Марина Орлова - Полюби меня такой

– Я – Сашка, – кивнул парень, а после скосил взгляд на букет в руках матери и оживился. – Мам, если вы тут еще не закончили, давай сюда цветы, я в вазу поставлю.

– Спасибо, – мягко и по-доброму улыбнулась она сыну, посмотрев на того с обожанием, а я не мог не заметить, что она мгновенно преобразилась, словно это еще одна версия девушки, которую я еще не видел прежде. И вообще, мало кто видел…

– Я так понимаю, доставать еще одну чашку? – серьезно, но спокойно спросил Сашка, перехватывая довольно массивный букет для его роста. Маргарита удивленно приоткрыла рот и бросила на меня быстрый взгляд. – Он же подарок привез! – важно добавил пацан, за что я его в тот момент был готов просто расцеловать. Не ожидал не только его присутствия, но и такой неожиданной помощи – это точно! – Ты сама говорила о вежливости, помнишь?

– Помню, – стараясь скрыть досаду, натянуто улыбнулась Маргарита, переминаясь под моим взглядом с ноги на ногу, а после вновь посмотрела мне в лицо и быстро добавила: – Но Денис Станиславович уже собирался уходить…

Парень перевел на меня испытующий взгляд и замер в молчаливом вопросе, полагаю, гадая, заботиться о новых приборах для чаепития, или обойдется. Не успел я ответить, как разразился дверной звонок, оповещая о новых гостях.

– О! Это, наверное, деда с Лидой! – воскликнул парень, сунул мне все в руки, что забрал у матери недавно, и сам раскрыл дверь, радостно падая в крепкие объятья Виктора Анатольевича, за спиной которого скромно маячила слишком молодая женщина, чтобы быть матерью Маргариты.

– Привет, внучок! – засмеялся мужчина густым басом, а после насмешливо поинтересовался: – А где наша именинница?

Маргарита сглотнула, бросая панические взгляды то на отца, то на меня, что заметил и сам мужчина, поворачивая голову, чтобы обнаружить меня сбоку.

– О, опять «коллега»! – хохотнул он, выпрямляясь. – Какими судьбами? – протянул он мне руку, которую я пожал. – Опять хочешь мою дочь склонить к переработке? – с наигранной суровостью поинтересовался он, но в глазах я не заметил смеха, осознавая, что вопрос вполне серьезный.

– Он торт и цветы маме привез, – вступился за меня Сашка. – А вы как раз вовремя, мама уже чай заварила! Стынет все! – возмутился парень вновь, бесцеремонно забирая у меня пакет и цветы. – Торт сам себя не съест, между прочим! – важно добавил он, прежде чем скрыться за поворотом, чем вызвал всеобщую улыбку.

– Ты, значит, Денис, тоже на чай приглашен? – вновь повернулся ко мне мужчина.

– Он еще не дал своего согласия, пап. Не думаю, что мы можем задерживать его. Наверняка у Дениса Станиславовича найдутся дела в свой выходной, вместо того, чтобы пить с нами чай, – произнесла Маргарита с виноватой улыбкой. Причем, действительно, виноватой, словно чувствовала неловкость передо мной за своих навязчивых, по ее мнению, родных.

– Думаю, на чашку чая я могу остаться, – улыбнулся я, встретившись взглядом с Маргаритой и заметив промелькнувшие удивление с сомнением в ее глазах.

***

Более неловкого чаепития я себе с трудом представляю. Если бы кто-то с утра сказал мне, что меньше чем через два часа я буду отмечать свой день рождения в окружении родных и… Розмаря, полагаю, посчитала бы шутку настолько не смешной, что даже не попыталась бы улыбнуться. Но что-то пошло явно не так.

И вот, как итог, я сижу напротив того самого «не так» и со смешанными чувствами наблюдаю, как он ведет непринужденную беседу с моим отцом и сыном. Мне же оставалось в растерянности размышлять, как так вообще вышло, и с тоской провожать взглядом очередную порцию коньяка, который за моим «чаепитием» распивали Розмарь и папа. Мне бы сейчас расслабиться тоже не помешало, но нарушать собственные установленные правила, как не пить при сыне, я не собиралась.

– Признаться честно, я удивлен, что застал Маргариту Викторовну сегодня дома, – донеслось до меня, пока я ковыряла вилкой свой кусок торта. Подняла взгляд, заметив, как уже довольно расслабленный Денис Станиславович, вежливо улыбается моему отцу. – Тридцать лет – это событие, – виновато пожал он плечами, поясняя свои слова, и украдкой посмотрел на меня. – Потому думал, что Маргарита будет отмечать праздник не дома.

У меня прямо зачесался язык не только съязвить по поводу его высказывания, примерно представляя, как он сам должен был отмечать свои юбилеи, но и попросить прекратить обращаться ко мне так панибратски, на что дал свое великодушное разрешение папа, чем Розмарь с охотой воспользовался.

– Насколько себя помню, Ритуся не любила шумных праздников, – добродушно усмехнулся папа, разливая остатки коньяка по рюмкам, планомерно спаивая моего начальника. – Всегда тихо и по-домашнему, в кругу семьи, – пожал папа широкими плечами, пока Лида – его вторая жена отвлекала Сашку, отчаявшись разговорить меня. – Сколько ни пытался я вытащить ее хотя бы в ресторан, она всегда отказывается.

Розмарь посмотрел на меня, то ли с удивлением, то ли с сомнением, а я внезапно ощутила раздражение, подумав, что он может принять меня за закоренелую ханжу.

– Периодически я все же выбираюсь в люди, папа, – проворчала я. – Мне этого достаточно.

– Да неужели? – перевел на меня свое внимание отец, а я резко пожалела, что вообще рот открыла. – Когда ты в последний раз посещала хоть какое-то место, кроме дома и работы? – вздернул он бровь, а я приоткрыла рот, но папа меня перебил: – Недавний инцидент с больницей – не считается.

– Я и не про больницу, – насупилась я, недовольная тем, что, несмотря на мое нежелание, сама же спровоцировала обсуждение моей личной жизни при Розмаре. Которого, вообще, здесь быть не должно!!! И это тоже выбивало из равновесия.

Чего он вообще тут сидит? Судя по его виду при появлении на моем пороге сегодня, он и сам отчаянно желал свалить, как можно скорее, нисколько не радостный от навязанной обязанности! Так нет, сидит себе довольный, жрет папин коньяк и вид имеет такой, словно никуда и не торопится. Кажется, он в моей квартире ощущает себя более чем уютно. И вот это вымораживало больше всего!

– Вот на завтра, например, меня пригласили на день рождения, – проворчала я, отводя взгляд.

– Это на который ты отказалась идти? – ехидно так улыбнулся отец.

– Я не могу оставить Сашку, – решила я защищаться до последнего.

– Мам, я, вообще-то, уже взрослый, – обиделся сын. – Уж лечь вечером в постель самостоятельно сумею, – фыркнул он важно, отчего мне стало совестно… так как бывали моменты, что вариантов других, кроме как учится самостоятельности, я ему не оставляла. И от этого стало горько. Даже привычные отговорки, что на работе я пропадаю для его же блага – перестают себя оправдывать.