Таня Х. - Серёженька. Полная версия

– Уехал? – скорее констатировала, чем спросила Галя, зайдя на кухню.

– Ага. Насовсем.

– Оно и понятно, – хмыкнула она и тоже закурила. – Ты только не вздумай в него по-настоящему влюбиться, Серега. Гиблое это дело.

Он ничего не ответил и продолжал пялиться в окно, словно таким образом мог вызвать Илью обратно из небытия, в которое тот ушел и из которого однажды появился.

– Я сегодня работаю, – сообщила Галя и поставила чайник на плиту. – А ты?

– Буду работу искать. Надоело фуры разгружать, – подавив комок в горле, ответил Серега.

– Вот и правильно. Найди себе что-нибудь приличное, в центре.

– Ага, – кивнул Серега, затушил сигарету в пепельнице и пошел домой. Там он застал отца, валяющегося на диване в отключке. На полу под ним подсыхала лужа блевотины. Серега с облегчением увидел, что его комнату никто не вскрыл. Там ничего ценного, кроме старого компа, не было, но и его было бы жалко.

Серега убрал за отцом, собрал бутылки и прочий мусор, разбросанный по дому, потом пошел в ванную. Там он долго сидел, не затыкая пробку, в полупустой ванне под струями прохладной воды. Все пережитое за вчера и сегодня представало перед его внутренним взором, и Сереге хотелось выть от тех эмоциональных кульбитов, что он пережил. Когда он все-таки заставил себя подняться, его руки и ноги были в глубоких морщинах от долгого нахождения в воде.

Он решил пройтись и дойти до той кофейни, про которую говорил Сэм. Путь был неблизкий, но он захотел проделать его пешком. Так было больше шансов немного развеяться и не впасть в тоску. Отпахав полгорода и придя на место, Серега издали увидел строительные леса около старой кулинарии, давно закрытой. Она стояла недалеко от остановки в здании административного корпуса давно почившего завода, который отдали под офисы. Подойдя ближе, он увидел, что внутри отделка почти закончена – рабочие вешали большие белые люстры, которые низко свисали с темного потолка. Стены были кофейного цвета, одна стена оставалась не отделанной и являла собой кладку старых красных кирпичей. «Видимо, сейчас так модно», – подумал Серега. Снаружи два гастарбайтера штукатурили фасад.

– На работу пришел устраиваться? – услышал он у себя за спиной. Обернувшись, он увидел парня лет двадцати пяти с большим румяным лицом, как у рабочих с советских агитплакатов.

– Да, – просто ответил Серега.

– Ты звонил вчера?

– Нет. Просто слышал, что тут открывают кофейню.

– Понятно, – парень почесал лоб, посмотрел на него оценивающе и сказал: – Помоги мне кофемолку дотащить.

Серега согласился, и с этого началась его карьера в ресторанном бизнесе. Парень, что встретил его на входе, оказался обжарщиком кофе, мечтавшим открыть свое дело и работающим тут в качестве главного специалиста. Он представился Вячеславом, но все звали его просто Славиком. Хозяином заведения был мужик средних лет по фамилии Букварев. У него было несколько дорогих ресторанов в центре, он ездил на синем «Ягуаре» и выглядел запойным алкашом, кем в действительности и оказался. Все звали его Сергеем Александровичем, а за глаза дядей Сережей. Он бесцеремонно обходился со всеми, кроме Славика, поскольку на том держалась вся «начинка» будущего заведения. В городе практически не было кофеен, а дядя Сережа, часто бывавший за границей, просек моду на них и решил привить ее на родной земле. У него были еще какие-то партнеры по бизнесу, он часто назначал встречи в недостроенной кофейне, показывал ее своим гостям, умничал и рассказывал о кофе то, что говорил Славик, выдавая это за свои глубокие познания. Серега подозревал, что именно он и был приятелем Сэма. В них было что-то неуловимо общее – та же грубоватая манера держаться, нахрапистость и полное безразличие к чувствам других. Они оба были из тех, кто в конце 80-х сбивались в банды и начинали барыжить чем придется, скупали ваучеры, а потом приватизировали все, до чего дотягивались руки. Серега часто слышал разговоры дяди Сережи с его приятелями и подручными, многие из которых выглядели как откровенные бандиты. Так он понял, что крыша у бизнеса была криминальная, а не ментовская.

Открытие планировалось на конец августа – начало сентября. Весь июль Серега ходил туда почти каждый день. Из тех, кто пришел за это время устраиваться на работу, остался только он. Остальные не хотели тягать мебель и драить все после ремонта бесплатно, ожидая, когда заведение откроется. А Сереге все равно нечем было заняться, и в кофейне ему нравилось. Славик оказался щедрым и делился с ним знаниями о кофе, его сортах, способах приготовления. Они вдвоем устанавливали и тестировали оборудование, пробовали разные сорта. Дядя Сережа активно участвовал, авторитетно судил о вкусе кофейных напитков, хотя очевидно было, что он любит только эспрессо из капсульной кофеварки, которую Славик явно презирал.

– Кислятина из дешевой робусты, – характеризовал он вкус хозяина заведения, когда того не было поблизости. Серега с ним внутренне был согласен, но вслух старался говорить поменьше. Он опасался дяди Сережи и робел перед Славиком, который казался ему каким-то особенным: он совсем не ругался матом, был спокоен и сдержан, и точно знал, что ему нужно от жизни. Серега этому очень завидовал и тянулся к нему, а Славик не отталкивал. Его спокойная доброжелательность, без позерства и обычных пацанячих выебонов, так контрастировала с тем, как вели себя все серегины приятели, что он не знал, как с ним общаться. Славик не привлекал Серегу физически, но манил истинным душевным здоровьем и незлобливостью. Между ними завязалось нечто сродни дружбе.

В августе Славик стал обучать персонал готовить кофе. Серега почти все уже знал, примелькался дяде Сереже, и потому его поставили главным смены. Они должны были работать со Славиком попеременно. Еще наняли трех младших барист, которые дополнительно выполняли функции официантов, убирали со столов и следили за порядком в зале. Кухни у кофейни не было, дядя Сережа наладил доставку еды и десертов из своих ресторанов. Рядом с кассой была большая холодная витрина, в которой выставлялись куски тортов и пироги. За их внешним видом и наличием следил главный смены. Хозяин, видя рвение Сереги, незадолго перед открытием отлистал ему три тысячи после того, как сунул Славику толстую пачку сотенных купюр. Тот был единственным, кто получал деньги за время подготовительных работ. Остальные довольствовались остатками непроданной еды из ресторанов дяди Сережи, которые тот привозил в кофейню каждый день в обеденное время.

Получив столь щедрое вознаграждение, Серега решил зарулить к Гале. Та встретила его, наварив самолепных пельменей, которые она иногда готовила в перерывах между гулянками и работой в ларьке. Он рассказал ей о кофейне, Славике и дяде Сереже.