Ольга Березина - Удержи меня

– Адам, ты не мог бы поменяться в субботу сменами?

– А что случилось?

– Макс ужасно подрался в школе. Он весь избит, сотрясение, сломаны ребра. Миссис Уокер приезжает завтра. Так что подозреваю, что в субботу его ждет разбор полетов. Не думаю, что даже простое присутствие Эрики в доме будет желательным.

«Подрался? Почему?» Последнее время Макс казался спокойным и даже веселым. Они все лучше и лучше находили общий язык, так что слышать подобное было… странно. Тем более, будучи дочерью парамедика, Эрика понимала, что сотрясение мозга или перелом – серьезные травмы.

– Мама! – она сбежала с лестницы, но вместо того, чтобы броситься в раскрытые объятия, замерла в нескольких шагах от матери. – Что с Максом?

– Ты все слышала?

Эрика кивнула.

– Я не знаю, милая. Сегодня мистер Уокер сам привез его домой сильно избитого. Сказал, что Макс подрался.

– А почему? – прошептала Эрика.

– Не знаю.

– Так что насчет субботы? – обратилась мать к отцу.

– Ничего не обещаю. Попробую поменяться.

Вот только поменяться не вышло, наоборот, его вызвали на работу накануне вечером – в городе произошла крупная авария, и парамедиков не хватало.

Эрика была и рада, и не рада перспективе провести субботу у Уокеров. С одной стороны ей очень хотелось увидеть Макса, поддержать, а с другой она помнила ледяные взгляды миссис Уокер те несколько раз, что они сталкивались.

По дороге на работу мать строго-настрого предупредила Эрику, чтобы та лишний раз не выходила из игровой. На всякий случай.

– Думаешь, Макса будут ругать?

В ответ мать лишь кивнула.

Увидеть с утра Макса не удалось. Эрика подозревала, что он спрятался в спальне, а стучаться постеснялась. Да он скорее всего и не хотел никого видеть, учитывая предстоящий разговор.

Вот только через пару часов сидения в игровой Эрика поняла, что очень хочет в туалет. Она всегда пользовалась тем, что предназначался для прислуги. Чтобы туда попасть, нужно было спуститься на первый этаж, пройти мимо кабинета миссис Уокер в сторону кухни и свернуть налево.

Уже возвращаясь назад, Эрика услышала крики Макса, доносящиеся из-за неплотно закрытой двери.

– Ты совсем меня не слышишь! Они первые начали! Они постоянно задирали и оскорбляли меня! Били! Почему я должен терпеть?!

– Если все так, как ты говоришь, нужно было прийти ко мне или к директору Патерсону, – тон миссис Уокер был ужасно холоден.

– Я ходил! Но директор не стал меня слушать и заявил, что я выдумываю! Он и в этот раз не хотел верить, что начал не я! Я пытался поговорить с тобой, мама, но тебе же всегда некогда! Ты всегда занята! Попозже, Макс! Давай в другой раз, Макс! Не сейчас, Макс! – его голос срывался.

Эрика замерла, боясь, что ее обнаружат. Но и уйти не могла. Она уже не раз замечала, что миссис Уокер не проявляла привязанности к сыну, и только сейчас задалась вопросом, а любит ли она его вообще.

– Не смей перекладывать на меня вину! – Наступила пауза, а потом послышался звук отодвигаемого стула. – Значит так, Максимилиан, – почему-то сейчас полное имя неприятно резануло слух, – ты вел себя недостойно, недопустимо. Ты запятнал честь нашей фамилии. Я уже не говорю про то, в какие деньги мне выльется твоя… кхм… выходка .

– Ничего. Не обеднеем, – буркнул Макс.

– Максимилиан! Что за тон?! Хочешь сказать, ты не раскаиваешься? – в голосе миссис Уокер прозвучало такое удивление, словно Макс просто обязан был сожалеть в ответ на недовольство матери.

– Нет!

– Хорошо, – в голосе миссис Уокер зазвучала сталь. – Ты будешь наказан. Я лишаю тебя карманных денег на ближайшие три месяца, любых развлечений, а также подарка на день рождения, который ты получил от моего помощника.

«У Макса был день рождения? Когда? Почему не сказал?» – удивилась Эрика.

– Ты хоть знаешь, что он мне купил? – раздался из-за двери обиженный голос Макса.

– И что же?

– Вот именно! Ты не знаешь! Тебе плевать! Есть подарок и ладно! Ты меня даже не поздравила!

– Джереми же передал подарок…

– Именно что Джереми, а не ты, мама!

– Я была в командировке.

– А телефона там не было? Позвонить было нельзя?

– Я весь день работала…

– Конечно! – перебил Макс. – Работа! Ты только о ней думаешь! А как же я? Вам с отцом плевать на меня! – Его голос сорвался, и Эрика моментально поняла, что он плачет.

А потом раздались быстрые шаги.

– Макс, послушай…

Но дверь кабинета уже открылась, и оттуда выскочил Макс, на ходу пытаясь стереть ладонями слезы.

Эрика стояла, прислонясь к стене, так что миссис Уокер не могла ее видеть, а вот остаться незамеченной Максом было невозможно.

Он скользнул по ней взглядом, вызвав судорожный вздох – она не ожидала, что Макс настолько побит – захлопнул дверь и кинулся наверх.

В первый момент Эрика подумала, что миссис Уокер пойдет за сыном, так что она быстро отступила в сторону кухни, не желая попадаться ей на глаза, но из кабинета так никто и не вышел. Тогда она побежала вслед за Максом.

В игровой оказалось пусто, поэтому, сделав пару глубоких вдохов, Эрика постучала в дверь спальни, из-за которой раздавались приглушенные всхлипы.

Наступила тишина.

Поняв, что Макс не ответит, она решительно отворила незапертую дверь и вошла внутрь.

Спальня оказалась мальчуковой, но скорее подошла бы взрослому, чем ребенку: никаких игрушек или обоев со слониками. Конечно, Макс был старше, но не настолько. Все очень красиво, но как-то чересчур аккуратно: даже школьных принадлежностей нигде не видно. Общую картину искусственности нарушала только подушка, в которую, чтобы заглушить рыдания, уткнулся сидящий на полу около кровати Макс.

– Это я, – пробормотала она, а потом подошла, опустилась рядом на колени и легонько обняла его, опасаясь причинить больше боли.

Кажется, Макс собирался что-то сказать. Он открыл было рот, но из горла вырвался только надрывный всхлип.

– Поплачь, Макс. Станет легче. Мама всегда говорит, что нужно плакать, если хочется, что со слезами из нас выходят наши обиды.

– М-мальчики н-н-е долж-жны плакать, – еле смог прошептать Макс.

– Не правда! Папа иногда плачет на кухне после работы. А мама его утешает. И он всегда потом говорит, что ему стало легче.

– А к-кто он у т-тебя?

– Врач на скорой.

Макс плакал, осторожно вместо подушки уткнувшись лбом в плечо Эрики, а она обнимала его и неуклюже гладила по голове и спине. Она чувствовала, как иногда он вздрагивает от боли и судорожно втягивает воздух сквозь сжатые зубы.

Они не знали, сколько прошло времени, оно будто замерло, заключив их в пузырь взаимных объятий. Даже перестав плакать, Макс продолжал сидеть, не меняя позы.

– С днем рождения, – Эрика встрепенулась, поняв, что так и не поздравила его. – Почему ты не сказал про день рождения? – Колени затекли, поэтому она устроилась поудобнее и взяла руку Макса в свою.