Ольга Никулина - Всю жизнь без мужа

– Ой, Ксюх, чему ты ее учишь? – встряла Любаша, праздно стоящая в своем рабочем комбинезоне у окна. – Пусть идет лучше в храм, ставит свечку перед иконой Матронушки Московской и просит о муже у нее.

– Еще лучше! – возмутилась Лена, собираясь включить дрель-миксер, чтобы перемешать краску. – Я не верю во все это!

Она нажала на кнопку и всем пришлось умолкнуть, пережидая сильное жужжание.

«Трансерфинг, свечки перед иконами… – раздраженно думала она, перемешивая краску. – Они даже не понимают, что есть на свете вещи, когда никто и ничто не может помочь. Старость, одряхление, болезни, парализованное умирающее тело… На что надеяться, когда человек умирает от старости? Только разве что на смерть больного, а это получается, что ты желаешь несчастному смерти. Но как не желать, когда так хочется жить, любить, но ты придавлен немощью и муками умирающего, и его безнадежное положение лишает тебя собственной жизни?»

Она чувствовала, что очень сильно изменилась, ухаживая за папой. И внутренне изменилась и внешне. Ей теперь было знакомо понятие полной безысходности, когда ничего невозможно изменить и только остается притупить свои чувства, отключить в себе жизнь и словно зомби выполнять требуемые действия. Она на собственной шкуре испытала, что значит быть привязанной к умирающему и умирать вместе с ним. В ней больше не было юношеской наивности и веселости. Волосы свои она так и продолжала коротко стричь, ходила постоянно в широких штанах, косметикой не пользовалась, так как ей жаль было денег на тушь и помаду, и чувствовала себя так, как будто живет в суровые годы войны, когда нужно экономить каждую копейку. Напарницы подшучивали над ней, говорили, что она должна хоть как-то следить за собой, одеваться понарядней, подкрашиваться. Лена была согласна с ними, но страх снова быть прикованной к старому дряхлому человеку, наблюдая его ежедневное угасание, был сильнее страха остаться одной, и потому она не осмеливалась тратить хоть одну лишнюю копеечку на себя.

Напарницы продолжали донимать ее непрошенными советами, а она, не желая внимать им старалась отвлечь их посторонними разговорами.

– Любаш, у тебя такая замечательная кожа на лице! – обратилась она как-то к приставшей к ней с очередным советом подруге. – Как тебе это удается? Ты старше меня на год, а выглядишь гораздо моложе. Повезло тебе.

– Ты думаешь, что я сама по себе такая? – Любаша, услышав комплимент, тут же переключилась на себя. – Думаешь, что у меня от природы такая кожа? Нет! Просто я пользуюсь одним очень замечательным косметическим средством!

– Она улиток себе на лицо сажает и те ползают по ней и слизью своей омолаживают ее кожу, – вмешалась Ксюша.

Лена подумала, что она шутит.

– Тебе, Ксюх, лишь бы пошутить…

– Не, правда, – сказала Любаша. – Я пользуюсь улитками. У них в слизи находится коллаген, делающий нашу кожу более упругой и эластичной. Если хочешь, я могу тебе принести таких улиток. У меня как раз вылупились недавно маленькие.

– Что правда? Ну не знаю… Ну принеси… – согласилась Лена. Ей стало любопытно, что это за улитки такие.

И Любаша на следующий день принесла ей маленьких, размером с ноготь мизинца четырех улиток.

– Вот тут распечатка, как за ними ухаживать, – протянула она Лене сложенный лист бумаги.

– Спасибо! Ой какие хорошенькие! Ну все! Теперь я тоже буду омолаживаться!

Дома Лена показала улиток маме, рассказала ей о том, как они разглаживают кожу.

– Это же то, что нужно! – мама очень переживала, что во время болезни мужа она сильно постарела, что ее лицо покрылось морщинками. Она заказывала себе какие-то импортные кремы, мазалась ими, и кожа на лице заметно улучшалась, но маме хотелось достичь еще большего эффекта. Улиткам она очень обрадовалась, прочла о них все в интернете и, действительно, нашла там много информации о том, как они результативно омолаживают кожу. В тот же вечер она позвонила Лолите и рассказала ей о чудо-улитках.

– Ну надо же! – удивилась старая женщина. – Я бы тоже попробовала улучшить состояние своей кожи на лице.

– Так возьми у нас парочку! – тут же предложила ей Тамара. – У нас их четыре штуки!

– Ну давай… Если Леночка сможет, то пусть завезет их мне с утра, когда поедет на работу.

На следующий день Лена перед работой сделала крюк и доставила улиток тетке. С того дня обе бабушки и Лена начали пускать моллюсков ползать по своему лицу. Эффект они заметили после первой же процедуры.

– Лицо такое гладкое от них! – делились они друг с другом. – И морщины разглаживаются! Просто чудо какое-то!

Ленина мама в то время ушла окончательно на пенсию и вплотную занялась своим здоровьем. По утрам ходила вокруг поселка, доходила до оврага, выполняла там спортивные упражнения, а когда лежала днем перед телевизором, то смазывала лицо молоком и пускала улиток ползать по нему.

Лена замечала положительные перемены во внешности матери, делала ей комплименты, но все же со страхом осознавала, что мама все равно не сможет полностью омолодиться. Ей за семьдесят и в любой момент она может слечь с инсультом или еще какой-нибудь хворью, и тогда за ней придется ухаживать, и, может быть, это растянется на неопределенно долгое время…

С того момента, как они обзавелись улитками, прошло три года. Из четырех улиток выжила только улитка Лолиты, и ту она отдала Лене с Тамарой, так как она ей надоела. Но ни Лена, ни Тамара больше не стремились посадить подросшую до огромных размеров тварь себе на лицо. Это было уже и противно, и опасно. Громадная улитка так и норовила заползти на глаз и больно-пребольно цапнуть за нежную кожу века. Лена сразу заметила, что тетина улитка не такая, какими были ее две улитки. Те были более темные, мясистые, толстые, и рожки их ворочались во все стороны, исследуя все вокруг. Лолитина же улитка была робкой, тонкой, полупрозрачной, с изящными пугливыми рожками, параллельно направленными вверх. Передвигалась она легко и быстро, словно балерина, и чуть что пугливо и резко прятала свои тонкие рожки. Лене казалось, что робкая улитка Лолиты очень похожа на саму тетку. Та тоже всегда была какая-то чувствительная, робкая, но в то же время живучая. Ей уже восемьдесят, но она до сих пор бодра и полна энергии. И это несмотря на ее одинокую жизнь, несмотря на то, что она хоть и находила для себя увлечения и занятия, но всегда была какой-то зажатой и робкой, прямо, как ее улитка…

Лолите Филипповне никак не верилось, что ей исполнилось уже восемьдесят. Во взгляде ее до сих пор был блеск. Она занималась фитнесом, ходила на танцы, плавала в бассейне, год назад она окончила бесплатные курсы английского языка для пенсионеров. А еще несколькими годами ранее она посещала компьютерные курсы и научилась владеть персональным компьютером. У нее был смартфон, ноутбук. Иногда она общалась в соцсетях, но это ей не очень нравилось. А вот ходить по огромным супермаркетам она обожала. У нее была хорошая пенсия, плюс она работала вахтером на проходной и потому в деньгах не нуждалась, даже не знала, куда их девать. Излишки средств она клала на счет в банк, и накопила себе и на похороны, и на черный день. А последний год она стала скидывать деньги на карточку своей единственной оставшейся в живых сестре Тамаре, которая уже не работала.