Эмма Лорд - Есть совпадение

Она выглядит такой искренне счастливой, что я почти не узнаю ее.

– Ты знаешь, что у Савви суперпопулярный аккаунт в инстаграме, да? – спрашивает Лео. – Это из-за нее я завел наши. Она помогла мне с хэштегами в самом начале.

Эта информация заполняет меня. Несколько дней назад я даже не подозревала о существовании Савви. Теперь мне кажется, что она медленно просачивалась в мою жизнь годами, скрываясь там, куда я и не думал заглядывать – и, по всей видимости, даже там, где я смотрела.

Лео переводит взгляд на переднюю часть парома, где несколько человек сгрудились, чтобы полюбоваться видом. Он кивает в их сторону и говорит:

– В лагере Эвер… э-э, Рейнольдс … там куча потрясающих видов. Повсюду дикая природа. Птицы, олени, даже касатки, если повезет. Держу пари, мы сможем сделать хотя бы один хороший снимок до конца лета.

Я прислоняюсь к окну парома, на время отвлекаясь от своих мыслей. Половина меня здесь, но другая уже живет в том моменте – в адреналиновом порыве, когда видишь что-то волшебное и знаешь, что у тебя есть лишь маленькое окошко объектива, чтобы запечатлеть это волшебство, и, порой, лишь доля секунды. Именно поэтому я больше всего люблю фотографировать природу и пейзажи. Никогда не знаешь, когда именно произойдет волшебство. Ничто не может сравниться с тем, когда удается запечатлеть магический момент и сохранить его навсегда – позволить чему-то значительному стать интимным и личным, потому что часть тебя принадлежит ему, а часть его принадлежит тебе.

– Хорошо, что ты знаешь Савви, – говорит он. – У нее, правда, талант улавливать такие вещи.

Я вздрагиваю.

– Мы не… Я имею в виду, я знаю больше о ней, чем ее саму.

Это, по крайней мере, не ложь. Несмотря на то, что мы всю неделю переписывались обо всякой всячине, чтобы уточнить детали – то, что мы привезем с собой, от фотографий и записей о браке, которые мы нашли в интернете, до распечаток списков родственников по результатам ДНК-теста – я знаю о ней не так уж много. Если не считать то, что о ней знают полмиллиона человек благодаря инстаграму.

– Ха. Ну, мир тесен, – говорит Лео. – В любом случае, я рад, что ты осваиваешь инстаграм. Я постоянно говорю, что там куча возможностей…

– Да, да, – говорю я. Это очень смахивает на маленькую псевдолекцию Савви на прошлой неделе, тем более что мое присутствие в инстаграме может быть ее виной. Лео немного опускает голову, оглядываясь на горный пейзаж. – Но ты… довольно хорошо знаешь Савви?

Лео смеется таким двусмысленным, открытым смехом, какой бывает, когда ты хорошо знаешь человека, но не представляешь, как описать его другим людям. Я чувствую дрожь в теле, когда он замолкает. Я бы назвала это ревностью, но сначала мне нужно выяснить к чему: к тому, что Лео знает Савви, или к тому, что Савви знает Лео. А может, причина – неизбежность, которая заключается в том, что сейчас они оба, вероятно, ближе друг к другу, чем кто-либо из них ко мне.

– Она замечательная, – говорит Лео. Он думает над этим, будто ему не трудно описать ее, но трудно описать ее конкретно мне. – Я бы сказал… она как твоя противоположность…

– Эй!

Я произношу это дразнящим тоном, но моя обида настоящая: она ударяет так резво, как это бывает, когда ты не был к ней готов.

– Уф, – пыхтит Лео, увиливая от моей попытки толкнуть его локтем и успевая уклониться еще до того, как мои мышцы приходят в движение. – Плохая формулировка, особенно если я хочу прожить еще один день…

– Теперь я точно поджарю тебя, как тост!

– Ой, да ладно. Я просто имею в виду, что она придерживается правил, а ты создаешь свои собственные. – Он встречается со мной взглядом. – Правда в том, что никто не похож на тебя. Может быть лишь одна Эбигейл Евгения Дэй.

Я отворачиваюсь от него, опуская руку. Это свидетельство того, как далеко я зашла и что пути назад уже нет – ему удалось заставить имя «Евгения» звучать сексуально. Я практически слышу его ухмылку.

Он хлопает меня по плечу, нежно подталкивая, чтобы я обернулась. Когда я это делаю, его ухмылка исчезает, смягчаясь так, что бабочки под моими ребрами начинают трепетать.

– Я очень рад, что ты это делаешь.

Я не хочу звучать как заезженная пластинка во время, возможно, самого лучшего разговора за целую вечность, но я ничего не могу с собой поделать. Если не спрошу, то проведу все лето в ожидании, пока не случится что-то катастрофичное.

– Правда?

Улыбка Лео меркнет.

– А почему нет?

– Из-за…

Лео оказывается ближе ко мне, чем раньше, и я не уверена, чья это вина – его или моя. Он понижает голос, чтобы слова звучали мягче.

– Из-за чего, Эбби?

Я теряюсь в словах так же быстро, как они появляются в моей голове, и даже не понимаю, кого винить: мой мозг, мой рот или каждый синапс [15] Синапс – место контакта между двумя нейронами. Служит для передачи нервного импульса между двумя клетками. между ними. Возможно, я всю жизнь избегала таких разговоров – глобальных и страшных, которые имеют власть над каждым последующим разговором.

Это то, с чем я не так часто сталкиваюсь. Может, я и не умею вступать в такие баталии, но для этого у меня есть Конни. Но это не битва, и Конни нет поблизости.

Лео говорит мягким голосом, звучание которого скорее исходит из меня, а не от него.

– Тем утром…

– Каникулы в День благодарения, – рычу я.

Рот Лео открывается от удивления.

– Ты помнишь.

Даже если бы мои колени не собирались задрожать, я бы не знала, как на это реагировать. Я помню ? Каждая мучительная секунда того случая так прочно вбита в мое сознание, что это, без сомнения, будет последним, что я увижу перед смертью.

– О, да.

– Когда мы почти…

– Когда я почти…

– Прости, – пробурчали мы оба. Я пытаюсь сделать шаг назад, а дурацкий паром качается, от чего я спотыкаюсь. Лео протягивает руку, чтобы поймать меня, и когда ему не удается, мой взгляд устремляется прямо на него.

– Все в порядке. Это было тогда, – говорит он, пытаясь быть нахальным. – Я оставил это позади.

Я смотрю на него, но чары уже разрушены.

– Ты… оставил это?

Он поднимает голову и почесывает затылок.

– Я имею в виду… мы оба, верно? – говорит он очень быстро.

– Верно, – шепчу я.

Но ничего не кажется правильным, не с этими словами: « Я оставил это позади », – проносящимися в моем сознании. Имел ли он в виду смущение? Или что-то другое?

Я поворачиваюсь к дверям, ведущим в носовую часть. Я оборачиваюсь, кивком показывая, чтобы он следовал за мной, и когда ловлю его взгляд, часть меня тянется к нему, не желая никогда оставлять. Боль, порожденная Лео, которую я пыталась игнорировать, гудит громче, чем когда-либо, подталкивая открыть рот и сказать что-нибудь.