Яна Майская - Амбивалентность

– Надеюсь, ты готов заплатить за испорченные вещи! – Поймав Ника на перемене, возмутилась я.

– Знаю, для тебя это может стать шоком, но существуют такие штуки… Их называют стиральными машинами, так вот, они…

– Это может не отстираться, умник! – Перебила я.

Его лицо приняло подозрительно хитрое выражение.

– Давай я отнесу в химчистку.

– И в чём же подвох? – Изогнула бровь я, складывая руки на груди.

Он картинно пожал плечами:

– Ни в чем. Снимай её, и получишь завтра, чистую и пахнущую альпийским лугом.

– Очень смешно. Я думала, у тебя получше с чувством юмора.

Ник облокотился рукой о стену и игриво спросил:

– Так тебе кажется, что у меня хорошее чувство юмора?

Я закатила глаза.

– Я не буду снимать блузку сейчас. Но если она не отстирается, учти, ты лично оплатишь химчистку.

Говоря, я ткнула пальцем ему в грудь для убедительности, но он перехватил мое запястье и наклонился ближе, так что я могла чувствовать исходящий от него запах горького одеколона, мешающегося с нотками табака.

– Ну конечно, дорогая.

Дома мама все допытывалась, как же я так умудрилась запачкаться. Когда блузка так и не отстиралась до конца, я на следующий же день подошла к парте Ярова и села рядом с ним.

– Какие планы на вечер? – Без обиняков спросила я.

– Хочешь, чтобы я составил тебе компанию в этой осенний одинокий вечер?

– Хочу, чтобы ты сходил в химчистку, – заявила я, вручила блузку немного растерянному Нику и была такова.

Я, конечно, понимала, что это может вылиться в очередную шутку, но интерес пересилил доводы разума. Несложно представить моё изумление, когда он подошёл ко мне в коридоре и отдал чистейшую, кипельно белую блузку, аккуратно сложенную в пакет. Я недоверчиво посмотрела на него. Достала многострадальную вещь из пакета и тут же бросила её обратно. От неё несло чем-то отвратительно-тошнотворным.

– Это явно не альпийские луга!

– Нет. Никак не вспомню, как назывался этот аромат. – Ник достал из сумки небольшой коричневый флакончик с нарисованной на нём мультяшной какашкой. – Ах, да, «Stinky ass» 1. Тебе что, не нравится?

Недолго думая, я выхватила флакончик из его рук и, подобно пистолету, направила на него.

– Извинись, – приказала я, не скрывая возникшего в голосе веселья.

– Ты не сделаешь этого, – с опаской проговорил Яров.

Он попытался отнять у меня бутылёк, но я успела спрятать его за спину. Тогда Ник медленно, как крадущийся лев, направился ко мне. Готовая обороняться, я выставила перед собой своё «оружие» и попятилась назад.

– Не подходи, – предупредила я.

Это не помогло. Наоборот, Ник неожиданно начал бежать ко мне, и у меня не осталось иного выбора, кроме как тоже убегать.

Коридор. Перед глазами мелькают одинаковые двери аудиторий и всё ещё сонные лица студентов. Позади слышатся приближающиеся шаги. Дверь на лестницу. Пролёт за пролётом вниз.

До тех пор, пока сильная рука не касается моего плеча, рывком разворачивает и я оказываюсь прижата к стене. Руки Ника обхватывают мои запястья, мешая пшикнуть в него зловонным спреем.

Но на мгновение, кажущееся бесконечностью, я забываю о спрее и о том, как мы вообще оказались в таком положении. Вглядываюсь в его широко распахнутые глаза цвета затянутого светло-серыми тучами неба за окном. Невольно перевожу взгляд на чувственные губы, на волосы. Некстати возникает недавняя дурацкая мысль о том, какими мягкими они могли бы быть. Снова смотрю в его глаза и понимаю, что он точно так же оглядывает меня. Так, будто видит впервые. Мое сердце пропускает удар, и вдруг становится как-то душно.

Чтобы прогнать возникшее наваждение, с трудом выворачиваю руку, все-таки дотягиваюсь до кнопки на бутылочке и прыскаю в Ника. Его лицо тут же приобретает иное выражение, челюсти плотно сжимаются.

– Ты пожалеешь, – тихо говорит он и тянет руки за бутыльком.

– Да ну? – Дразню я и снова брызгаю.

Запах стоит невыносимый, но сейчас мне всё равно. Я распыляю вонючую жидкость снова и снова, пока длинные пальцы Ника не оказываются на моем теле и не начинают безжалостно щекотать. Не в силах ничего с собой поделать, я начинаю безудержно хохотать, извиваться и отбиваться.

– Это нечестно! – Давясь смехом, пищу я.

Парень не реагирует и, понимая выигрышность избранной методики, начинает щекотать ещё сильнее. Его руки опускаются от рёбер до талии, перемещаются на живот.

– Стой! – Кое-как выдавливаю я. – Ник, прекрати!

От смеха начинают слезиться глаза.

– Никита!

От звука своего полного имени он резко останавливается и немного удивлённо смотрит на меня. Отчего-то, назвав его так, я тоже чувствую себя как-то странно и ощущаю, как к щекам приливает кровь.

Мы стоим в тишине, как будто оба только что проснулись и вдруг обнаружили себя на пустующем лестничном пролете. Ни одного звука, только доносящийся откуда-то монотонный голос преподавательницы с чьей-то лекции.

– Кажется, пара началась, – зачем-то говорю я.

– Мне с таким запахом благодаря тебе теперь надо избегать людей во что бы то ни стало. Так что, мне на пару путь заказан.

– Готова поспорить, ты не очень-то и хотел туда попасть. – Тихо отвечаю я, но в пустоте лестницы мой голос звучит слишком громко и отдается эхом.

На Ника стараюсь не смотреть и вместо этого изучаю стыки между плитками кафеля.

Снова между нами повисает молчание. Оказывается, я всё еще сжимаю в руке флакончик со спреем. Неожиданно для себя решаю протянуть руку и добровольно отдать его Нику. Почему-то я уверена, что сейчас он не будет в меня брызгать.

Он вертит маленько бутылочку в руках и, кажется, собирается что-то сказать, но передумывает и уходит, я же так и стою возле стены.

Вскоре откуда-то сверху с лестницы всё же разносится его голос, в который успела вернуться прежняя наглая весёлость:

– Кстати, ты до сих пор проигрываешь.

Дома вся сегодняшняя одежда, включая принесённую Ником блузку, полетела прямиком в стиральную машину. Пока мы стояли на лестнице в созданной вонище, вещи просто не могли не пропитаться специфическим запахом, и всю первую пару, вместо того, чтобы извиниться за опоздание и войти, я расхаживала по улице, проветривая одежду. Сейчас запаха не осталось, но стирка всё равно не помешает.

– Лер, ты что ли кофту стирала? – Нахмурилась мама, увидев на сушилке мою одежду. – Я же два дня назад её только из стирки достала!

– Она запачкалась, – коротко ответила я.

Мама повернулась ко мне, упирая руки в боки.

– Я не понимаю, как ты умудряешься! Всегда же аккуратной была. То мокрая вся придешь, то грязная.

– Ну, бывает.

– Ты вообще точно в университет ходишь, а не куда-то ещё? Это даже странно, – прищурила глаза мама.