Петти Мессмен - Богатые мужчины, одинокие женщины

Она должна была помнить, что, возможно, там вместе с ним будут его дети и друзья. Некоторые из них могли помнить фокус, выкинутый ею на вечеринке. Они будут внимательно разглядывать ее. Оценивать.

Все еще колеблясь, она, в конце концов, надела вареные джинсы, бледно-голубую блузку с большими подкладными плечами, коричневый ремень из змеиной кожи, который сочетался с ковбойскими сапогами и дерзкой бежевой шляпой «стетсон»

Украдкой кинув последний взгляд на себя в зеркало заднего вида и поправив шляпу, она глубоко вздохнула и вышла из машины, направившись в сторону современного здания «Стар Доума». Стоянка была забита невообразимой смесью машин и любителей бокса В воздухе витал сильный дух агрессии, готовой вырваться наружу. Было много выпивки, много крепких словечек и большие ставки.

Первое препятствие, которое Пейдж нужно было преодолеть, это попасть внутрь без билета. Она сделала все, что было в ее силах, чтобы его купить, обзванивая мелких спекулянтов и предлагая дикую цену. Она даже представить не могла, что когда-нибудь будет предлагать за билет такие деньги. Но на первый за всю историю Лос-Анджелеса матч чемпиона мира по боксу достать билет было просто невозможно. Ни за какие деньги.

Столь популярное мероприятие было еще одной значительной удачей для спортивного антрепренера Ники Лумиса, очередным крупным пустячком на его жизненном пути.

Пейдж с трудом протискивалась через толпу.

Обычно около дверей стояли люди, продававшие билеты. Но сейчас она увидела только людей, пытавшихся их купить. Она прикинула, что билеты, если какие еще и остались, сейчас должны были стоить около девятисот долларов.

Она приближалась ко входу, обеспокоенная тем, что еще не приняла решение. Ее несла толпа.

Она заметила несколько билетов, которые неосторожно держали доверчивые руки. Если бы только она могла выхватить один из них, один единственный билет, который для нее имел, конечно же, гораздо большее значение. Она увидела женщину в очень темных, шикарных солнечных очках, которой, казалось, было скучно до слез. Женщина была, скорее всего, из тех, кто ненавидит сражения, находя их варварскими, и здесь была с единственной целью – сопровождать своего мужа. Пейдж страстно желала вцепиться в ее билет. Женщина, несомненно, почувствует облегчение, если ее освободить от необходимости идти внутрь и терпеть весь этот пот, кровь и грубость. Она наверняка будет благодарна.

– Билет, пожалуйста.

Пейдж испуганно подняла глаза. Контролер кинул на нее наглый непристойный взгляд. Он нетерпеливо с раздражением помахал рукой у нее перед носом. Раздражение толпы за ее спиной тоже нарастало. Все торопились попасть внутрь. Толкались, сбиваясь в кучу за ней.

– Здесь, – сказала Пейдж, торопливо вручая ему воздух.

– Очень смешно, дамочка. Попытайтесь еще раз, – он злобно оскалил желтые зубы.

Пейдж невинно взглянула на свою пустую руку, а затем вскрикнула, изображая смущение. Ее сердце на самом деле колотилось.

– Он только что был здесь. Он был у меня секунду назад, – пробормотала она. – Кто-нибудь, должно быть, взял его!

Играя во всю силу своих способностей, она ударилась в панику, которою в этот момент ей легко было сымитировать ввиду весьма высокой вероятности так и не приблизиться к желанной цели, не говоря уже обо всех этих сердитых людях, оравших и толкавших ее в спину, и очереди, разбухшей сверх всякой меры. Пустив подобающую случаю слезу, она продолжала свое представление.

– Честно. Он… он только что был у меня. Я не знаю, к это произошло…

Она позволила своему голосу сорваться, склонилась к земле в отчаянных поисках, изображая растерянность, не зная, где искать билет.

– Да. Конечно, дамочка.

Пока она делала вид, что ищет билет, контролер важно повернул голову в сторону охранника, и ее сердце забилось еще чаще. Ей придется придерживаться своей легенды. Возможно, кто-нибудь пожалеет ее и пропустит внутрь.

Симпатии толпы за ее спиной разделились. Одни из них орали на Пейдж, а другие – на контролера, чтобы тот пропустил ее.

Пейдж играла на грани истерики, восклицая, каким важным для нее был этот матч. Она видела, что они не могут принять решение. Они должны ее пропустить.

Затем, в самый разгар скандала, длинный белый лимузин подъехал к обочине как раз напротив входа. Ники Лумис, большой, пышущий энергией, под пронзительный свист и вопли толпы быстро приближался к ним, и, утверждая свое положение владельца спортивной арены, желал выяснить, из-за чего разгорелся весь сыр-бор. Обнаружив в центре заварухи Пейдж, он расхохотался.

Пейдж, готовая провалиться сквозь землю от смущения, узнала его дочь, стоящую за его спиной с холодным видом и разглядывающую ее с непонятной ухмылкой.

– Мы снова встретились, мисс Уильямс, – произнес Ники, начиная понимать ситуацию из выкриков на заднем плане. – Или я неправ? – спросил он, и взгляд его маленьких живых глаз наполнил ее надеждой, заставляя поверить, что он тоже немало поработал дома.

Ободренная, но не теряя бдительности, она задержала дыхание, когда он уводил ее с пути своих заплативших клиентов. Она была удивлена шумной поддержкой толпы, которая теперь болела за нее, подбадривая и громко крича:

– Эй, пропусти ее, Ники. Девчонка просто красавица.

Пейдж поразило, что он настолько знаменит и что все эти люди были его поклонниками. Несколько человек попросили у него автограф.

Она с облегчением ожидала, пока он закончит раздавать автографы. Ее план определенно лопнул, как мыльный пузырь, но счастливый случай позволил ей составить новый.

Закончив с последним автографом и выдав последнюю публичную улыбку, он с ожиданием повернулся к ней, предупреждая своим взглядом, что она играет с огнем.

Не обращая внимания на тот интерес, который они возбуждали у окружающих, и на взгляды, которыми обменивались его родственники и друзья, она открыто глянула ему в глаза. Ей были знакомы многие мужчины, способные своим присутствием заполнить комнату, но Ники Лумис, как она с удовольствием заметила, мог своим присутствием заполнить стадион. Его стадион.

– Ты девчонка, которую трудно отыскать, – заключил спортивный магнат, все еще не утративший могучего телосложения.

С облегчением она поняла, что он не потерял к ней интерес. Она молча улыбнулась, заметив, как он дал сигнал своей дочери, которая увела всю группу в здание стадиона.