Алиса Перова - Безобразная Эльза

И отзывчивая очень. И невинная… Была.

Терпела – не пискнула даже.

Видел же, что больно и еле остановился. Животное. Не зря Геныч до смерти целок боится. А эта – совсем дитё. Наивная и влюблённая. Проглотив своё запоздалое и наверняка неуместное «прости», прижимаю её к себе.

– Ведь чувствовал, что врёшь! Зачем, а?

– Я хотела… хотела, чтобы это был ты.

Вот же… И не отмотать уже.

– Что ж вы, дурочки, вечно не в тех вляпываетесь?

«Вы же потребители оба! Потому у вас и нет хороших девушек».

Твоя правда, мам Галь. Употребил уже… хорошую…

Низко нависшие над головой тучи неумолимо приближаются, окутывая верхушки деревьев густым ледяным туманом и угрожая поглотить всё живое. Мир накрыла паника – все бегут куда-то, орут и только спокойный Геныч стоит, запрокинув голову, в самом эпицентре шумной суеты и невозмутимо цитирует Булгакова: «Что бы ни говорили пессимисты, земля все же совершенно прекрасна, а под луною и просто неповторима». Я хочу сказать, что он дебил, и нет никакой луны, и пора валить… Но резкий порыв ветра бьёт по лицу, срывая с губ слова и развеивая их в потемневшем холодном пространстве. И друга я больше не вижу, и люди кричат, барахтаясь и задыхаясь в страшных тучах.

«Ах ты, сука е*учая!», – кто-то рявкает из темноты. Стонут, перекликаются…

Открываю глаза – всё так же темно и холод никуда не делся. И люди… Хотя нет – это какие-то дерзкие полупокеры устроили замес буквально в метре от меня. Балкон настежь, и оттуда ломится ещё один незваный гость. Но когда по длинным голым ногам понимаю, что в центре месива девка и расправу чинят над ней, глаза застилает кровавая пелена.

– Ни х*я себе! Ты бабу, что ль, пиZдишь, урод? Кто ж тебя, блядь, родил?

Одним рывком я оттягиваю урода от согнувшейся девичьей фигуры и гашу наглушняк. Пока встречаю второго гостя, девка делает ноги.

– Э, подруга! – окликаю резко и зло, а она вздрагивает и замирает в дверном проёме.

Даже не поворачивается. Охренеть – устроили здесь проходной двор.

– Оглохла, что ли? – повторяю съёжившейся длинноногой девчонке, не забывая успокаивать её очнувшегося обидчика. – Ты, вообще, кто?

– Овца в пальто! – полухрип-полустон в ответ и хлопок двери.

Ну, че – нормально поговорили.

Я взираю на два полутрупа у своих ног и, потирая кулак, думаю, какой бы сейчас разбор полётов устроил мне Геныч. Друг никогда не бывает доволен моими боевыми навыками. Но, чтобы приблизиться к его уровню мастерства, мне и жизни не хватит. Менее травмированный сопляк пытается подняться и получает ленивую оплеуху.

– Да какого… Женёк! – взвывает он. – Не трогал я твою девку, я помочь ей хотел!

– Мою? – зло усмехаюсь. – То есть ты считаешь, что за чужую девку и впрягаться не стоит? Да за свою я б тебя в пол втоптал!

Смотрю на тот самый пол и, протянув руку, поднимаю белый лифчик.

– Да я-то при чем? – отчаянно горланит этот додик, а я подношу к его носу находку.

– Это что? – и одновременно с вопросом меня волнами накрывают воспоминание и осознание.

Разворачиваюсь к дивану, словно каким-то чудом надеюсь там обнаружить свою ночную гостью.

Ой, е*ла-а-ан!

– А это, наверное, чехлы для сисек твоей, то есть НЕ твоей девки, – язвительно и дерзко комментирует парень, подтверждая и мою догадку, и печальный вывод. В три шага добравшись до двери, врубаю свет.

– Какого хера вы тут делали? – рявкаю, не глядя на пострадавших, ведь сейчас у меня самого на роже написано, какой я мудак.

«Ты кто? – Овца в пальто!»

Сука! Сука! Сука! Ну как так-то?!

Нахожу свои джинсы и попутно натыкаюсь взглядом на следы крови. Сейчас их здесь много, но думаю я только о характерных следах, которые оставила эта девочка на память одному гондону.

– Э-э… Ну… Наташка искала Эльзу, а Вика нашла её здесь и… – непонятно излагает малый.

– Какую… – вовремя осекаюсь, встречаясь с насмешливым взглядом борзого щенка. Уже и сам понимаю, какую Эльзу, и предостерегающе смотрю на рассказчика.

– Здесь что было? – перефразирую вопрос и запрыгиваю в джинсы.

Оглядываюсь, но толстовку не нахожу.

– Ну-у-у… Эльза с Викой… Короче, Эльза Вику об пол приложила, а Диман её наказать решил.

В этот же момент охеревший мститель Диман, услышав своё имя, зашевелился и глухо застонал, но был мгновенно отправлен мной в лечебный сон.

– Этот пидор пусть меня здесь дождётся, – говорю его напарнику и слышу доносящиеся с нижнего этажа крики и визг.

– Это Вика! – встрепенулся пацан, но я уже на выходе.

– Какого хера тут творится? – рычу ещё с лестницы, изрядно пугая весь хоровод бухих первокурсников, столпившихся в гостиной.

Вика громко всхлипывает и, сильно прихрамывая, устремляется ко мне, вся взъерошенная и заплаканная. Чувство вины накрывает меня с новой силой. Кажется, я сегодня перевыполнил план по хорошим девочкам, впору слёзы девственниц собирать.

– Что случилось, малыш, ты почему хромаешь? – стараюсь звучать ласково.

Она налетает на меня и бьет кулачками в грудь. Очень страшно!

– Какая же ты сволочь, Ланевский! – тихо и зло бормочет Вика. – Теперь здесь все знают, что ты мне изменил! – ревёт с новой силой и снова лупит меня.

Прижимаю Вику к себе и, учитывая ситуацию, не комментирую странное заявление об измене и ещё более странную причину её истерики. «Все знают» – это серьёзная трагедия!

– Ты поэтому хромаешь? – напоминаю о своём вопросе и поверх её головы разыскиваю взглядом высокую длинноногую фигурку пострадавшей девчонки. Среди пялящихся на нас студентов её явно нет, хотя было бы странно обнаружить её здесь с голыми ногами. Наверняка в ванной…

– Да – поэтому! – взвизгивает Вика. – Твоя шлюха меня толкнула! Она мне чуть позвоночник не сломала!

– А ты, наверное, хотела с ней рядом прилечь? – едва сдерживаю злость.

– Ты идиот?!

– Есть такое. Поэтому скажи мне, Вик, где сейчас Эльза? – и, глядя, на вспыхивающую Вику, добавляю: – Наказать хочу хулиганку.

– Без тебя уже справились, – зло выплёвывает она. – Уползла твоя уродина на свою помойку зализывать раны. Понял?

– Ты натравила? – стискиваю её предплечья.

– Нет! – уже испуганно и громко. – Клянусь, я не знала!

Но я резко отстраняю Вику, когда вдруг вижу Наташку. Тоже вся зареванная, моя сестрёнка пронеслась мимо нас, прижимая к груди какие-то тряпки.

– Стоять! – рявкаю вслед, но она даже не реагирует.

Настигаю её в прихожей. Наташка торопливо напяливает шубу и испуганно смотрит на меня.

– Ты далеко намылилась? – снимаю и свою куртку на всякий случай.

– Элкиной верхней одежды нет, – ноет Натаха, нервно дёргая молнию на сапоге, – а там минус двадцать! А она с голыми ногами! А я за вещами пошла… А у неё сегодня день рождения-а-а!