Любовь Попова - Секс-тренажер по соседству

Она вскрикивает от неожиданности, когда я вставляю колено в узкий проем в двери, наверняка такой же узкий, как ее влагалище. Наверняка она ни раз представляла, как я вставляю ей.

– Вы напугали меня.

– Тебе, – выделяю слово, напоминая, что для «Вы» мы познакомились слишком близко, – нечего бояться. Тем более я без порочных намерений.

– Да ну? – неверяще выгибает бровки и все же открывает двери шире, включая свет в прихожей.

Не верит, ну и правильно.

В своих мыслях я уже нагибаю ее, задираю длинную в пол юбку и рву трусы.

– Ну да, – улыбаюсь, как мне кажется, совершенно невинно и протягиваю зажатую в ладони округлую, как ее совершенная грудь, чеплашку.

Она хмурится, переводя взгляд с меня на руку и обратно.

– Подаяния просите? – прячет она улыбку, и я понимаю, что нарвался на одну из тех женщин, которые не только красивы, сексуальны, но и с чувством юмора.

Посмотрим, как она воспримет мою «шутку».

– Если только вы раздаете минеты, я бы не прочь нарваться на такое подаяние.

– Хам, – задыхается она от недовольства и пытается захлопнуть двери. – Дайте мне закрыть двери!

Моя нога продолжает стоять в проеме, как бы она ее не выталкивала, проще сдвинуть стену.

– Дайте мне… Меду.

Она прекращает отчаянную забавную борьбу с моей ступней и поднимает недоуменный взгляд, словно я только что сказал не мед, а яд.

Откровенно говоря, очень похоже. Мысли об этой сучке как яд разъедают мозг, не давая выполнить намеченные цели. Да хотя бы к родителям съездить. Отец мне точно башню открутит.

Он только с мамой и сестрой мягкий, а со мной и братом скорее напоминает всегда готового загрызть питбуля. О, как он рычал, когда мы поэкспериментировали с его любимым автомобилем. Подумаешь, немного поигрались баллончиками. Просто хотели поздравить его с пятидесятилетием.

– Меду? – голос Насти возвращает меня в настоящее, и я тону в синеве ее глаз. Сейчас они, как два круглых озера, а в моем сознании она, уже обнаженная, выходит из одного из них.

– Меду, – подтверждаю, толкая чашку ей в мягкую грудь, на что она недовольно шипит и выхватывает ее из моих пальцев, стараясь их не касаться. Но я все равно чувствую в них покалывание от легкой мимолетной близости.

– Какой же вы, – втягивает носом воздух, приготовившись сказать что-то нелестное.

– Красивый? Обаятельный? Возбуждающий? – опережаю её, предлагая варианты.

Она сдувается, как воздушный шарик и, отвернувшись, ворчит:

– Противный.

Не могу сдержать смеха на это совершенно детское заявление и вижу, как от него по ее телу пробегает дрожь, как будто кто-то впустил в душное помещение морозный ветерок. Но позиций голубка не сдает и, сильнее расправив плечи, снимает босоножки и идет босиком в сторону кухни.

Еще одна вещь, что не дает мне покоя. Ступни Насти – маленькие, изящные с красными ноготками и браслетом на тонкой лодыжке. Никогда не думал, что буду дрочить, представляя, как ее ступни упираются мне в лицо, а я вместо того, чтобы просто продолжать трахать Настю, возьму и оближу каждый пальчик.

– Вот ваш мед, – приносит она мне чашку, доверху заполненную мягкой природной сахарозой, и я замечаю, что кончики пальцев у нее запачканы. – Теперь вы уйдете?

– Спасибо большое. Как раз хотел булочек с медом, – играю я бровями и протягиваю руку, чтобы взять чашку.

Она закатывает глаза, передавая мне посуду, и в этом момент вместо того, чтобы взять, я толкаю и опрокидываю ее на Настю.

Весь мед выливается ей в глубокое декольте и обволакивает те самые желанные булочки.

Ну, а что? Она же хочет в душ.

Когда желания владеют телом, когда рядом находятся 190 сантиметров ходячего секса, разум отступает в сторону. Мозг отключается, открывая дорогу новому и неизведанному доселе возбуждению. А иначе как объяснить, что я просто не послала соседа в далекое пешее с его просьбой, явно надуманной, а сходила и принесла мед. А теперь стою, как идиотка, моргаю глазами и смотрю, как по шее и груди растекается сладкая липкая субстанция.

«Мне просто хочется булочек с медом.». Да, вот здесь можно было все понять, понять, что он просто хочет меня трахнуть, а его невинные «я с добрыми намерениями» просто туфта. Но нет, я же протянула ему чашку!

– Вы, вы, вы, – задыхаясь, пытаюсь выговорить я и поднимаю взгляд на совершенно спокойного наглеца. Его волнение выдают разве что раздувающиеся как у быка ноздри, а в следующий миг он толкает меня к шкафу и буквально зарывается носом в декольте. Тут же проводит по борозде между грудками языком, причмокивая медом, повергая все мое благоразумие в глубокую черную дыру.

– Что же вы делаете, – выстанываю совершенно риторический вопрос, вцепившись в его бицепсы и ощущая, как под тонкой тканью спортивных брюк в меня уже просится его член.

Хочу оттолкнуть, но руки меня подводят, и вот я уже чувствую на языке приторную сладость, с которой в мой рот ворвался Артем. Он не просил разрешения, как делают это, например, подчиненные, стуча в дверь, он врывается с ноги, буквально насилуя меня своим языком, заставляя задыхаться и хотеть еще. И еще. И больше! Его руки приподнимают мои груди, от чего мед течет по соскам и вниз, полностью пачкая платье.

– Тебе нужно принять душ, – слышу его насмешливый голос сквозь плотный эротический туман и хочу снова оттолкнуть. Мистер очевидность.

– Сволочь.

Он кивает с наглой улыбкой и снова целует меня, срывая с губ стон, в следующий миг отрывает от пола и несет. Наверняка в нашу ванную.

Когда на мою голову падают прохладные капли, освежающие разгоряченную жадными поцелуями кожу, я совсем теряюсь в ощущениях, а губы Артема, накрывшие мои соски, не дают и шанса выбраться из этого дремучего леса похоти и разврата. И вот я уже сама стягиваю с него футболку, сама дергаю узел на штанах, чувствуя, как моя грудь буквально горит от его языка, её смачно вылизывающего. Вода стекает по волосам, одежда намокает, и Артем, такой предупредительный, шепчет:

– Я помогу тебе избавиться от балласта.

О каком именно балласте речь, я уже не понимаю, только ощущаю, как меня избавляют от мокрой одежды, поднимают в воздух, снова целуют, поднимая руки наверх.

– Может быть, не надо, – делаю я последнюю попытку остановить это безумие, но его член уже настойчиво трется о влажные от воды и влаги складочки между ног, а в его глазах животная похоть, после которой прервать акт равно остановке сердца.

Тем не менее, его член еще не во мне, а продолжает все быстрее тереться, словно желая помучить меня еще немного.

– Волков бояться, в лес не ходить. Давай, милая, ноги мне на талию и сама поработай.

– Сама?

– Да, чтобы потом не говорила о насильственных актах, – хрипло говорит он, цепляет мои пальцы за странные поручни, а свои упирает в стену и кончиком своего естества упирается в центр пульсирующей плоти.