Евгения Петухова - Улыбка внутри нас

– Ну как, впечатляет, Леночка?

– Еще как. Даже дух захватывает.

Лёня, листая меню, сказал, что хочет сразу все, но не знает, с чего начать, поэтому предложил Володе сделать выбор за нас. Очень мудрое решение, потому что я тоже прямо растерялась, глядя на такое разнообразие.

– Володя, лучше ты предлагай нам что-то, а то хочется заказать все, аж глаза разбегаются.

Я отложила меню, посмотрела на него и опять встретилась с ним глазами. «Господи, что же это такое? Почему он все время на меня так смотрит? Надо как-то либо привыкнуть и не замечать его взгляда, ну или хотя бы не напрягаться из-за этого», – подсказала я сама себе. Володя сложил все меню и торжественно произнес:

– Сначала надо подумать над тем, что мы будем пить.

– Я шампанское, – быстро произнесла я.

– Я, пожалуй, водку. – Лёня взял салфетку и медленно ее раскручивал.

– А я предлагаю всем по коньяку для расслабления. Лена, как насчет коньяка для начала? – спросил Володя. – А потом уже можно пить по интересам.

– А давайте, – как-то быстро согласилась я и подумала, интересно, кто из нас первый напьется?

Про Лёню я уже знала, он умел пить и умел держать себя в руках. Про себя я тоже все знала. Я почти никогда не пьянела, хотя выпить могла много. А вот посмотреть на подвыпившего Владимира мне бы хотелось. Может тогда все станет на свои места?

На закуску мы заказали холодного копчения дичь с хреном, рыбное ассорти, огурчики, икру, расстегаи, заливное и так далее. Мне показалось, что до горячего мы уже не дойдем. Но мои мужчины были настроены по-боевому и сказали, что жаренного на открытом огне мяса они все же обязательно тоже попробуют, но попозже.

После коньяка разговор пошел шустрее, мы вспоминали что-то, острили, смеялись. Лёня вдруг посетовал, что холост, и сказал, что, как только мы вернемся в Москву, все займемся поисками ему подруги жизни, чтобы хлопотала по дому, чтобы в доме пахло борщом и пирогами, чтобы было кому гладить его рубашки и утешать в минуты уныния. Эту его песню я хорошо знала. Всего этого он терпеть не мог. Привык жить один, делать все сам. Но в минуты расслабления почему-то всегда об этом говорил. Я рассказывала про Италию, про те ощущения, которые она у меня вызывала, про ее красоты и необыкновенную кухню. Володя говорил, что обязательно хотел бы жить в собственном доме на природе. У него такая вот мечта была, но пока он ее не осуществил. Я почти не заметила, как нам принесли еще коньяка, «И когда Володя успел заказать?» – удивилась я. Но настроение и вправду было прекрасным, поэтому вторая порция коньяка прошла на ура. Через некоторое время зал уже весь гудел как улей. Музыки не было, но и без нее было все хорошо. Хотя я бы не отказалась потанцевать. Лёня неплохо танцевал, но делал это не часто. Мы с ним иногда зажигали танцпол! Под настроение, конечно. «Интересно, – подумала я, – а Володя танцует?»

Танцующим его я представить не могла! Он как будто снова прочитал мои мысли:

– Музыки на втором этаже нет, а внизу танцуют. Но я специально заказал второй этаж, потому что на первом слишком громко, из-за этого ничего не слышно и поговорить невозможно. Танцевать хочешь, Лена? Мы можем спуститься.

– Нет-нет. После такой трапезы это почти физически невозможно. А ты танцевать любишь?

Володя вдруг смутился так, что запнулся на полуслове и покраснел. Я уже пожалела, что спросила. И что интересно такого странного было в моем вопросе? Я не понимала.

Перевели разговор на другое. Потом настал черед горячего, вина и шампанского! В общем, вечер удался. Выпили мы все же много. Все как-то расслабились, но не опьянели. Оказалось, Володя тоже умел пить. Да разве после такого ужина можно вообще опьянеть-то? Да я, наверное, завтра на еду вообще смотреть не смогу. Поужинали мы на славу. Отведав вкуснейшие блюда, выпив прилично, мы рассчитались и вышли из-за стола. Лёня прошел вперед, а я вдруг взяла Володю под руку. Он вздрогнул. «Ага, – подумала я, – я все же ему понравилась!» Эта мысль меня обрадовала. Не знаю, почему, но было приятно.

– Не возражаешь, я тебя по руку возьму?

– Конечно нет, мне очень приятно.

Володя позвонил Сергею и, когда мы спустились вниз и оделись, машина нас уже ожидала.

Совершенно не сговариваясь, Лёня неожиданно для меня сел рядом с водителем, а мы с Володей сзади. «Интересно, – подумала я, – когда и как они все же успели договориться?»

Но настроение действительно было отличным, и портить его лишними вопросами мне не хотелось. Мы болтали всю дорогу, смеялись и не заметили, как доехали. Около гостиницы водитель притормозил, все вышли, стали прощаться и благодарить Володю за прекрасный ужин. Он задержал мою руку в своей и произнес:

– Хотел тебе про танцы ответить. Ты спросила, люблю ли я танцевать? Да, люблю, но только с любимыми и близкими для меня женщинами. Топтаться просто так под музыку не вижу смысла.

Он произнес это очень тихо и спокойно, но за этими словами я вдруг почувствовала скрытый подтекст. Я высвободила свою руку, вдруг погладив его по плечу, и попрощалась. Лёня уже ушел вперед, я его почти догоняла и все это время чувствовала Володин взгляд, всей спиной чувствовала. Почти уже у самого входа в гостиницу я догнала Лёню:

– Ну подожди же меня. Куда торопишься?

– А, это ты? Я думал у вас прощание с Вовкой. По-моему, у вас все хорошо складывается? Я очень за тебя рад.

– Не говори ерунды, Лёня. Ничего не происходит. Просто твой Володя одичал здесь чуть-чуть. Захотелось ему тепла и ласки. И вообще, ну не порть мне такое хорошее настроение.

Лёня почему-то совершенно трезвым взглядом посмотрел на меня и, как больному, сказал:

– Ну, конечно.

Только у самого входа я вдруг сообразила, что диспозиция или мизансцена на площадке перед гостиницей резко поменялась. Во-первых, у тут стояло несколько машин, хотя со двора был отдельный въезд на стоянку. Во-вторых, было светло как днем, освещение просто зашкаливало, и, в-третьих, было полно людей. Они то вбегали, то выбегали из гостиницы. Периодически выходил персонал и давал какие-то распоряжения.

– Ну, вот и цирк приехал, – сказал Лёня, пропуская меня в дверь.

Холл был хорошо освещен и оказался не таким уж и маленьким, какие-то люди сновали верх и вниз, стоял гул, служащие гостиницы бегали и что-то решали на ходу. Я подумала, что теперь всю ночь эта суматоха и шум будут мешать нам спать. Даже на нашем на этаже это броуновское движение не прекращалось. Все как бы пришло в движение. Ожило.

Мы с Лёней пожелали друг другу доброй ночи и разошлись по номерам.

Я разделась и пошла сразу в душ, хотя мне бы очень хотелось рухнуть прямо в кровать. Душ сделала контрастный, включая то горячую, то холодную воду. Вышла из душа мокрая, закутавшись в полотенце. Нанесла крем на лицо. Глядя в зеркало подумала, что, возможно, я рано себя со счетов списала. Выглядела я хорошо, все еще молодо. Тогда почему я одна? Возможно, я просто по натуре одиночка? Но сразу вспомнилось чье-то высказывание, что такие отговорки присущи только людям слабым, не способным наладить коммуникации с другими. Думать о себе, как о слабом человеке мне не хотелось, поэтому я решила, что просто не встретила такого человека, с которым бы захотелось разделить свое одиночество. Точка! Теперь Владимир. «Что я о нем знаю? Ничего. А хочу ли знать?» Но мне почему-то и знать о нем ничего не хотелось. Из его прошлого меня ничего не интересовало. Точка! А насчет настоящего… поживем – увидим. Точка! Расставив все точки, я надела пижаму и уснула.