Инна Инфинити - Холодная. Книга 1

Москва встречает промозглой осенней погодой, и я посильнее кутаюсь в теплую черную куртку и шерстяной шарф в тон. Водитель замечает это и ускоряет шаг.

– Ничего, парень, сейчас в машине согреешься. Там вас уже ждет кофе.

– Ой, Василий, спасибо большое! – радостно восклицает мама. – Кофе после поезда – в самый раз.

– Ну а как же, Елена Викторовна! Игорь Петрович строго наказал мне заехать в кофейню и взять вам с сыном по стаканчику и круассану, чтобы подкрепились после дороги, пока до дома доедем. А то ведь время такое – 6 вечера – самый час пик. Часа два по пробкам промаемся, пока доберемся…

Мы садимся в черный мерседес представительского класса, в подстаканниках на заднем сиденье которого нас действительно ждут два горячих стаканчика капуччино. На спинках передних сидений откинуты столики. На каждом из них в бумажном конверте лежит круассан.

Автомобиль трогается, я откусываю от булки, делаю глоток обжигающего напитка и зажмуриваю глаза от удовольствия. Первый раз в жизни я сижу в таком крутом автомобиле. В нашем городе иномарок не много, с местными зарплатами люди максимум могут позволить себе «Ладу Весту». У моего деда так вовсе старенькая «семерка» и советский мотоцикл. Несмотря на несовершеннолетие и отсутствие прав, мы с пацанами еще с прошлого лета гоняем и на том, и на другом транспорте.

У одноклассника отец главный в ГИБДД нашего города, поэтому с полицией на дорогах проблем не возникает. Но мы и не перебарщиваем, конечно. Всегда с ремнем безопасности и строго в пределах допустимого скоростного режима. И обязательно пропускаем всех пешеходов.

Я первый раз в Москве. В октябре темнеет рано, поэтому на улице уже ночь. Но город светится, как новогодняя елка. Мы едем какими-то широкими дорогами, а я неотрывно смотрю на большие серые здания – так называемые «сталинки», вспоминаю я из уроков истории.

Машин на дороге много, и все дорогие иномарки. Господи, сколько же тут люди зарабатывают, что могут позволить себе такие «Лексусы» и BMW? Задумавшись, я не замечаю, как мы выезжаем за город. Здесь огней намного меньше, машин тоже.

– Через 10 минут будем дома, – оповещает водитель Василий, словно прочитав мои мысли.

– А далеко этот поселок от Москвы находится? – интересуюсь я, сам удивляясь нелепости слова «поселок» по отношению к элитному загородному комплексу частных домов. Но он действительно так называется – поселок Золотой ручей.

– Не очень, всего 15 километров от МКАД. Но утром, когда пробки, эти 15 километров хорошо ощущаются.

Мы въезжаем через шлагбаум на территорию Золотого ручья и медленно проезжаем мимо кирпичных особняков, виднеющихся за высокими заборами. Мне едва удается сдержаться, чтобы не присвистнуть от удивления. Такие дома я видел разве что в американских фильмах, да в бабушкиных сериалах по «Первому каналу».

Автомобиль аккуратно тормозит у трехэтажного особняка, отделанного серой плиткой. Бордовые ворота автоматически открываются, и мы въезжаем в большой двор. Машина останавливается у крыльца справа, мы выходим, и пока Василий достает из багажника чемоданы, мама уже уверенно направляется к входной двери. Я хочу задержаться, чтобы помочь Василию с сумками, но он отмахивается от меня рукой.

– Иди, парень, я сам справлюсь.

Мы с мамой поднимаемся по ступенькам крыльца, она немного медлит, держась за ручку двери, а я чувствую в душе неприятное волнение. Ей-богу, как будто с родителями понравившейся девушки буду сейчас знакомиться.

Мы входим в дом, и мне в глаза сразу бьет роскошь. Я в просторной гостиной, свет приглушен, но в нем все равно хорошо видны богатые предметы интерьера в пастельных тонах.

Я правда буду тут жить? После нашей скромной двушки в серой советской девятиэтажке с вонючим подъездом мне сложно поверить, что моим домом теперь будет такой стильный особняк.

– А вот и мы! – весело кричит мама, и на ее голос откуда-то из-за угла выныривает приятный мужчина лет пятидесяти в серых спортивных штанах и черной футболке.

– Наконец-то! – он наклоняется к маме, аккуратно целуя ее в щеку. – А ты, наверное, Максим? – обращается мужчина ко мне.

– Да, – коротко отвечаю, протягивая ему руку.

– Очень приятно. Я будущий супруг твоей мамы. Игорь Петрович. Можно просто дядя Игорь. А если хочешь, можно и папа, – по-доброму смеется мужчина, крепко пожимая мою ладонь.

Нет, к «папе» я точно не готов.

– Мне тоже очень приятно с вами познакомиться, Игорь Петрович. – Я делаю акцент на его имени и отчестве, сразу давая понять, как именно буду его всегда называть.

На секунду я замечаю в глазах мужчины искру понимания, но он быстро поворачивается к маме, чтобы помочь ей снять пальто. Я расстегиваю куртку, стягиваю шарф и ботинки, как вдруг боковым зрением замечаю тонкую фигурку, тихо спустившуюся по лестнице, которая ведет на второй этаж.

Профессиональное занятие каратэ научило меня не только махать ногами и кулаками, но и чувствовать спиной, замечать боковым зрением наступление угрозы. Я инстинктивно напрягаюсь, и мне стоит большого усилия воли не обернуться резко к подошедшей фигуре.

– Здравствуй, Кристина, – спокойно говорит мама через пару минут. Она не сразу заметила девушку.

– Добрый вечер, – отвечает девушка абсолютно бесцветным и безразличным голосом.

– Это мой сын Максим, – мама указывает на меня рукой.

Вот теперь я аккуратно поворачиваю голову.

– Привет, – говорю девушке и смотрю на нее.

На лестницу плохо падает свет, поэтому Кристина стоит в полумраке. Она скрестила на груди руки и привалилась бедром к перилам. На ней короткие джинсовые шорты в обтяжку, синяя майка и белые короткие носки. Волосы цвета молочного шоколада убраны на правую сторону и волнами спадают до локтя. На лице заметен легкий макияж и остатки красной помады.

Но не ее длинные стройные ноги привлекают меня, не загорелая кожа, не тонкая осиная талия и аккуратно поднимающаяся на каждом вздохе грудь. Нет, совсем не это. Глаза. Большие, холодного голубого цвета. Если бы они были зелеными, то их с уверенностью можно было бы назвать кошачьими. А так скорее снежные.

Она красивая.

Девушка не отвечает на мое приветствие, а внимательно изучает меня. Я замечаю, как взгляд ее больших синих глаз аккуратно блуждает по мне, будто оценивает, достоин ли я ее приветствия. Правый уголок губ тянется в едва заметной ухмылке. Девушка склоняет голову на бок и кивает мне.

Я почувствовал, как напряжение сошло с маминой спины, стоящей от меня по левую сторону. Но мне от кивка Кристины как-то не легче, а даже, скорее, тяжелее. Она сделала это так, будто совершила для меня великое одолжение. Сначала подробно изучила с ног до головы, а потом, видимо, решив, что я достоин лишь кивка, а не ответа, шевельнула головой вниз-вверх.