Татьяна Грачева - Колючка и стихоплёт

Он обошёл песочницу и встал напротив Малики. Когда её глаза наткнулись на знакомое лицо, она едва не вскрикнула от изумления. Кирилл как ни в чем не бывало перезнакомился с ребятами и напросился в игру. На какое-то время пойманная на притворстве Малика растерялась настолько, что начала проигрывать. Но тот, кто мог её разоблачить, почему-то не спешил это делать и сам общался к ней, словно и не подозревал, что под маской хулигана скрывается девчонка. Малика перестала бросать в его сторону сердитые подозрительные взгляды и снова с азартом погрузилась в игру.

Почти сразу стало понятно, что два одинаковых имени в одной компании создают неудобства. Выход случайно нашёл «истинный» Кирилл, обратившись к Малике так, как его называла мама – Кирюха. Почти час они играли в ножички, переглядываясь, словно разведчики на вражеской территории. Кирилл не обнаружил в глазах Малики страха, только предупреждение и обещанную кару в случае его болтливости. Он охотно подыгрывал, хотя пару раз едва не назвал соседку колючкой или сколопендрой. Маскарад Малики казался очередной необычной игрой, в которой ему повезло поучаствовать.

С тех пор в новую компанию стал захаживать и Кирилл. Не так часто, как Малика, но раз в неделю и он старался наведаться в новый двор. Тайну Малики не раскрывал, но ухмылялся хитро и многозначительно, словно шулер с краплёными картами на руках.

К огорчению Малики, Кирилл легко втёрся в компанию, разрушив её планы на лидерство. О нём говорили, когда он не приходил, заметив их переглядывания, спрашивали у «Кирюхи», когда ждать тезку. Малика бесновалась, но поделать ничего не могла: боялась публичного разоблачения. Кирилл интуитивно угадал это страх и не упускал случая подколоть. Впервые у него появился рычаг влияния на неугомонную Малику, и он беззастенчиво его использовал.

В начале ноября в один из дней, когда радуга рождается от соития дождя с солнцем, Малика с ребятами увлеклась выкапыванием канала, соединяющего большую лужу с рукотворной заводью. Копала без лопатки, руками. Кирилл соорудил из веток веник и гнал воду из дождевого моря к узкому перешейку, наполняя водоём. Ребята суетились рядом, прокладывая новые каналы. Естественный наклон препятствовал затее Кирилла, и вода беспрестанно возвращалась обратно. Но у этой игры процесс явно довлел над результатом: ребята получали удовольствие от ковыряния в грязи.

Малика чертыхалась и заставляла активнее махать веником.

Кирилл со скрипом распрямился и предложил:

– Пацаны, пойдём за гаражи, отольём?

Малика замерла над грязевой кучей и поймала его коварный взгляд. Эта реплика звучала намеренно грубо, нехарактерно для воспитанного Кирилла. Он явно её провоцировал.

Она опустила взгляд и продолжила расширять канал, будто ничего на свете интересней этого не делала. Не глядя в сторону ребят, презрительно хмыкнула:

– Зачем в туалет толпой идти? Разве что писюнами мериться.

Те, кто уже успел встать, снова опустились рядом с лужей и закопались в грязь, оставив Кирилла в одиночестве.

Он не стал настаивать, оценив изворотливость Малики.

Следующая возможность позлорадствовать представилась через неделю, когда во дворе устраивали очередные гонки на велосипедах.

Девочка, планирующая в будущем вылепить из Кирюхи примерного мужа, во всеуслышание объявила, что наградой за победу будет её рука и сердце, а в довесок поцелуй в щечку. В тот день Малика впервые проиграла, хотя Кирилл намеренно сбил пару соперников, обеспечивая ей победу, и сам отстал, якобы соскочив ногой с педали.

Шутки и подстрекания Кирилла злили Малику с каждым днём всё больше. Мало того что сосед завладел Сенькой и Виталиком, теперь он ещё и позарился на новых друзей. В середине ноября терпению Малики пришёл конец. Ещё в школе она решила избавиться от докучливого присутствия Кирилла в новой компании. План изгнания пока ещё не оформился, но уже наливался грозовым возмездием.

По дороге домой она, как обычно, плелась за спинами Кирилла и Танечки, молча кипела, строя в мыслях злодейские проекты. Танечка трещала без умолку, а Кирилл витал в облаках, сочиняя очередное стихотворение, навеянное увиденной мельком Наташей. Пальцы некрепко держали блокнот, открытый на последней странице. Он иногда приостанавливался и записывал наиболее удачную мысль.

Малика ринулась вперёд и вырвала блокнот из его руки. Он не сразу понял, что произошло, его сознанием всецело завладела безуспешная попытка срифмовать «красотку» хоть с чем-нибудь кроме «селёдки».

Малика замерла в нескольких шагах и беззастенчиво пролистала страницы, выискивая наиболее откровенные фразы. Глаз зацепился за недавние ещё корявые рифмы, не оформленные в полноценное стихотворение. Глядя прямо в растерянное лицо Кирилла, она продекламировала:

Наташа, ты моя любовь,

Когда тебя увижу вновь.

Ты сердце моё забрала,

Но холодна со мной была.

Кирилл скинул оцепенение и кинулся к Малике, но она ловко увернулась, подняв руку с блокнотом выше. Танечка стояла немного в стороне и с интересом наблюдала, как разыгрывается драма.

Малика отскочила в сторону и снова прочла:

Ты во сне ко мне приходишь,

Своею красотой изводишь…

Кирилл не дал дочитать четверостишие, кинулся на Малику, беззастенчиво и ехидно озвучившую его первую робкую влюблённость.

– Сейчас же отдай!

Малика брезгливо взялась за край блокнота двумя пальцами и подняла его над лужей.

– Место твоим писулькам в грязи.

Кирилл дёрнулся вперёд, но, увидев, в какой опасности от забвения его творчество, замер на одной ноге.

– Отдай, пожалуйста.

– Отдам, если перестанешь ходить к моим друзьям, – озвучила она ультиматум и встряхнула блокнотом.

Кирилл, не раздумывая, кивнул.

– Хорошо, только отдай.

Малика не ожидала, что он так быстро уступит, и, желая помучить, снова помахала блокнотом в опасной близости от грязной лужи. Бросать туда стихи она не планировала, листочки выскользнули из пальцев случайно. Размахивая белыми страницами, словно подбитыми крыльями, блокнот плюхнулся в воду. На строчках о любви появились грязные разводы. Малика уже сама хотела кинуться за тонущим блокнотом, но Кирилл не планировал его спасать, он жаждал мести.

Сбив Малику с ног, он повалил её на мокрую после дождя дорогу и только потом осознал, что начал драку. Малика вскочила одним движением, взбешённая не столько внезапным нападением, сколько своей неустойчивостью. Первый же её удар попал в цель, Кирилл, потрясённый собственным поступком, растерялся и пропустил хук слева. Пошатнувшись, он успел уйти от следующего удара и сам ринулся в нападение. Эта драка уже не выглядела как склока двух разобиженных детей. Тренеры были бы довольны своими подопечными: большую часть ударов им удавалось отразить или ловко увернуться. А те, что достигали своей цели, оставляли ощутимые синяки. Танечка бегала вокруг драчунов, но разнимать не пыталась, слишком велика была вероятность заполучить от Малики якобы случайную оплеуху.