса» – это на чешском плед. Вернее, такой вид пледа, он обычно синтетический и очень теплый.

– Плед?! – ошарашенно переспросила Лара.

– Ну да, – извиняюще развел руками он.

Прекрасно. Я ваш преподаватель Плед. Зовите меня Плед. Еще бы они не смеялись!

– А зачем ты так плохо говорил? Ты же русский, верно?

– Мама русская, – признался Антонин, – я билингв. Но наши особо не знают, в универе тоже не в курсе, так что я могу записываться на занятия русским как иностранным, – он хитро улыбнулся: – И сдавать его без особого труда! Знали бы, что это мой родной язык, не разрешили бы.

– То есть ты скрываешься? – вдруг рассмеялась Лара.

– Типа того, – хмыкнул он. – Я вам письменные работы буду нормальные сдавать, а говорить буду плохо, чтобы в итоге средняя оценка вышла. Не сдадите меня?

– Нет, Антонин, – Лара заговорщицки усмехнулась, чувствуя симпатию к этому парню. И почему он дружит с таким дебилом, как Мирек?

– Спасибо, – улыбнулся в ответ тот, – и зовите меня лучше Тонда.

А уже у самой двери, обернувшись, вдруг сказал:

– Кстати, не верьте Миреку, он нормально понимает русский, хоть и не очень на нем говорит.

И скрылся в коридоре.

***

Мирек раздраженно пинал ножку скамейки. Что так долго? Зайти в аудиторию и забрать ручку – это полминуты максимум. Какого хрена Тонда там трется? Тоже заценил новую преподшу?