Ео Рэеллин - Доверься мне

До Тима лишь к концу рабочего дня дошло, что упомянутый Евгением Фёдоровичем Антон – это папа Вадима, Мишиного альфы. Стресс влиял на мыслительный процесс не лучшим образом, но через несколько часов Тим всё же освоился и смог рассуждать про себя, совершая многочисленные механические действия: стажёра буквально завалили кипами документов, которые предстояло сдать в архив.

Фирма, точнее, дочерняя компания, была небольшой, но вполне процветающей – головной офис в столице чётко отслеживал эффективность в регионах, но сотрудников не обижал. Во всяком случае, так со знанием дела сказал Вадим, а Тиму пришлось поверить на слово, поскольку зарплата в первые два месяца в сравнении с ценами в супермаркетах показалась ему символической, хотя в родном городе омега получал всё равно меньше. Просто не тратился на проезд и жильё, а продукты покупал в складчину с родными – сейчас даже по самым оптимистическим прикидкам жалованье разойдётся за две недели. Как ещё недавний бухгалтер Тим считать умел.

В перспективе место могло стать полноценным минимум на два-три года – ставка с достойной оплатой принадлежала омеге, ушедшему в декрет, – но, чтобы закрепиться, Тим должен был показать себя с лучшей стороны, что и планировал сделать. Не понимал пока как – чудилось, что идёт по минному полю, где каждый неверный шаг сулит смертельную угрозу.

Сотрудники отдела кадров рассматривали новичка исподтишка и молча – Евгений Фёдорович не оставлял пространства для манёвров, заполняя всё помещение властно-занудной аурой.

Тим тоже то и дело поднимал глаза на коллег, но чем больше получал визуальной информации, тем крепло его смятение: омеги выглядели очень красивыми и ухоженными – отмечал наманикюренные ноготки, идеальной формы чёткие брови и пушистые веера нарощенных ресниц. Сформулировать свербящую на заднем плане мысль удалось уже по пути с работы – однотипность апгрейда внешности омег приравнивалась к дресс-коду. Пожурив себя за колкость, Тим извлёк из памяти своё отражение в лифте: лучше уж быть как все, чем отличаться – штамп «сделано в провинции» был поставлен у него на лбу.

Размышлять на тему улучшения внешности имело смысл только в случае наличия свободных денежных средств – Тим же бежал в другой город со смешной суммой выходного пособия на карте, спешно скидывая в дорожную сумку более-менее приличные вещи. Не было времени собраться с мыслями, продумать, даже подкопить. Бежал в пустоту, надеясь только на Мишу, и оставил в прошлом практически всё.

Вик при сборах не присутствовал, папа демонстративно готовил на кухне торт со сметанным кремом, а отец смотрел телевизор в большой комнате – голос диктора эхом раздавался по всей квартире, явно мешая соседям.

Лишь когда Тим выскользнул из двери и с отдающимся в ушах гулом сердца остановился перед тем, как прыгнуть в бездну, отец вышел на лестничную площадку и сунул перехваченную полоской тетрадной бумаги в клеточку пачку купюр.

– Вот, для тебя сохранил, – сказал он и скрылся в квартире, не дождавшись ответа от ошарашенного сына.

Фары междугороднего автобуса разрезали синий мрак трассы, монотонный ход укачивал, и только тогда Тим догадался, что это наследство от о-дедушки: стоимость проданной квартиры разделили между тремя внуками, но вживую деньги увидел только Миша – потратил на первоначальный взнос на ипотеку, – а вот остальное оставили у себя родители. На остаток играли и незапланированную свадьбу Вика, если Тим, конечно, ничего не перепутал. На отца и папу обиды не держал, давно уже забыл об этом, но сейчас был рад нежданной поддержке. Отец говорил даже по альфьим меркам мало, поэтому казалось, что ему всё равно. Выходило, что нет.

Пересчитывать было некогда – Тим занялся этим уже по приезде, когда его на автовокзале встретил Миша и привёз в свою немаленькую квартиру на двадцать первом этаже – кабина лифта поднималась до тошнотворного плавно, отчего у голодного и испуганного омеги закружилась голова. Встретивший их в дверях Кирилл, суетясь, разогрел ужин, Вадим постелил на диване в гостевой спальне и пожелал спокойной ночи – отдыхал после многочасового перелёта.

Суммы хватило бы на пару-тройку месяцев аренды квартиры, может, и на полгода – в зависимости от состояния и расположения жилья, но Миша, до четырёх ночи слушавший брата, запротестовал: есть квартира-студия, договор с квартиросъёмщиками можно расторгнуть через полтора месяца – по его словам, Вадим поддержит это решение. Оплачивать аренду будет не нужно, только коммунальные расходы.

Зато Тим сможет потратить деньги на образование – внести аванс сразу за пару курсов заочного обучения, чтобы не беспокоиться о будущем. А потом уже разберётся с работой.

Так что у Тима тогда появилась фора – упав на широкое спальное место, он уставился на идеально ровный потолок и наконец выдохнул. Утром начинался первый самостоятельный этап его жизни.

Тим сразу заметил, что работающий частным дизайнером Кирилл, с которым ему удалось познакомиться только минувшей весной, выглядит довольно естественно – на фоне новоявленных коллег контраст вообще бросался в глаза. Возможно, так влиял на супруга Вадим – в триаде выделялся именно альфа. Каждый раз, когда Миша приезжал на родину со своим тогда ещё бойфрендом, все омеги квартала сворачивали шеи, чтобы поглазеть на эксклюзивный экземпляр. Тим же радовался за брата и одновременно грустил – прислушивался к жизненному опыту и словам родителей, говоривших, что красавчик-альфа поиграется с бетой и найдёт себе омегу под стать.

На деле же вышло иначе: Вадим с Мишей заключили брак, а потом встретили омегу. Кирилл гармонично вписался в их семью и не угрожал отношениям альфы и беты – папа с отцом возмущались, что это самый что ни на есть разврат, недопустимый в цивилизованном обществе, а Тим поверил своим ушам – голос брата звенел от радости, – а потом и глазам.

Со временем он окончательно убедился в своей правоте – жил с Мишиной семьёй под одной крышей и ежедневно видел контакт: слова, взгляды, прикосновения. И покривил бы душой, если бы сказал, что традиционные пары, за которыми он близко наблюдал до этого, выигрывают. Скорее наоборот.

Состоялась и долгожданная встреча с младшим племянником: Дёма тоже разительно отличался от Коленьки, сына Вика. Несмотря на обилие игрушек и красивую одежду, мальчик не казался капризным или избалованным, хотя однозначно бойкий альфий характер проявлял.

Вик часто повторял, что Коленька испортил ему жизнь, а теперь Тиму думалось, что это брат портил сыну жизнь такими словами. Миша не сразу, но поделился непростой историей знакомства с Кириллом, чем заставил переосмыслить абсолютно всё: ни единого упрёка Тим не услышал – видел только стремление быть вместе. И брат заверил, что больше они не прозвучат – триада ожидала ещё одного ребёнка, уже запланированного.