Вика Никонова - Аргон

– О чём задумалась?

Шервуд подпирал подбородок. Сначала его взгляд упал на свисающий сиреневый локон, потом скользнул по алым губам.

– Просто любовалась видом. Когда, говоришь, принесут заказ? Уже двадцать минут ждём.

Он пожал плечами. После недолгого молчания, Телла заговорила:

– Как учёба?

Всё-таки тишина её тяготила. Девушка не любила эти многозначительные паузы, пугающие своей основополагающей пустотой. Кто бы что ни говорил, молчание не укрепляло отношения, а наоборот разбивало их вдребезги. По крайней мере, ей так казалось.

– Нормально. Скоро стану лучшим архитектором страны. У тебя как с работой? Поступать не надумала?

– Ты же знаешь, денег нет. А на работе ничего нового.

К их столику наконец-то подошла официантка.

– Извините, что заставила вас так долго ждать, – мило улыбнулась она в надежде, что чаевые ей всё-таки оставят.

Она поставила две кружки: одну с чаем, другую с кофе. Телла подвинула к себе латте, а Шер взял в руки мятный зелёный чай.

Официантка удалилась, а Томпсон сделал аккуратный глоток и спросил:

– Кто вообще пьёт кофе в девять часов вечера?

– Тот, кто не собирается спать ночью.

Телла прикусила губу, когда поняла, что сболтнула лишнего. Сейчас начнётся расспрос и расстрел в случае неправильного ответа.

– И что ты собираешься делать ночью?

Шервуд был ужасно предсказуем. Задавая явно интересующий его вопрос, неправдоподобно зевнул. Он делал вид, что доверяет. Делал вид, что всё равно. Косил под Стеллу. Это было так очевидно, что ей хотелось рассмеяться.

– Смотреть сериалы. Не хочешь присоединиться?

– Нет, не получится, извини. Мне завтра к первой.

Конечно, Телла знала ответ, иначе стала бы она рисковать своим весьма эстетичным планом напиться в одиночку. Да, послушный и правильный мальчик всегда оправдывал возложенные на него надежды. Кроме, правда что, одной – бросить её.

– Жалко.

Морган не хотела смотреть в карие глаза парня, поэтому решила изучить само помещение. Пастельные цвета, приглушённое освещение и книжные полки, стоящие вдоль стен, делали кафе уютным и родным, как бы банально это не звучало. Рядом с их столиком притаился маленький фикус. На его листочках лежал слой пыли, но это не отторгало, а напротив придавало большей чувственности общей картине.

– Стелла…

Девушка слишком резко повернулась, отчего хрустнула шея. Телла скривилась от неприятного жжения.

– Да?

– Ты сказала, чтобы я не поднимал эту тему, но… Почему ты начала пить? Я действительно переживаю.

Морган не знала, что ответить.

«Может, честно сказать, мол любимый бросил, вытрал об меня ноги и хлопнул дверью, а я до сих пор не могу забыть? Боюсь, ты не поймёшь, Шер. Ведь тебя на самом деле жалеть нужно, а не меня» .

– Жизнь одна, так почему бы не провести её на полную? И да, я имела ввиду не говорить про Лео.

Телла как обычно соврала. Ложь вошла в список неотъемлемых вещей, без которых жизнь либо не имела смысла, либо была чертовски сложной.

– Разве? Извини, не так понял. – Томпсон почесал кончик носа, раздумывая над ответом. – Но ты же сокращаешь себе сроки, в чём смысл? Наполни её другими классными моментами.

Морган фыркнула. Девушке не нравилось, когда кто-то читал ей нотации. Наверное, потому, что в них была своя доля правды.

– Я сама разберусь со своей жизнью, о'кей? Это только моё дело и мой выбор. Ты либо принимаешь меня такой, либо наши пути расходятся.

Солнце незаметно, как нашкодивший ребёнок, убежало за горизонт. Небо потемнело, стало сине-фиолетовым, загорались фонари, но люди так и продолжали мчаться в неизвестность.

Шер вздохнул. Он не понимал Теллу, но почему-то был влюблён. Ему нравились её стойкий характер, острый ум, какая-то волшебная тайна, которую та берегла от посторонних взоров. Только если бы Шервуд копнул глубже, всмотрелся в детали, то осознал бы – это всё показное. Розовая пелена застелила взгляд, скрывая пороки и заставляя молча преклоняться перед идеализированной девушкой.

– Стелла, ну пойми же наконец, эти пьянки не закончатся хорошо. Поступи куда-нибудь, хочешь, я помогу? Мне не сложно. Я всего лишь хочу, чтобы ты была счастлива.

Морган встала, достала купюру и бросила её на стол. Ей надоело, нервы сдали.

– Откуда ты знаешь, что сделает меня счастливой, а? Может, мне нравится жить так. Кто дал тебе право решать за меня?

Парень молча отвёл взгляд. Он часто уступал ей, и этот раз не стал исключением. В конце концов, доводы Теллы всегда становились истинно верными.

– То-то же.

Она развернулась и выбежала из тёплого и уютного кафе на холодную улицу.

Третья.

Начался дождь.

Телла шла по улицам ночного Сиэтла и дрожала от холода. Волосы слиплись, кофта промокла. От приятного вечера и здорового настроения не осталось и следа.

Руки она засунула в карманы, сумка при каждом шаге ударялась об бедро.

«Что я делаю не так? Ну, за что мне всё это? Только быть обрызганной машиной для полного счастья не хватает» .

По дороге мчались дорогие автомобили, и Телла предусмотрительно отошла подальше.

После поворота стала видна многоэтажка, которую девушка последние два года своей жизни называла домом, и где её ждали чудесные, терпеливые бутылки с мартини, вином и прочей дрянью. До всего Телла жила там вместе с ним, а после он оставил квартиру ей. Сама любезность и милосердие.

Морган ускорила шаг. Тяжёлые Мартинсы разбрызгивали уже успевшие образоваться лужи.

«Слишком много всего: мыслей, поступков, лицемерия, пустоты, бездушности и жестокости. Как избавиться от этого? Никак, чёрт, никак» .

Смотря лишь вперёд, на заветное убежище, Телла упустила из виду дорогу. Целая стая брызг холодной и грязной воды окатила её с ног до головы.

Девушка остановилась. Из аквамариновых глаз брызнули слёзы, которые нельзя было заметить из-за множества дождинок, стекавших по бледному лицу.

Она почувствовала, как мощными и наглыми шагами к ней приближалась истерика. Лёгкие сжало, сердце стало биться в тысячу и один раз быстрее. Телле показалось, что всё – смерть пришла за ней. Но, к сожалению, это была всего лишь иллюзия.

Ей хотелось кричать, драть глотку, избить кого-нибудь, обмануть, напиться, изнасиловать, украсть, убить. В первую очередь – себя.

– Как же надоело, – вырвался слабый стон, и Стелла упала на колени. Прямо в месиво грязи и воды.

Она сидела так минут пять. Ни один прохожий не остановился, не подал руку помощи. На её остановке вышло одно абсолютное безразличие. Одна сплошная ненависть.

Телла захлёбывалась в слезах, тонула в своём горе. Конечно, дело было не в идиоте-водителе. Дело было только в нём .

Всё то, что она пыталась заглушить алкоголем, вырвалось наружу. Нужен был лишь толчок, и трубу прорвало. Все воздвигнутые наспех стены канули в Лету.