Маргарет Пембертон - Грехи людские

Они крепко пожали друг другу руки. Адам чувствовал, как по его щекам бегут слезы. К ним подошла Элизабет.

– Что это вы уединились? Я не помешаю? – улыбаясь спросила она.

– Не позволяй ей долго оставаться со мной, – яростно прошипел Риф.

Адам стиснул Рифу локоть, показывая, что все понял. Затем отвернулся, не в силах вымолвить ни слова. Но Элизабет не заметила его душевного состояния. Она смотрела только на Рифа. Ее поразил его изможденный вид.

– Ты ничего не ел, – мягко сказала она. – Будет гораздо лучше, если пойдешь и перекусишь.

Риф через силу улыбнулся Элизабет своей неотразимой улыбкой. Ее волосы отсвечивали золотом, и Рифу так хотелось дотронуться до них, но он знал, что, если позволит себе эту небольшую слабость, дрожь в руке выдаст его истинное состояние. Он привалился к стволу дерева и придал лицу обычное надменное и безразличное выражение.

– Я хочу, чтобы ты шла дальше с Адамом, Бассетом и Фишером, – произнес он, нечеловеческим усилием подавляя страшную боль и стараясь не выдать себя. – Я буду прикрывать вас с тыла, так сказать, буду вашим арьергардом.

Она согласно кивнула. Правда, ее не очень-то прельщала перспектива шагать целый день, не видя перед собой Рифа, но тут всем заправлял он, а Элизабет не собиралась осложнять ему жизнь, и без того очень нелегкую.

– Юнг Шуи не хочет оставаться в этой деревне. Позволь ей пойти с нами. Я буду делиться с ней своей порцией еды и следить, чтобы она не мешала.

– Юнг Шуи – так ее зовут? – Он старался выиграть время, чтобы все как следует обдумать. Если девочка пойдет с Элизабет, это может оказаться к лучшему. С ребенком на руках, чувствуя за него ответственность, Элизабет будет не так тяжело справиться с горем, когда она узнает, что Риф никогда их не догонит.

– Ладно, – решил он наконец. Риф понимал, что Фишеру это придется не по душе, но Адам как-нибудь сумеет все уладить. – Бери ее с собой, если хочешь, но имей в виду, что рано или поздно тебе все равно придется с ней расстаться.

Она вовсе не была в этом уверена. Девочка осталась сиротой, и Элизабет уже приходила в голову мысль удочерить ее.

Адам с волнением наблюдал за ними. Риф понимал, что через несколько секунд он выполнит его просьбу и сделает так, чтобы Лиззи ушла.

– Тебе пора, – резко сказал он. – Нельзя, чтобы остальные ждали тебя одну.

– Я увижу тебя вечером? – Элизабет улыбнулась Рифу, и в ее глазах светилась любовь к нему, переполнявшая ее сердце.

– Непременно, – ответил он и почувствовал, как внутри у него все опустилось. – Вечером мы обязательно увидимся, Лиззи.

Она поднялась на цыпочки, наплевав на то, что могут о ней подумать Бассет и Фишер, и нежно поцеловала Рифа в губы.

– Я люблю тебя! – сказала она, с радостью думая о том, что впереди у них еще много лет совместной жизни. Затем она вернулась к остальным, подняла свой рюкзак и, взяв Юнг Шуи за руку, двинулась вслед за Адамом, который энергично шагал за проводником.

Деревенские ребятишки бежали следом. У околицы Адам чуть задержался, поблагодарил главу селения за гостеприимство и оказанную помощь. Бассет и Фишер обменялись рукопожатиями и с другими старейшинами, провожавшими чужестранцев до околицы. Элизабет обернулась и посмотрела на Рифа. Тот продолжал стоять, привалившись к стволу дерева в центре площади: спокойный, раскованный, со своим обычным пренебрежительным взглядом, как в самый первый день, когда Элизабет увидела его в баре отеля «Гонконг». Солнце отражалось от его густых иссиня-черных волос, уголки губ тронула странная, немного ироничная улыбка. Он поднял руку и взмахнул ею на прощание. Она послала ему в ответ воздушный поцелуй, повернулась и зашагала вслед за Адамом, который уверенно продвигался по узкой тропинке между полей, взбираясь по склону холма.

Несмотря на то что все давно уже не спали, они шли без остановки почти целый день. Когда они подошли к высокой горной гряде, то увидели далеко внизу сверкающее море. Но вскоре группа спустилась в лощину, поросшую бамбуком и елями. Юнг Шуи проворно бежала за Элизабет, не спрашивая, куда они идут, да и не особенно интересуясь этим. Она была благодарна Элизабет за поддержку и помощь и ни о чем не задумывалась.

Вскоре после полудня молодой проводник из Хакки занервничал: он то и дело останавливался, прислушиваясь, будто пытался уловить какие-то звуки, недоступные остальным.

– В чем дело? – тоже нервничая, спросил Адам. – За нами следом кто-то идет, да?

– Не быть уверен, – ответил китаец. Двигаясь все более осторожно, он сошел с тропинки и через заросли бамбука повел группу вверх по довольно пологому склону. На вершине холма они залегли. И очень вовремя. Вниз по тропинке в сторону деревни направлялся японский военный патруль.

– Кажется, сейчас самый подходящий момент чуточку передохнуть, – мрачно сказал Фишер, с усилием скидывая свой рюкзак.

Китаец согласно кивнул и принялся на своем языке что-то быстро говорить Бассету.

– Он говорит, нам следует пробыть тут до вечера, так как в округе могут быть и другие патрули, – перевел Бассет.

Возражений не последовало. Все страшно устали и нуждались в отдыхе.

– А как же Риф? – прошептала Элизабет, обращаясь к Адаму. – С ним будет все в порядке?

Адам подумал о Рифе, о том, как из раны под кителем у него вытекает кровь, а с нею – жизнь.

– Разумеется, – кратко сказал он, не в силах взглянуть Элизабет в глаза. – С ним будет все в порядке.

Вечером они вновь двинулись в путь. Прошли мимо деревень, лежащих в руинах после бомбежек. Вскоре после полуночи они достигли лагеря повстанцев.

– Слава Богу, – довольно сказал Бассет, усаживаясь на копну сена. – У меня бы недостало сил идти дальше.

– Завтра опять в путь, – грубо напомнил ему Фишер. Но завтрашний день Бассета пока не интересовал.

Как был в одежде, он закрыл глаза и через секунду уже громко храпел.

– Ничего не понимаю. – Элизабет озабоченно посмотрела на Адама. – Где же Риф? Почему он не догнал нас?

– Догонит, – сказал Адам, не представляя, какими словами можно рассказать Элизабет всю правду. – Попытайся уснуть, Бет. Утром предстоит тяжелый путь.

Она спала очень беспокойно, часто просыпалась и всякий раз убеждалась, что Риф еще не появился. На рассвете партизанский лагерь ожил и стал похож на муравейник. Их угостили колбасками и – чего уж никто не ожидал – горячим какао.

– Сегодня нам предстоит пересечь дорогу, на которой часто встречаются японские патрули и конвои, – сказал Бассету командир повстанцев, присаживаясь возле англичанина. – Группа наших людей пойдет первой, и они прикинут, где лучше всего вам пересечь трассу.

Бассет пересказал это остальным. Адам и Фишер молча выслушали его. Они отлично понимали, какая судьба им уготована, если попытка не увенчается успехом и они попадут в руки японцев.