Алина Пилипчук - Смертельная Гонка в Большом Яблоке

– Как? – голос Макса сорвался.

– Просто, – пожала плечами я, и ткнула указательным пальцем в свою голову. На что Джонсон только фыркнул, а я радостно побежала вниз по ступенькам.

– И что дальше? Каков твой план? Так и будешь втихаря от начальства вычислять мафию? – вдруг обрел свой голос Джонсон.

– Ага, – спокойно ответила я, выходя на улицу добавляя к шагу темп.

Какое-то время Макс молчал, видимо, столь глубокий ответ надо было тщательно обдумать и переварить. Это было кстати, мне необходимо быстрее отойти от этого места. Пройдя почти блок, голубоглазый наконец-то громко фыркнул, догоняя меня.

– Элла, я пришел сюда работать! Я хочу расследовать дела с опытными агентами! Изучать материал, ходить на допросы, задержания, участвовать в погоне! А чем я занимаюсь? Бегаю за одной тобой целыми днями, потому что начальство переживает, что дочь доблестного агента сошла с ума и ищет приключений на свою задницу! – выкрикнул он.

– Джонсон, ты такой дурак, – разочарованно вздохнула я.

Надо отметить, что он был старше меня года на два, выше почти на голову, отличного телосложения, и вообще, на лицо очень даже симпатичный, голубоглазый шатен. Но только полгода, как закончил подготовку и поступил на службу, а это означало, что он был всего лишь мальчиком «на побегушках» у начальства.

– Никто тебе никакого дела не даст. И если и возьмет тебя к себе какой-то агент, то только на часть помощи по оформлению бумаг, и поиску в Интернете, будешь доставлять информацию и писать рапорты о расследовании. Вместо того, чтобы ныть, пошевели мозгами! Можешь фыркать сколько угодно, упираться и не соглашаться, но со мной тебе выпала возможность реальной работы, которую ты так ждешь, – я на момент остановилась, изучая задумчивое лицо Макса, в его глазах читалось вынужденное согласие с моими словами.

– Сегодня ты был в деле! Отследил единственную зацепку до его места проживания, и поставил пишущие устройство. Какие еще у тебя претензии? – я развела руками.

Ответа долго не было. Шла внутренняя борьба между «правильно» и «очень хочется». Макс, наконец-то, выдал длинный вздох, сразу стало понятно, что мои доводы оказались намного привлекательнее.

– Элла, – говорил он, растирая лицо ладонями, – это неправильно, ты агент ФБР, ты не можешь заниматься самодеятельностью и скрывать свои мотивы от начальства, которое, между прочим, за тебя действительно переживает.

– Уфф! – громко выдохнула я. На что я рассчитывала? Что он меня услышит и поймет? Уже полгода, как между нами идет борьба за справедливость, а проблема в том, что у каждого она своя.

– Хорошо, согласен. Что ты предлагаешь? – наконец-то, выпалил парень, видя мои закатанные глаза и намерение уйти.

– Начальство будет спокойно, зная, что ты у меня на хвосте каждый день. Я не знаю по какому случаю или расписанию ты отчитываешься Кевину, единственное, что поменяется, так это содержание твоих докладов. Ты не будешь мешать мне работать, а я буду давать тебе возможность поработать, и участвовать в деле.

– Предлагаешь партнерство? – медленно и серьезно произнес Макс. Он знал, что на это мне будет сложно согласиться.

– Хмм… Войдешь в курс дела – поговорим, – быстро кинула я. Пусть понервничает немного.

– Ты на машине?

– Нет.

– Ну тогда поехали. – сказал Макс, приглашая следовать за ним.

Макс Джонсон присоединился к нашему отделу перед похоронами агента Вагнера, моего отца.

– Какого красавчика к нам прислали! – томно произнес почти каждый «агент в юбке» нашего отдела.

– Эх, быть бы сейчас моложе, лет так на 10… – был второй куплет этой песни от дамочек старше 35. Замужние, естественно, вторили похожие строки с мелким различием, вместо возраста жалели о своем замужнем статусе.

Джонсон действительно отличался от остальных агентов мужского пола. Свежий, совершенно не измученный сумасшедшим графиком и статусом «служащего государству», несущим ответственность за благополучие огромного мегаполиса – сотрудник. Голубые глаза ни на день не переставали улыбаться, впрочем, как и рот Джонсона, казалось, что улыбка была его естественным состоянием. Понятное дело, Макс Джонсон моментально втерся в доверие каждой мисс и миссис, и он с превеликим удовольствием купался в женском внимании.

О существовании этого «ловеласа» я узнала в самый темный день моей жизни. Настал день похорон агента Вагнера, моего отца. Нью-Йорк накрыл первый ноябрьский снег, создавая сказочно тоскливую атмосферу, которая выворачивала мою душу наизнанку. Приглашены были все сотрудники, и все как один явились в нужное время и в нужное место. Наша большая семья. Люди в черном растянулись огромной стаей по мрачным кладбищенским просторам, сохраняя абсолютную тишину всю церемонию. Речь произносил только Кевин, начальник и друг отца, после которой вновь воцарилась тишина, все молча выражали свою скорбь и уважение. Единственное, что нарушало тишину – был шум от трассы вдали.

Те дни я прожила, как в тумане. Вначале я отрицала реальность, хотя тело с дыркой от пули, которое я видела в морге, явно принадлежало моему отцу. В тот момент я не рыдала, не билась в истерике, не упала в обморок. Я испытывала шок и просто не воспринимала происходящее. Каждое утро начиналось с мучительного осознания, что отца больше нет, хотя я и пыталась себя обмануть: «Он еще жив, скоро откроется дверь, он войдет и все будет, как прежде. Я ведь тут, значит и он со мной. Он всегда со мной».

Только, когда гроб погрузили в выкопанную яму и начали засыпать его землей, моё сознание протрезвело, туман иллюзий развеялся и пришло осознание, что отца действительно больше нет! Грудь просто разрывало от того спектра чувств, которые я испытывала в те минуты. Мне стало ещё больнее, когда я поняла, что не сделала ровным счетом ничего для похорон отца, даже не нашла в себе сил написать несколько строк для прощальной речи. Просто чтобы сказать: «Прощай». Всё, что я сделала, это встала с кровати, даже мой наряд был подобран заботливой Барбарой. Миссис Кларк подготовила для меня строгое черное платье-футляр, длиной чуть ниже колен, теплое черное пальто, черные колготы, и только туфли, почему-то, были подобраны не по погоде. Лодочки на шпильках, попади в меня молния! Вот угораздило. Я абсолютно не помню процесс своего одевания, в то время, как милейшая миссис Кларк, воспользовавшись моментом, преобразила «бессознательную» меня в порядочную леди.

Между редкими вспышками раздражения от вечно утопающих в земле каблуков, я, конечно, глубоко переживала свою утрату. До мозга медленно доходило осознание потери, а отрицание резко сменило чувство острой боли, сжимающей мне горло. Но боль вскоре затмил гнев и жажда мести. Во чтобы то ни стало!