Майарана Мистеру - Идеальная сделка для скама

Ничего не ответив, я умещаю подбородок на коленях и мгновенно забываю об этом инциденте. Зайцева пытается разговорить меня, но я не хочу. Внутри что-то ворочается и не даёт покоя, как если бы в груди завелась змея, пытающаяся выбраться с помощью своей ядовитой атаки.

Да и нет во мне никакого желания общаться с парнями или заводить новые знакомства. Я как-то привыкла, что после первой попытки обаять меня и пригласить куда-нибудь, позже они испаряются с горизонта, переключая внимание на других девчонок. Не то, чтобы мне хотелось знакомств, нет. Скорее, я удивлялась тому, насколько хорошо развита чуйка у мужчин охотников. Они словно знают, что не вызывают во мне интереса. Или это что-то другое?

– А где Кулябина? – спрашивает толпу Харина.

Я перевожу на неё взгляд и отмечаю, что девушка довольно улыбается, а широкая зататуированная ладонь Арса лежит прямо между её ног. Его пальцы уже пробрались под узкую полоску шорт и медленно поглаживают то, что, в общем-то, не должны гладить прилюдно.

– Они с Ежом пошли пописать, – отвечает кто-то, отвратно при этом смеясь.

Мне мерзко. Я морщусь и отворачиваюсь, понимая, что не могу больше находиться в этой компании. Встаю со стула и плетусь в палатку, зная наверняка, что едва ли смогу сейчас быстро уснуть.

– Оль, ты уже спать?

– Да, – отвечаю Жанне, которая проводит время веселее меня, общаясь с кем-то не из наших.

– Я чуть позже приду, – кричит, чтобы я точно услышала.

И я не отвечаю ей, не беспокоясь особо. Зайцеву никто не обидит – это факт. Полгруппы влюбленных парней, готовых глотки друг другу перегрызть. Вот где проявляется серьезная забота о девушке – в соперничестве.

Забравшись в свой спальник, я подкладываю руку под щеку и закрываю глаза, стараясь уснуть. Но яркие картинки противно вспыхивают в сознании, и я вижу густую выгнутую бровь, сталь в глазах напротив и презрительную усмешку, что вновь и вновь разрывает моё сердце.

Внутренности болезненно скручивает, а к глазам подступают слёзы, но я даю себе мысленного пинка и стискиваю зубы.

Он не тот, о ком стоит вспоминать. Ты же забыла, Воронова! Забыла! С того дня прошла чертова прорва времени, уже не должно быть так остро внутри. Вытянула ведь иголку! Не колет!

– Лгунья! – шепчу в темноту, чувствуя горячую влагу, соскальзывающую из уголков глаз. – Лгунья.

***

Я пугаюсь раньше, чем понимаю, что происходит. Сердце судорожно колотится и захлебывается в собственном ритме, руки и ноги скованы спальником, а сверху неестественная тяжесть. Чужая рука плотно закрывает мне рот, не позволяя закричать, и в нос забивается терпкий запах спиртного.

– Не ори, сучка. Заорешь, я тебе горло перережу, поняла?

В палатке темно и ничего не видно. Шипение парня распознать невозможно, и я не знаю, кто это. Мне жутко страшно и крайне не хватает кислорода, но я всё равно силюсь рассмотреть лицо, в едва проступающем сквозь плотную ткань палатки лунном свете.

К моему горлу он прижимает что-то холодное, и я не уверена, что это нож, но рисковать не хочется.

– Кивни, если поняла.

И я киваю, осознавая, что у меня нет другого выбора.

Насильник отрывистыми движениями открывает замок на моём спальнике и пробирается в него рукой. Пока я глотаю клочки ужаса, стягивающего моё горло, он резким движением срывает с меня футболку с бюстгалтером и больно сжимает грудь.

Я не выдерживаю и пытаюсь его столкнуть с себя. По горлу прокатывается боль, и я начинаю кричать. Громко, надрывно, но урод быстро справляется с ситуацией и зажимает мне рот, наваливаясь сверху.

Сердце грохочет у меня в ушах, а время растягивается в струну и, кажется, длится целую вечность, пока я борюсь за собственные тело и жизнь. Мычу что-то, стараясь спихнуть его с себя, но он значительно сильнее и тяжелее. Настолько, что под его весом я начинаю задыхаться и слабеть.

Насильник, заметив это приподнимает и замахивается, чтобы ударить меня кулаком в лицо, но что-то происходит, и он буквально вылетает из палатки ногами вперед.

Я рывками хватаю воздух, чувствуя, как саднит горло и приподнимаюсь на локтях. Снаружи кричат что-то девчонки, но сквозь грохот собственного сердца я не могу расслышать ни слова.

Меня трясет и корежит, но я все равно выбираюсь из палатки, прикрываясь остатками футболки, чтобы понять, что там происходит и кто это урод. И замираю увидев, как под лунным светом кто-то кого-то откровенно мутузит. Молча и очень ритмично, словно бы ему ничего не стоят все эти удары.

– Оля, что случилось?! – кричит Жанна, хватая меня за руки. – Ты цела?

И я вспоминаю, что мерзавец полоснул мне чем-то по горлу. Провожу рукой и с облегчением отмечаю, что он просто слегка поцарапал меня.

– Я в норме, – хриплю подруге.

И тут кто-то зажег фонарик и осветил жутчайшую картину. Арс сидит на парне и просто превращает его голову в кашу. Я не понимаю, кто перед ним.

– Арс, ты ща глухаря сделаешь. Прекращай это! – кричит его друг Ёж и пытается оттащить парня от обездвиженного тела, но Славин его будто не слышит. Вновь и вновь впечатывает свои татуированные кулаки в окровавленное лицо.

– Да ты же его убьешь! – истерично визжит Харина. – Арс перестань!

Ёж снова пытается его остановить, но и сам едва не получает. А я смотрю на монстра и понимаю, что передо мной вовсе не тот, кого я знала под именем Арсений. Нет. Передо мной мощное и жестокое чудовище. Машина для убийства.

В какой-то момент парень останавливается, продолжая сидеть на своей жертве. Замирает, словно бы понимает, что свидетелей этого изуверства было слишком много и оборачивается, цепляя мой взгляд.

Я на миг забываю дышать от ужаса. Кажется, земля под ногами вот-вот разверзнется и проглотит. А монстр поднимается, стаскивает с себя футболку, подходит и натягивает её на меня, сказав только:

– Прикройся.

Меня обволакивает позабытым запахом его любимого дезодоранта и сигарет. Я невольно делаю судорожный вдох и поджимаю губы. Мой взгляд в этот миг прикован к ужасающему множеству татуировок на его часто вздымающейся груди, которые в свете тусклых фонарей едва ли различимы. Кажется, на загорелой когда-то коже, нет ни единого свободного сантиметра. Змеи, цветы, птицы, непонятные символы и черепа. Просто бесчисленное множество рисунков, которые – есть дурацкая мысль – рассыпятся, если по ним ударить.

Арс, достает из кармана зажигалку и сигареты, кусает фильтр и подкуривает, глядя на меня так, словно я столб, который мешает ему пройти. Он обхватывает окровавленными пальцами мой подбородок и заставляет приподнять голову, чтобы в свете огня зажигалки рассмотреть шею.

Мы ничего не говорим друг другу, зная, что это будет лишним. Славин просто выпускает мой подбородок и криво усмехается, глядя в мои глаза. После этого зажигалка в его руках тухнет, а я на несколько секунд почти ослепнув, могу рассмотреть только стремительно краснеющий уголек сигареты и его отражение в темных глазах.