Ева Ночь - Ты моё дыхание

– Светлана Петровна – ябеда-корябеда, – выдаёт с обидой мой медвежонок и забавно дует губы.

Я поправляю ему шапочку и заглядываю в глаза.

– Лизе пришлось волосы выстричь, боюсь, Лизиной маме это не понравится. И ты же знаешь: мне бы всё равно рассказали.

Вовка знает, поэтому вздыхает тяжело и отводит виноватые глаза.

– Она первая, правда! – возмущается бурно. – Из-за неё нас мужем и женой дразнят!

Да, дразнят. Лиза Коваленко и Вова Ковалевский – повод сочинять разные басни, а у детей, как известно, фантазия бурная. В своё время и я выхватила порцию насмешек, особенно если учесть, что с математикой у меня всегда было туго 1 1 Софья Ковалевская – российский математик и механик. Первая в Российской империи и Северной Европе женщина-профессор и первая в мире женщина – профессор математики. .

– Как бы тебя ни дразнили, девочек обижать нельзя, – воспитываю Вовку. – Мог бы наоборот – защитить или обидчика обозвать, на худой конец. А ты выбрал того, кто послабее.

Особенно, если учесть, что Лизе Вовка нравится, – добавляю я мысленно. Ох, уж эти пятилетки… Время взросления и первых нешуточных страстей.

Воспитывать у меня получается. Это то, чем я по-настоящему хочу и буду заниматься, если получится. Когда-нибудь у меня будет своя группа, а малыши уважительно будут обращаться ко мне: «Софья Андреевна».

Собственно, я уже немножко подрабатываю, но пока что ночной няней в круглосуточной группе, потому что днём я учусь. Пока ещё пытаюсь вырулить.

– Сегодня останешься с Алиной Михайловной, – говорю я Вовке за ужином, а я – на работу. Надеюсь, ты помнишь, как себя вести?

Тот активно кивает, наворачивая суп и вожделенно поглядывая на пюре с котлетой. Отсутствием аппетита ребёнок не страдает, а то, что меня дома не будет, его не расстраивает. Это значит, что заниматься мы сегодня не будем, а Михайловна разрешит ему мультики смотреть до отвала.

– А ну покажись, – приказывает Михайловна, когда я готова к отъезду, и я покорно застываю перед ней. Ничего такого. Джинсы и всё тот же толстый свитер под горло. Волосы я заплела в косу.

– Эх, яркости тебе не хватает! – заявляет моя бойкая старушка. – Но ничего, там тебе выдадут униформу, немного оттенит твой образ. А со временем научишься правильно себя подавать, хоть и не мешает всё же поработать над стилем.

Она крепко задумывается, видимо, придумывая тот самый мифический «стиль», которого во мне отродясь не было. Да и не до глупостей мне. Какая разница в каком образе мыть полы да унитазы?

– Я пойду? – спрашиваю тихо, выдёргивая Михайловну из глубоких размышлений.

– Иди, иди, – царственно машет она рукой. – И учти: такси я вызвала. А то знаю тебя!

Я украдкой вдыхаю, понимая, что Михайловну не проведёшь. Ну, буду надеяться, что всё же сумею заработать и не разориться на транспорт.

– Поездку я оплатила! Карточкой! – несётся мне вслед.

И мне бы задуматься: с чего такая небывалая щедрость? Но на тот момент подозрительность моя ещё не включается в полной мере. Я слишком доверчива, хоть жизнь уже не раз прикладывала меня лицом в асфальт.

Нет, скрягой Михайловна никогда не была, но деньгам счёт любила.

Всё говорило о том, что она не нуждалась в подработке. Квартира большая и уютная, с хорошим ремонтом. Вещи у неё не из секонд-хенда. Да и внешний вид, макияж, бирюльки-висюльки – неплохое капиталовложение в себя.

Я у Михайловны живу почти три месяца и считаю, что мне невероятно с ней повезло. До этого никак не могла найти съёмное жильё, которое было бы мне и по карману, и удобное, чтобы в университет, на работу добираться. И вот, с некоторых пор – и в детский садик.

А то, что она приняла меня «с прицепом» – везение вдвойне. И то, что Михайловна оказалась вполне адекватной и милой женщиной – тоже бонус плюс. В общем, уборщица в клубе – не самое страшное, что со мной случилось в жизни.

Когда я вышла на улицу, такси меня уже ждало. Водитель – улыбчивый и разговорчивый. Трещал всю дорогу и улыбался, а я только кивала да мычала: не очень-то я люблю дорожные откровения. Да и вообще не питаю слабости общения со случайными людьми.

– Эх, такая девушка да без охраны! – заливается пухлощёкий водила. – Что ж вам, молодёжи, в жизни не хватает? Вот сидишь ты – красивая, вся из себя, а тянет вас по злачным местам. Вот скажи, почему?

Он кидает на меня проникновенные взгляды, пытаясь что-то высмотреть или понять. Лучше бы на дорогу смотрел. Но машину он ведёт хорошо, поэтому я не возмущаюсь, а только пожимаю плечами.

– А я тебе скажу: с жиру вы беситесь, вот что! Шляетесь по этим клубам, ищете приключений на мягкое место. Всё вам не так! Нет бы по-нормальному, как положено. То ли дело раньше… Вот в наше время…

Мужика понесло в воспоминания. Он сетовал на времена и нравы, костерил сына и дочь, а я никак не могла понять, чем ему не угодила.

– Ну всё, приехали. Вот твой педиковский клуб! – сплюнул он презрительно, заводя машину на стоянку.

Я даже не поняла, что он имел в виду. Посмотрела только на него с недоумением.

– Спасибо большое, – вежливо поблагодарила и с облегчением открыла дверцу. Наконец-то избавилась от его шумной компании. Странный какой-то мужик.

Вечер встретил меня злым ветром, что перехватывал дыхание и сбивал с ног. Колючий снежок сёк щёки. Моментально закоченели руки. Ни варежек, ни перчаток у меня не было.

Клуб неоново сиял, подмаргивал и манил к себе. Прежде всего – теплом. Уж очень погода нынче нелётная.

«Голубая лагуна» – причудливо изгибались буквы, озаряя окрестность каким-то невероятно мертвецким сине-голубым светом, что вышибал невольно слёзы. А может, это ветер старался.

Я почти добежала до входа, когда меня осенило. «Вертеп», «притон разврата», – язвила медсестра. «Педиковский клуб», – презрительно сплёвывал водила. «Голубая лагуна» – бесстрастно мерцала неоновая вывеска.

Чёрт побери, куда я попала?!..

Софья

Отступать было поздно. Призрак Михайловны маячил позади, а впереди…

– Ты кто такая? – спросил перекачанный парень, загораживая необъятной спиной вход.

– Я от Островской, – пропищала я почему-то противным голосом, понимая, что выгляжу жалко и – стопроцентно – испуганно.

– А-а-а, новенькая уборщица, – смерил меня хищным взглядом этот любитель бодибилдинга. – В следующий раз заходи со служебного хода, – кивнул он куда-то в сторону.

Я вдруг подумала, что не хочу никакого другого раза. Может, Михайловна воспрянет, и мне больше не нужно будет её подменять?

Почему-то меня мучала мысль, что и медсестра, и водитель были правы. Работать в таком месте… стыдно. Я ведь будущая воспитательница. Мало ли кого сюда занесёт, меня увидят и… какой позор! Как-то я об этом не подумала.