Саша Зеркальный - Ты здесь для меня

Я старался растить их дальше со всей возможной заботой и любовью, на которую был способен сам, едва осознав, что такое взрослая жизнь. И холодной, бывало, порой, и голодной, и страшной, но мы держались друг за друга, вытирали сопливые носы, заливали желудки теплой водой вместо нормальной еды и старались смотреть в будущее оптимистичнее. И вот куда нас привел этот оптимизм: в парк под скамейку, где и решил проблеваться всем, что в себя влил накануне, мой дорогой братец.

Артура я обнаружил стоящим на четвереньках у первой же лавочки в центральном парке, до которого от нашего небольшого райончика было подать рукой, а вернее, перейти через дорогу. Докуривая сигарету, я молча наблюдал за действиями брата и краем глаза заметил приближение все того же шатающегося из стороны в сторону Васьки.

– Я же говорил, – привалился он к дереву, настолько запыхавшийся, словно пробежал за мной марафон.

Непонятно, чего ему не спалось в состоянии опьянения в такую-то рань, но этого борова я на себе точно тащить бы не стал. Кажется, Артура настолько штормило, что он даже на четвереньках качался из стороны в сторону, как на морских волнах. Не удивительно, спазмы продолжались с заметной регулярностью, и выхода у меня оставалось два: сдать брата в трезвяк или тащить на себе, рискуя испачкаться.

– Дима? – поднял на меня глаза Артур, привалившись к спинке скамейки с такой вселенской усталостью, словно прожил на этой земле не восемнадцать лет, а все восемьдесят. – Мне так плохо.

– Заливать в себя нужно было меньше, – сплюнул я и отбросил окурок щелчком.

– Так повод же.

– Почему я никогда так не нажираюсь? Даже по поводу!

– Потому что ты дрищ.

Ну конечно. Я дрищ. Худой, мелкий, бледный, с виду младше своего красивого жилистого братца. Только жаль, что мозги нам, как и внешность, тоже достались одни на двоих. У меня не было возможности кутить, проматывать отсутствующие деньги и напиваться до беспамятства, потому что Варька с Артуркой придут ко мне наутро и попросят покушать. Как было бы замечательно показать им хоть раз шиш!

– Вставай, – взял его под руку и попытался поднять. – Васька прав: увидят, примут.

– Я – Василий… – уставший повторять одно и то же сосед откликнулся из-за дерева.

Кое-как водрузив и уравновесив на себе непутевого братца, с трудом повел его домой, при этом его шатания сильно отражались и на мне из-за разницы в весовой категории. Но благо, нас никто по пути не заметил. А может, и заметил, но не стал руки марать. Сколько таких пьяных беспризорников бродит в это дивное утро по городу, даже представить сложно; двумя больше, двумя меньше – обезьянник от этого точно беднее не станет, а то и выдохнет.

Кое-как доставив Артура домой и уложив в его комнате на разложенный диван прямо в одежде, я поплелся на кухню и поставил чайник. Во дворе вовсю пели птицы, солнце поднималось все выше по небу, зеленая листва тополя тихо шуршала у окна и дарила прекрасную тень. Достав очередную сигарету из мятой пачки, снова закурил вместо завтрака, потому что есть совершенно не хотелось. Спать тоже было некогда – старенький будильник на холодильнике показывал шесть утра. Впереди меня ждал только чай, прохладный душ и дорога на работу, в родную шиномонтажку, где мне были больше рады, чем в собственном доме.

Хозяин гаража рядом с авторынком взял меня не сразу, думая, что я очередной разгильдяй, не умеющий работать. Долгими летними вечерами, когда я еще толком не знал, чем именно мне придется тут заниматься, дядя Лёня проводил длинные лекции на тему обучения в престижных университетах, степенях и мозгах. Ставил мне в пример свою красавицу дочку, которую заставил окончить все одиннадцать классов в школе и отправил учиться в государственный университет.

Я не рассказывал ему первое время о своем положении, родителях и оставленных на попечение младших брате и сестре, потому что давить на жалость мне никогда не нравилось, но через полгода нравоучений наступил предел терпению, и я высказал в жестких тонах, что моя жизнь и выбор исключительно личное дело из-за сложившихся обстоятельств. Безусловно, никто не мечтает быть круглогодично по локоть в масле, страдать от головокружения из-за клея и прочих токсичных веществ, быть для приезжающих на ТО людей пустым местом.

Но о таком отце, как дядя Лёня, остается только мечтать, ибо настолько заботиться о единственной дочери способен не каждый мужчина. И было ради чего. Изящная длинноногая Юля с шикарными до пояса волосами цвета пшеницы училась в педагогическом и носила круглые очки в тонкой оправе. Она была нашим частым гостем. Почти своей среди потных мужиков в рабочих костюмах, запачканных солидолом и загоревших под палящим летним солнцем. Приставать к ней, заигрывать и уж тем более соблазнять такую прелестницу никто даже не думал, потому что воспринимали исключительно как дочь.

Только я, молодой и новенький в коллективе, подпал под подозрение, а когда Юля проявила ко мне интерес, то дядя Лёня даже провел профилактическую беседу на тему безопасного секса, венерических заболеваний и нежелательной беременности. Кому-кому, а мне об этом было известно побольше других. Кажется, я впитал с молоком матери, что дети должны рождаться исключительно по обоюдному желанию, в благополучных полных семьях, где не плевать на всех кроме себя.

Жаль, что женственная и хрупкая Юля пришлась мне не по вкусу и совершенно не тронула сердце, мозг и ни капли не возбуждала фантазию. Мы часто болтали, обедали вместе, и она приносила книги из университетской библиотеки, но дальше этого наши посиделки не заходили. Я уже говорил, что природа наделила меня мозгами, единственного в моей неблагополучной семье? Так вот: девушке нужны были серьезные отношения с прочным будущим и обещанием счастливой жизни. Мне нельзя было ни в коем случае терять работу! Возможно, если бы я влюбился, то иначе воспринимал бы ситуацию и наплевал на запреты дяди Лёни. Поэтому у меня была Ленка.

Подруга детства из соседней высотной общаги из семьи алкоголиков не сильно отличалась по качеству воспитания, возрасту и телосложению от меня. Мелкая, щуплая, плоская девчонка с короткой стрижкой, похожая со стороны на пацана, больше соответствовала моим вкусам, чем длинноногая Юля. Жила рядом, на замужество не претендовала, но и перед всем двором ноги не раздвигала. Нас давно считали парой, но мы знали наверняка, что между нами исключительно дружба.

Практически каждое утро встречались на остановке перед рабочим днем, обсуждали планы на вечер, жаловались на жизнь, жару и подскочившие цены, садились в одну маршрутку, в центре города прощались. Ленка работала на центральном рынке продавцом детской одежды у одной женщины, и вполне была довольна жизнью. Вот и в то утро мы встретились с ней как раз у ступеней подъезда ее десятиэтажной общаги.